Понимая, что она разглядывала меня, я с трудом удержался открыть глаза и посмотреть на выражение её лица. Уверен, она смущалась.

В какой-то момент я интуитивно почувствовал: Сиенна увидела метку. Проклятие, я забылся настолько, что даже не подумал об этом! Конечно, уже мало кто знал о значении давно канувшего в историю символа. Но любопытная девушка могла и выяснить.

Не позволяя ей разглядеть детали рисунка, я мгновенно «проснулся». И способ отвлечь её быстро нашёлся.

Вот только дразня её, я распалялся сам. Всё больше понимал, как нуждался в ней. Всё труднее было сдерживаться. Я слишком увлёкся. Ещё чуть-чуть, и это могло стоить ей репутации.

Нет, действовать надо осторожнее. Я и так уже позволил себе много неправильного. Ведь это я спровоцировал наше знакомство, организовав ситуацию с её отчимом. Потому что знал — ей больше не к кому будет обратиться. Она сама придёт ко мне. Это позволит обойти проклятие.

Так и оказалось. Но, словно в наказание за мою вольность, Сиенна впервые увидела меня за убийством. А потому теперь всё усложнилось. Нельзя забываться.

***********

Вообще я не нуждаюсь в еде, но всё-таки спускаюсь в столовую на завтрак. Хочется увидеть Сиенну после вчерашнего.

Но как раз её я там не застаю. За столом сидит только Эндрю.

— О, Мэтт, доброе утро, — радостно здоровается он, заметив меня.

— Доброе, — машинально отвечаю, на всякий случай всё-таки сажусь напротив.

Не тянет изображать, что ем — любая человеческая пища для меня безвкусная. Нет в ней ни нужды, ни наслаждения. Но ради Сиенны я ещё был готов делать вид, что завтракаю. Может, она спустится позже?

Хотя уверен, что нет. Я ведь так и думал в глубине души, что теперь она будет стесняться и избегать моего общества. И без того не доверяет. Но надежда умирает последней, что уж.

— Здесь очень вкусно, — заискивающе сообщает мне Эндрю и пододвигает ко мне общую тарелку с блюдом.

Помедлив, решаю всё-таки присоединиться к нему. Мне безразличен этот человек, но для Сиенны он важен. Может, не стоит это игнорировать? Я ведь даже не знаю пока, какими будут мои следующие ходы, но по всему видно, что подстраховка мне не помешает.

— А что твоя невеста? — как бы между прочим спрашиваю, делая вид, что мне нравится жевать эту безвкусную жижу, которая только с виду выглядит аппетитной кашей с ягодами.

— Сиенна? — зачем-то переспрашивает Эндрю. — А, она сегодня неважно себя чувствует. Решила позавтракать в постели, а я не стал беспокоить, чтобы она смогла оклематься к продолжению пути.

И почему я уверен, что Сиенна спокойно «оклемается» в нужное время? Кажется, меня и вправду избегают.

Но, конечно, ничем не подаю вида, что это так. Настраиваюсь на Эндрю. Какой он человек, в целом и так понятно, но что-то мне подсказывает, что не стоит пренебрегать его дружбой. Чутьё внутри не умолкает — он ещё может быть полезен. К тому же явно не питает к своей невесте никаких романтических чувств, только дружеские. Что тоже очень кстати, учитывая мои планы.

А потому я быстро вовлекаю его в диалог на пространные темы, наподобие путешествий, дороги, городов нашей страны. Эндрю с удовольствием поддерживает.

После завтрака, который я провожу в одиночестве, мне всё-таки приходится спуститься вниз. Не ночевать же тут вечно, прикрываясь плохим состоянием… Никуда не денешься, продолжать путь надо. Как и взаимодействовать с Мэттом.

Хотя последнее, конечно, хочется если не оттянуть, то свети к минимуму. И, к счастью, я уже придумала, как облегчить себе дорогу. Я максимально посвящу время своему жениху. Всё внимание — только ему. Это позволит отвлечься и от ночных приключений, и от присутствия Мэтта рядом.

Сразу, как мы садимся в карету, я начинаю разговор с Эндрю. Вспоминаю наши детские моменты, то, о чём знаем только мы двое. Так, чтобы Мэтт не мог вмешаться в диалог. Впрочем, он будто и не стремится. А Эндрю охотно поддерживает тему. Да так, что я и в самом деле увлекаюсь обсуждением.

