Может, это лишь совпадение, и никакого разговора не было? И теперь мой жених мучился виной, что взял себе в заслугу исчезновение адвоката. Мог даже бояться, что тот объявится.

Но я быстро пресекла такие мысли. Глупые предположения.

Во-первых, Мэтт действительно исчез. В это я верила.

А это не могло быть просто так — толчок в виде разговора с Эндрю наверняка был.

Во-вторых, заговор тоже отпадал. Даже если бы Мэтт что-то задумал, вряд ли стал бы просвещать в это Эндрю. Я давно заметила, что мой жених не вызывал в адвокате такое же доверие, как чувствовал к нему сам.

И, кстати… Этим благоговением к Мэтту вполне объяснялось нынешнее поведение Эндрю. Ведь в том нашем разговоре он безмолвно встал на сторону адвоката, не поверив мне. Я это почувствовала. И Эндрю понял.

Видимо, теперь он испытывал неловкость из-за этого.

Конечно, мне в тот момент было обидно, что мои слова не воспринимались всерьёз. Но теперь я не хотела, чтобы Эндрю мучился этим. В конце концов, он ведь всё равно помог мне. Да и сложно осуждать его за симпатию к Мэтту — ведь тот буквально спас ему жизнь.

Поэтому я старалась показывать Эндрю свою благосклонность. Проявляла ответную заботу, чуткость и внимание. Вот только его это словно сильнее смущало — он окончательно замкнулся в себе.

Тогда я решила дать ему время и не усугублять.

В конце концов, вина Эндрю настолько мала, что наверняка скоро отступит.

Всё само собой вернётся на круги своя.

Я действительно верю в это. А любую мысль о Мэтте просто прогоняю. Чем быстрее я забуду о его существовании, тем успешнее смогу окунуться в новую жизнь.

Рассматриваю себя в зеркало. Идеально. Нежное платье, обшитое бриллиантами, отлично гармонирует с высокой причёской, серьгами и невестиной диадемой на голове.

Мне идёт наряд, но любование собой не приносит удовлетворения.

Казалось бы, вот оно — начало новой жизни. Вот-вот, и настанет мой выход.

Сегодня я стану женой Эндрю. И связываю с этим немало надежд, но на душе отчего-то неспокойно.

Слышу звук открывающейся двери. Ещё в зеркало вижу — заходит Эндрю.

Ему тоже идёт костюм, но я не назову его нарядным. Обычная элегантная небрежность. Он всегда одевался в нечто подобное, и сегодняшний костюм, конечно, новый, но не то чтобы выделяется. Хотя я не против такого варианта.

Это лучше выхолощенного фрака.

— Ты прекрасна, — потрясённо выдыхает Эндрю, остановившись совсем рядом.

Его голос подбадривает, но волнительная тревога остаётся.

— Благодарю, — я разворачиваюсь к нему лицом. — Ты тоже отлично выглядишь.

Эндрю кивает. А затем протягивает мне один из принесённых с собой бокалов с вином.

Тут я замечаю, что руки жениха при этом подрагивают. Видимо, не одна я нервничаю.

— Думаю, лучше немного пригубить, — поясняет Эндрю и отпивает большой глоток из своего бокала.

И вправду, стоит поддержать его, тем более что и сама не успокоилась до конца.

Он кивком указывает на стоящий рядом диван, и мы садимся. Некоторое время молчим, попивая вино.

— Поговорим? — наконец предлагает Эндрю.

— Конечно, — тепло откликаюсь.

Теперь я не сомневаюсь — он волнуется не меньше меня. И, видимо, не только от предстоящей свадьбы, но из-за чего-то ещё.

Из-за того, что глодало его все эти дни?

Я готова услышать и помочь.

— Брак необязательно должен начинаться как красивая сказка для двоих, — философски отмечает Эндрю. — Я хочу сказать, не расстраивайся, если эта свадьба обманет твои ожидания.

Я никогда не придавала значения пышным торжествам и празднествам как таковым. И думала, что Эндрю это знает. Поэтому такое начало слегка удивляет.

Но не возражаю — тут напрашивается продолжение.

— Так вот, я к чему, — он вздыхает. — Я знаю, девушки строят разные ожидания от брака. Ждут любви и счастья.

Я уже собираюсь заверить, что обладаю реальными взглядами на мир. Что не жду проявлений чувств, которых Эндрю не испытывает.

