— Открыто, проходите, — звучит довольно приятный мужской голос. Уверенный, глубокий и спокойный, он заочно внушает доверие.

Конечно, не хочется судить поспешно. Но сегодня я позволяю себе поддаться надеждам. Сейчас это необходимо.

Захожу вслед за Эндрю, только когда он переступает порог.

— Ты мог бы подождать, когда я освобожусь с делами и приеду в Лишем, Эндрю, — выходя к нам навстречу, говорит тот самый Мэтт. — Ведь я бы не отказал в твоей просьбе, достаточно было письма.

— Я в этом не сомневался, — сияет Эндрю. — Мы приехали лишь потому, что не знали, насколько всё затянется. А учитывая твою гениальность, ты бы мог дать нам какую-то подсказку, лишь просто выслушав мою невесту.

Несмотря на то, что меня только что упомянули, я не могу произнести ни слова. Лишь стою, потрясённо уставившись на хозяина дома. На единственного, кто может помочь моей семье. На спасителя Эндрю и сотни других людей…

На вчерашнего убийцу.

Я не могла обознаться. Это его глаза.

И тут он смотрит на меня. Узнаёт или нет — я не могу понять. В отличие от меня, на лице которой уже наверняка мертвенная бледность и дичайший страх; Мэтт сохраняет самообладание.

— Что ж, проходите и располагайтесь. Мы всё обсудим.

Говорит так, словно обращается именно ко мне. Смотрит только на меня.

— А у вас нет прислуги? — зачем-то спрашиваю.

И хотя это и вправду странно, учитывая его репутацию и богатство, заданный вопрос — последнее, что сейчас волнует. Даже не понимаю, к чему он вырывается. Не то чтобы мне хоть немного интересно это знать.

Больше хочется бежать отсюда.

— Нет, — коротко отвечает Мэтт.

— Я тоже не считаю, что кто-то должен посвящать свою жизнь служению другого только потому, что этот другой родился с привилегиями, — поспешно заполняет паузу Эндрю, явно пытаясь сгладить неловкость.

Только вряд ли для Мэтта именно это было причиной отказа от прислуги. Очень сомневаюсь.

Да и он никак не комментирует сказанное.

Через некоторое время, когда мы уже расселись и угостились изысканным чаем, который я пила с максимальной осторожностью, Мэтт спрашивает:

— Итак, чего вы хотите?

Вопрос задан напрямую мне. И формулировка уже сбивает с мыслей. Не говоря о взгляде на меня. И о вчерашнем…

Сердце стучит быстрее. Молчание затягивается, и создаётся ощущение, что каждая пропущенная секунда против меня.

— Справедливости, — тогда как можно твёрже говорю. — Чтобы только настоящие убийцы были за решёткой.

Не выдержав, намеренно намекаю и на вчерашнее, а потому голос слегка дрожит.

— Вы уверены, что мы говорим о невиновном? — похоже, Мэтт улавливает мой посыл. Спрашивает с лёгкой иронией, но его взгляд, по ощущениям въедающийся вглубь моей души, не улыбается.

— Да, — серьёзно отвечаю, усилием воли умудрившись сдержать в себе эмоции от этой провокации.

Я теперь вообще не уверена, что обращаться к нему за помощью, учитывая ситуацию, — приемлемая идея. Да, он помогает многим, но эти многие явно не всё о нём знают.

А я всю ночь не могла уснуть, увидев другую сторону его личности. Куда более тёмную, чем могла себе вообразить.

Зачем вообще продолжать весь этот фарс? Можно найти другого адвоката. Пусть и менее компетентного, но, по крайней мере, безобидного.

Хотя к чему обманывать себя? Никто из жителей Лишема не пойдёт на это.

К тому же, даже если я откажусь от услуг Мэтта, это ничего не изменит. Если он захочет решить проблему моей осведомлённости о его убийстве, сделает это в любом случае.

— Она уверена потому, что слишком много нестыковок, — вмешивается Эндрю. — Её отчима будто специально подставили. Может, он и убил, но по ошибке. Но ведь понятно, что такое нелепое убийство не могло быть случайным! Оно было спланировано. А вот кем и зачем — вопрос.

С благодарностью смотрю на Эндрю. Хорошо, что он сказал это за меня. Я сейчас слишком теряюсь в эмоциях, чтобы спокойно рассказывать убийце о том, что касается моей семьи.