Тактика срабатывает безупречно, хотя полностью отвлечься от присутствия Мэтта не получается. Я постоянно чувствую его, пусть и пытаюсь концентрироваться на Эндрю. И это несмотря даже на то, что предмет разговора вправду увлекает.

Время от времени сбивают смущающие своей пронзительностью взгляды Мэтта. Мимолётные и не слишком пристальные, они всё равно будто оставляют отпечаток. Я не смотрю в ответ, но несколько раз чуть не теряю нить разговора.

Несмотря на это, в целом путь не вызывает затруднений. К счастью, Мэтт задумчив и молчалив. Скоро он даже перестаёт на меня смотреть.

************

Стоило только сказать маме, что Мэтт взялся за наше дело, как она заметно пошла на поправку. Даже встала на ноги, самостоятельно пошла на кухню и впервые за долгое время полноценно поела.

А потом принялась счастливо рассказывать мне, сколько хорошего слышала про Мэтта. Мама даже не сомневалась, что он решит и нашу проблему. Она с таким воодушевлением делилась этим со мной, что мне ничего не осталось, кроме как подыграть.

Так, за разговорами, наступает вечер.

А потом Мэтт наносит нам визит. И, поскольку мать ещё нетвёрдо стоит на ногах и неважно себя чувствует, выступать хозяйкой дома приходится мне.

Встретив его как можно равнодушнее, сразу веду к маме. Ссылаюсь на то, что по этому делу она знает намного больше, чем я. Твёрдо даю понять, что Мэтту в первую очередь стоит поговорить с ней.

Конечно, я могла остаться в комнате во время их разговора, но выхожу. И так с трудом справляюсь с напряжением, которое возникает от каждой лишней минуты в обществе Мэтта. Не хочется ни быть в его поле зрения, ни видеть его.

Но в то же время я не могу пропустить их разговор. Не после того, как застала этого для всех благородного адвоката за убийством. Он слишком непредсказуемый и странный.

Выход находится быстро — я закрываю дверь, демонстративно оставив их в комнате. А сама остаюсь на месте. Прислоняюсь, прислушиваюсь. В случае чего, вмешаюсь.

К счастью, проходящие мимо слуги не реагируют на такую мою выходку. Они у нас вообще воплощение такта.

Как ни странно, сквозь дверь довольно хорошо слышно. Так, словно я там, с ними, в комнате.

Мама и Мэтт здороваются. Он спрашивает о её самочувствии, она тепло отвечает, что ей намного лучше. Не забывает также сказать, что во многом из-за него.

Морщусь. Почему, ну почему все вокруг так восхищаются этим Мэттом? Причём даже близкие мне люди. Знали бы они правду…

Эта мысль неожиданно провоцирует яркое воспоминание произошедшего между нами ближайшей ночью. Жар приливает к коже. Я с трудом отгоняю от себя эти картинки. Не стоит об этом думать. Просто забыть. Опустить, будто ничего и не было.

Не сразу, но снова погружаюсь в разговор за дверью, и даже сразу улавливаю нить.

Сегодня днём, почти сразу, как приехал, Мэтт навестил моего отчима в тюрьме. Адвоката, кончено, впустили — не могли иначе. А потому он уже поговорил с Ричардом и дал ему понять, что будет защищать его интересы.

Тот рассказал Мэтту всё, что произошло. Адвокат не сомневался в его искренности и уже знал, как действовать. К тому же, успел провести своё расследование. Но на всякий случай хотел получить ответы и от моей матери.

Как ни странно, она не задаёт никаких уточняющих вопросов. То ли устала от всего этого и даже не хочет прикасаться к делу, то ли слишком доверяет Мэтту. А может, и то, и другое? В любом случае, я не разделяю её чувства. И уже решаюсь поговорить с ним после матери. Хоть кто-то в этом доме должен знать всё.

А вообще, удивляет, как Мэтт столько всего успел. Он взялся за дело с хваткой профессионала. Со стороны всё выглядит так. Но я не могу избавиться от чувства какого-то подвоха.

Мама не говорит ничего из того, что я не знаю. Она вспоминает, как отчим вернулся после случившегося. Бледный, как смерть. Он успел только сказать, что на него напали и он оборонялся. И всё — потом в дверь вломились жандармы. Его забрали.