— Хорошо не всё, что кажется, — снова повторю, и глаза начинает щипать.

Надо бы проморгаться, да и браслет блестящий — не лучший выбор для глаз.

Я с трудом удерживаю внимание на нём, по-прежнему не моргая. Это даётся физически больно, голова кружится, подступают слёзы.

— Хорошо не всё, что кажется.

Последний раз.

Браслет зажигается ярким светом, как и говорил Гидзи. Запястье обдаёт приятным теплом. Я выдыхаю и наконец моргаю — часто и быстро. Поводив шеей, отвожу взгляд.

И на душе вдруг становится свободно и легко. Я точно знаю — связь разорвана. Чувствую это наверняка, даже без подсказки браслета. Теперь ничто не может удержать меня с Мэттом.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не сбежать сразу, как разорвала связь. Сейчас на улице темно и небезопасно, да и Мэтт принимает клиентов дома. Ускользнуть незаметно не получится.

Видимо, нам всё-таки предстоит ещё одна совместная ночь.

Я специально задержалась в доме родителей до позднего вечера. Не хотелось видеть Мэтта.

Но вот уже ночь, я в спальне, а он не приходит. Встречи затягиваются. Видимо, он тоже хотел отвлечься и взял на себя больше, чем планировал.

А может, думал, что я останусь с ночёвкой у родителей… Кстати, почему мысль так и поступить даже не приходила мне в голову?

Вздыхаю, забираясь в постель. Какая теперь разница, момент упущен. К тому же, не всё ли равно, где я сейчас, если завтра буду совсем в другом незнакомом месте?..

Дверь отворяется — в комнату заходит Мэтт. Судя по взгляду, он действительно думал, что я останусь у себя.

Растерявшись лишь поначалу, Мэтт быстро берёт себя в руки. Выражение его глаз меняется на обеспокоенное.

— Ну как ты? — заботливо спрашивает он.

Видя, как Мэтт волнуется за меня, чувствуя, как относится ко мне; я впервые задумываюсь над тем, что обманываю его. Это осознание возвращает смятение, в котором я теперь просто тону.

И даже напоминание себе, что Мэтт хитрил не меньше, и это стоило мне многого; не спасает.

— Не знаю… — сбивчиво отвечаю, чувствуя его взгляд. Мэтт приближается, садится рядом. — Я не знаю, что со мной. Ты… Я…

Я даже не сознаю, что говорю. Слова просто рвутся изнутри, рваные и бессвязные, как и мысли.

Я даже не замечаю, как и когда оказываюсь в его объятиях. Вздрагиваю, ощутив его руки.

И вдруг расслабляюсь, успокаиваемая его теплом. Безотчётно тянусь ближе, согреваемая нежностью сильных рук.

— Ты просто переволновалась, потому что сделала слишком большой шаг ко мне, к которому пока не готова. Не бойся, я не стану давить и цепляться за это. Всё хорошо, — спокойно говорит Мэтт, окончательно разрывая мне сердце.

Его ладонь ласково проходится по моей спине, и я выдыхаю куда-то ему в шею. По телу пробегает волна мурашек и дрожи. Теперь объятия Мэтта не успокаивают, а волнуют.

Я не могу отстраниться, хоть и понимаю, что он улавливает моё состояние. Сейчас я странно нуждаюсь в его любви, мне не хочется отталкивать его. И становится почти даже неважно, почему.

— Хорошо не всё, что кажется, — нервно проговариваю, просто чтобы перебить ощущения словами.

Не получается. Да и не самый удачный ответ на его излияния.

— Что ты имеешь в виду?

Не отвечаю. Я вдруг остро осознаю, что вот уже завтра навсегда расстанусь с ним. Что мы больше никогда не увидимся и, скорее всего, это станет для него мощным ударом.

Поддавшись неожиданному порыву, я тянусь к его губам своими.

Мэтт замирает на какое-то время, видимо, в очередной раз за день удивляясь. Но этот ступор длится недолго: резко обхватив меня за талию, муж затягивает в новый поцелуй, гораздо более смелый и жаждущий. Сердце тут же гулко и учащённо бьётся, снова ощутив знакомый отклик. Пугающий, неправильный. Но такой нужный сейчас.

Когда наши губы расстаются, взгляды встречаются. От того, как Мэтт на меня смотрит, от его близости и всё ещё обнимающих меня рук сердце странно сжимается в груди. Противоречивые мысли куда-то убегают, в мире остаются лишь его глаза, и то, что играет в них. Поддавшись их выражению, я несмело приближаюсь, и Мэтт с готовностью встречает мои губы.