Но не успеваю — он перебивает.

— Но поверь, обречён брак, где оба не испытывают друг к другу той любви, которая бывает между мужчиной и женщиной. А тот, где хоть одна из сторон любит, становится счастливым. Просто нужно время. Это сложно, но всё будет хорошо. Поэтому тебе не о чем беспокоиться.

Эндрю чуть краснеет, говоря это. Мнётся. Отводит взгляд в сторону. И отхлёбывает последний глоток из бокала — залпом.

Машинально следую его примеру, осмысливая сказанное.

И тут моё сердце начинает биться быстрее.

Надо же! Только что Эндрю вот так неоднозначно признался мне в любви.

Вот что, оказывается, мучило его все эти дни. Он вдруг осознал, что любит меня. И вместе с тем понимал — это невзаимно.

Но не озлобился на меня. Не торопил, не давил.

Вместо этого Эндрю, не думая о своих чувствах, пытался утешить меня! Проникся моей ситуацией, успокаивал. Хотя самому, наверное, непросто.

Я неожиданно ощущаю такую теплоту к нему, которую даже не подозревала в себе. В груди становится тесно.

— Да, я уверена, что любовь с одной стороны поможет браку стать счастливым и превратится в обоюдную, — нежно уверяю я. — Я уже чувствую это.

Эндрю не отвечает — лишь как-то странно смотрит на меня.

А затем просто выходит. Ведь вот-вот, и церемония начнётся.

Только и пожимаю плечами, не предавая значение его резкой реакции. Ему наверняка тяжело дался этот разговор.

Ничего, у нас всё впереди. Пусть я пока и вправду не люблю Эндрю, как мужчину, — теперь не сомневаюсь, что это может измениться.

Тревога отпадает. Беспокойство заменяется воодушевлением.

************

Мне резко становится не по себе. За минуту до церемонии.

Вокруг всё внезапно плывёт как в тумане, голоса слышатся приглушённо, словно через стену. Я даже не понимаю, что мне говорят. Не вижу лиц, едва чувствую своё тело. Иду будто на ватных ногах.

Чёрт, я не думала, что меня так срубит из-за одного бокала вина. И ведь не шатаюсь! Просто словно живу во сне. Не отвечаю за себя.

Очень странное чувство. Может, отменить всё?

Ну нет, так я подставлю и Эндрю, и всех собравшихся.

Значит, любым способом надо держаться. Официальных церемоний не так много. А дальнейшее празднество обойдётся без меня. Я просто скажу Эндрю, что неважно себя чувствую, и мы уйдём. Насколько я знаю, он и сам не любитель застолий, так что пересиливать себя мне не ради чего.

С этими мыслями я набираюсь уверенности, которая придаёт сил. Торжественно прохожу к жениху — навстречу новой жизни.

Первые церемонии не требуют усилий, и я провожу их как в тумане. По большей части за меня всё делает Эндрю. Он же и поддерживает меня, помогает в каждом движении — будто знает, что я чувствую.

Его чуткость и участие снова трогают меня. Но при этом я испытываю такую слабость, что не могу сказать лишнее слово. Да и Эндрю не ждёт благодарностей. Сейчас это было бы неуместно.

До окончания торжественных церемоний остаётся два испытания — клятва и скрепление уз кровью и поцелуем. Я чувствую себя всё более неважно. Лица до сих пор как в пелене, размытые и непонятные. Голоса — приглушённые и ватные. А силы покидают меня с каждым мгновением.

Собственное состояние начинает тревожить. Только ли из-за вина, или у меня уже проявляется какая-то болезнь?

Я не слышу свой голос, когда произношу первые строчки клятвы любви и верности. К счастью, никто не просит повторить — видимо, списывают дрожь и негромкость на волнение.

После моих слов, как и принято, мы выпиваем из якобы заговорённой божеством любви чаши. Считается, что так жених и невеста скрепляют слова невидимыми узами, разрушить которые неподвластно живым.

Хотя разводы официально разрешены — но только с согласия обоих. И бывают всё-таки редко.

Если раньше я не верила в силу этой чаши, то сейчас вдруг чувствую: это вполне может быть реальностью. В конце концов, я ведь не верила в любое сверхъестественное. Но недавно видела колдуна лицом к лицу. И не только его — одному чёрту известно, что такое Мэтт.