— У кого-нибудь могли быть мотивы? — уточняет Мэтт.

— Насколько я знаю, нет, — растерянно отвечает Эндрю. — Ведь твоя семья не переходила никому дорогу?

Последнее он уточняет у меня, а значит, вовлекает в разговор. Вздыхаю, пытаюсь взять себя в руки и ответить. При этом смотрю именно на Эндрю и обращаюсь только к нему:

— Нет, но мама считает, что мы могли что-то не знать о прошлом отчима. Возможно, он когда-то нечаянно встал у кого-то на пути.

Мэтт почему-то усмехается. Я так и не понимаю, чему: моему демонстративному обращению к Эндрю или что-то в сказанных словах вызывает такую реакцию.

Стараюсь не обращать внимания. Хотя в глубине души сознаю, что тот мой жест был ни к чему. И правда, игнорировать того, к кому приехала за помощью — глупо. Смотрится как минимум нелепо.

Заставляю себя взглянуть на Мэтта. Не представляю, какое выражение застывает в моих глазах в этот момент — страх, волнение или ещё что, но он словно бы смягчается. Отвечает мне чуть ли не подбадривающим взглядом.

— Хорошо. Можем собираться в Лишем. Я разберусь с этим делом, но сначала я хотел бы поговорить с вами наедине, мисс Кристи, — с таинственной вкрадчивостью в голосе заявляет Мэтт, не сводя с меня глаз.

Неожиданно. Я не сразу нахожусь с ответом. Соглашаться?..

Но ведь этот человек опасен. И неизвестно, для чего ему вообще понадобился этот разговор.

— У меня нет секретов от Эндрю, — стараюсь как можно твёрже возразить, но сердце начинает биться с удвоенной скоростью.

— Не в этом деле, — уверенно заявляет Мэтт. — Думаю, наедине со мной вы будете более откровенны.

Сглатываю комок в горле. Слишком уж проницательный взгляд и слова, способные застать врасплох. В них слышится намёк… Но по ноткам голоса речь словно идёт о чём угодно другом, но никак не об убийстве, свидетельницей которого я стала.

Мне кажется, или этими неоднозначными словами Мэтт откровенно дразнится, отчасти даже флиртуя со мной?

Так и сижу, задумчиво глядя на него, когда Эндрю, решив за меня, просто выходит из дома. Оставляет меня наедине с таинственным адвокатом.

Мэтт подходит ближе и садится прямо напротив меня. Он смотрит мне в лицо — прицельно, будто старается разглядеть что-то, неподвластное взгляду. По крайней мере, именно так я это чувствую.

И это смущает не меньше, чем его присутствие совсем рядом. И, конечно, то, что сейчас мы тут только вдвоём.

— Не стоит так напрягаться.

Я вздрагиваю. То ли от неожиданности этой фразы, то ли от непринуждённости и даже мягкости его тона. Будто для него всё в порядке, ничего особенного не происходит и не произошло.

А у меня перед глазами снова ночная сцена убийства.

— Я спокойна, — стараюсь как можно ровнее говорить. — Просто дорога была немного нервной.

Страх прямо сказать об истинной причине беспокойства не отпускает. Ощущение, что если я скажу это и придам вес словам, тот ужас резко обернётся реальностью, которая может привести к самым непредсказуемым и пугающим последствиям.

Особенно, если Мэтт признает и без того очевидное. Что вчера ночью я видела именно его.

— Зато теперь можно расслабиться, — как ни в чём не бывало, словно и вправду принимает моё объяснение, отвечает он. — Не голодна?

Я уже совсем робею под пронзительным взглядом, устремлённым будто внутрь меня. Мэтт использует обезоруживающую тактику. Разговаривает со мной непринуждённо, но смотрит так, что я не могу сосредоточиться на продумывании ответов.

— Нет, чай и пирожное были очень вкусными, спасибо, — только и мямлю.

Мэтт улыбается и некоторое время молча смотрит на меня. Я в этот момент старательно пытаюсь взять себя в руки. Да, я оказалась в непонятной и опасной ситуации, но выдавать страх — не лучшая идея.

— Ничего не хочешь у меня спросить? — неожиданно спрашивает Мэтт со спокойной и уверенной серьёзностью. Словно ему нечего скрывать или стыдиться.