— Вот значит как, мой царь! — прошипел он.

Слова сквозили фальшью, голос от волнения дрожал. По хорошему стоило заткнуть ему пасть, но мне стало интересно послушать его высер и я показал телохранителям, что им стоит опустить оружие. Пердикка опустил меч последним и жестко выругался сквозь зубы.

— Эвмен мертв, не хочешь мне ничего сказать? — пролаял Архон, он безуспешно боролся с дрожью в голосе.

Полководец со свистом дышал, глаза его сузились.

— Рядом хочешь лечь? — я в упор смотрел на него.

Архон вздрогнул всем тело.

— Подумай прежде чем скажешь еще хотя бы одно слово…

Пердикка было вступил в разговор, но полководец грубо, срываясь на истерические нотки в голосе, пресек его.

— Закрой пасть! Я разговариваю не с тобой, но до тебя тоже дойдет черед, не сомневайся — он покачал указательным пальцем, а потом начал показывать на каждого из телохранителей Македонского, моих телохранителей. — Вас это тоже касается!

Пердикка не ответил. Молчали Лисимах, Аристон, Леоннат и другие телохранители. Я знал каких трудов стоит им сдержаться и съесть оскорбления Архона, но телохранители понимали, что вспыхни конфликт, и перепалка закончиться резней. Их задача оставалась прежней — сохранить мою жизнь в неприкосновенности. Моя задача заключалась в том, чтобы хорошенечко надрать этому ублюдку Архону задницу.

— Ты не ответил, тебе постелить? Приляжешь, — спросил я.

Кстати, пока Архон разговаривал с телохранителями, я обратил внимание, что часть полководцев и караульные колеблются. Ни те, ни другие не были готовы стать свидетелями государственного переворота. Еще меньше кто-то из них хотел умереть. Не колебались наемники фракийцы.

Архон, заслышав вопрос, вернул на меня взгляд. Глаза горели ненавистью, которую прежде ему так удачно удавалось скрывать.

— Убийца, — проскрежетал он. — Ты убил несчастного Эвмена и теперь угрожаешь мне?!

— Что-то типа того, — кивнул я.

— Не много ли ты на себя берешь? — прошипел Архон. — Хочешь рассправиться со мной только потому, что я решил вступиться за несчастного грека? Что с тобой стало Александр? Или после сближения с персами в тебе не осталось македонянина, а мы должны пасть у твоих ног и целовать стопы? — предатель медленно покачал головой. — Так не было и так не будет теперь. И ты не спрячешься за спиной Селевка!

Улыбка медленно расползлась по лицу Архона. Я слышал о Селевке краем уха от Пердикки. Селевка не было в Вавилоне. Полководец в составе элитного подразделения из македонских ветеранов, выслужившихся в индийском походе, отбыл к Аравийскому полуострову. Ему Македонский доверил курировать вопрос постройки флота, поддержки флотилии Неарха, обследовавшего берега Аравии и подготовку нового похода. Однако вестей о Селевке с тех пор не поступало.

— Сначала подумай, что ты скажешь войску, предатель! — отчеканил вступивший в разговор Лисимах. — Что скажешь Селевку и его бойцам?

Архон, не боясь оказаться в окружении телохранителей Александра подошел вплотную к Лисимаху, который был выше его почти на пол головы, оперся на ксифос и прошептал.

— Интересно, что ты скажешь, когда я отрежу яйца сначала тебе, а потом твоему царю, пес? — С этими словами он резко развернулся и отошел от опешившего Лисимаха, достал из-за пазухи какой-то сверток, бросил его к моим ногам. — Ознакомься.

Я поднял свиток, развернул, пробежался глазами по его содержимому. Письмо предназначалось как раз-таки полководцу Селевку и его аргираспидам… Я нахмурился, вчитался в строки. Селевку было велено продолжить курировать строительство верфей в Персидском заливе. Внизу стояла печать с незамысловатой надписью «принадлежит царю».

Царская печать с изображением древней богини Ники

Ника вооруженная щитом

Подтвердила верификацию система. Мои брови от удивления поползли вверх. Откуда у Архона взялся этот документ.

«Что там?»

Я молча скинул телохранителю скрин письма в общий чат.