На этот раз поцелуй неспешный, изучающий, определяющий границы возможного. Но есть ли они вообще?..

Неожиданно для себя я с особенным рвением отвечаю на движения его губ и языка, зарываюсь пальцами в его волосы. Мэтт немного подаётся вперёд, вынуждая меня прогнуться назад и лечь на кровать. Увлечённая поцелуем, я замечаю это слишком поздно: губы и руки мужа словно повсюду одновременно, не дают ускользнуть, отбирают силы для сопротивления. Не успев толком опомниться, я взволнованно дышу, почувствовав, как его ладонь проскальзывает под ночную сорочку.

Тепло его руки обжигает, разгоняя кровь по телу. Я чувствую его возбуждение, но это не пугает. Да и сложно анализировать происходящее, когда губы Мэтта накрывают мою кожу. Это так чувствительно и приятно, что я таю под прикосновениями языка и губ, дрожу под дыханием, разгоняющим мурашки по телу… А он и не думает останавливаться, спускается ниже, задирает сорочку.

Это слишком новые, откровенные для меня ощущения. Они захлёстывают с головой, заставляя меня выгибаться и впиваться в простынь пальцами.

И я не хочу всё это прекращать, хотя чувствую, что должна. Даже несмотря на то, что мы больше не увидимся. Потому что такое ощущение, что я просто пропаду, если позволю нам дойти до конца. И неважно, откуда оно.

— Нет, нет… — бессвязно бормочу, прерывисто дыша. Мэтт замирает, подняв голову, и смотрит мне в глаза. — Нельзя…

Видеть его где-то в районе моего живота, чувствовать руки на бёдрах и плавиться от потемневшего взгляда — это слишком… Совсем не помогает стремлению прекратить всё.

Я не знаю, что Мэтт видит у меня в глазах, но его явно не убеждают мои попытки сопротивления. Он улыбается, и по моей коже пробегается новая тёплая волна. Непривычная улыбка, откровенная, волнующая.

— Нельзя, значит? — интимным полушёпотом уточняет Мэтт, лёгкими поцелуями двигаясь наверх, к моему лицу. — Ты уверена?

Он прекрасно знает ответ, и я это понимаю. Потому что просто не могу контролировать учащённое дыхание, бешеное сердцебиение, непроизвольный отклик тела, подставляющегося под его ласки…

А тут Мэтт ещё снова впивается в мои губы. Чувственно, напористо. Мгновенно заставляя меня дрожать, и вот я уже обнимаю его плечи и с готовностью приоткрываю рот. А потом и вообще расслабляюсь под тягуче нежным поцелуем настолько, что по всему телу разливается тёплая слабость. Хочется ещё и ещё…

Но стоит мне только увлечься, как Мэтт отстраняется, приподнявшись надо мной и снова глядя в глаза. И от этого мгновенно сбивается дыхание, а кровь приливает к щекам, наверняка придавая им красноту.

Я ведь вижу и понимаю, что означают эта остановка и его взгляд. Несмотря на мой очевидный отклик на его действия, Мэтт ждёт слов. Хочет их. Не меньше, чем дальнейшего.

Я знаю, что ему очень сложно сдерживаться, тем более, учитывая, сколько он меня ждал. Но так же чувствую — Мэтт не станет принуждать меня. Даже при том, что телом я согласна. Но ему нужно большее — безоговорочная капитуляция.

— Мэтт… — растерянно срывается с моих губ. А сердце вдруг пропускает удар при звуке его имени.

Ласковые пальцы пробегаются по моему лицу, проводят по скулам, подбородку, мягко зарываются в волосы.

— Доверься мне, — шепчет Мэтт, осторожно касаясь губами моей щеки.

Я утихаю, внимая его поцелуям. И только сейчас осознаю, что мои пальцы всё это время впиваются в его плечи.

Я не хочу отталкивать его и точно знаю это. Но и никак не могу решиться согласиться. Ведь это неправильно?..

— Да, — неожиданно для себя выдыхаю, когда наши взгляды снова встречаются.

И с этим словом во мне зарождается уверенность. Будь что будет. Мне хочется испытать то, что обещают его глаза, прикосновения и поцелуи.

Всё равно это наша последняя ночь. И ничто не изменит мою решимость сбежать.