«Зацените»

Если верить письму, становилось очевидным — распоряжение предопределило судьбу Селевка и аргираспидов. После казни арабских послов жизни македонских ветеранов повисли на волоске.

— Балуешься подделкой документации, чудик? — я свернул чат и вернул взгляд на Архона. — Откуда у тебя печать?

Архон сунул руку за пазуху, достал какую-то побрякушку и протянул мне на вытянутой ладони прямо под нос. Это был красивый золотой перстень.

— Не ты ли оставил ее Антипатру, Александр?

Было слышно, как скрипнула зубная эмаль Пердикки. При виде перстня сжались кулаки Лисимаха. Перстень в руках Архона был большим, красивым, на нем действительно застыла та самая печать с изображением древнегреческой богини.

Архон теперь с любопытством осматривал царские покои, скользил взглядом по стенам, полу.

— Где ящик о котором говорил Аристотель? — сухо спросил он.

Выходит, предатель знал о ящике, но тщательно скрывал. Аристотель не сумел унести в могилу тайну, но обвинять старика нечестно и бессмысленно. Оставалось гадать, что рассказал Архону Аристотель прежде, чем умереть. Судя по тому, что полководец бездействовал и ни разу не посмотрел на картину с тайником, дед не сказал многого.

— Может еще сказать код от сейфа, где бабки лежат? — подмигнул я.

Архон остался неудовлетворенным ответом, явно не поняв, что я имею в виду. Подбежал к висевшей на стене шкуре леопарда, сорвал ее и бросил к ногам одного из телохранителей. Лицо его исказила гримаса ярости.

— Значит не скажешь! — задохнулся он.

Полководец продолжил крушить покои, схватил амфору из угла, перевернул ее. Сосуд с изображением уникального произведения лучших античных мастеров, разлетелся на куски. Взмах руки, на пол со стола полетели индийские статуэтки. Казалось, Архон получает от погрома одному ему известное удовольствие.

Архон разбил на куски еще одну амфору, повернулся к стоявшему у дверей Кассандру и рявкнул.

— Заведи ее!

На пороге появилась Роксана, вернее сказать, бактрийку затолкали в покои силой. Один из фракийских наемников держал у горла Роксаны свой кинжал. В том месте, где лезвие касалось кожи по шее стекала кровь. Я видел гематому, вылезшую на лбу жены Македонского.

— Одно движение и ей перережут горло, — предупредил Архон, видя, как я начал поднимать меч и напряглись телохранители. — Всем понятно?

— Отпусти ее! — сказал я. — За бабой не стремно прикрываться?

— Отдай ящик.

Я переступил с ноги на ногу, переглянулся с Пердиккой, понимая, что оказался в тупике, но не увидел в глазах телохранителя ничего кроме ярости, перемешанной с тупой болью. Тишину нарушали одинокие всхлипы Роксаны. Вид беременной бактрийки, по щекам которой катились слезы, сводил с ума. Я подошел к тайнику за картиной, отбросил полотно на пол, достал вставной камень из стены и вытащил сундук.

— Забирай, — холодно сказал я, бросая ящик к его ногам.

— Хочешь, чтобы я кончил сучку? — Архон двинулся к Роксане, схватил ее за волосы и уперся кончиком ксифоса в округлый живот. Роксана заверещала, попыталась вырваться, но предатель держал крепко. Бактрийка обессилено повисла на волосах. — Отчего мне не сделать этого, Александр? Не будет ее и у тебя не будет наследника!

— Ящик возьми! — я сохранял спокойствите из последних сил.

— Не делай из меня идиота, открой его, — прошипел полководец.

Я не сдвинулся с места. Впился глазами в предателя, Архон не отводил взгляд.

— Отпусти Роксану, а я открою сундук или клянусь мы зальем это место кровью, но ты не уйдешь отсюда живым, — проскрежетал я.

Пердикка, а вслед за ним остальные телохранители заняли позиции. Подняли ксифосы фракийцы, встали в боевые стойки караульные. Архон расхохотался, однако лицо полководца побледнело. Маятник качнулся. Архон нехотя выпустил Роксану. Бактрийка, всхлипывая, подбежала ко мне и спряталась за моей спиной.