— Даже если нам придется лечь здесь всем до одного, так и быть! — выпалил Селевк.

— Заканчивай геройствовать, мужик, — вздохнул Пердикка. — Не удивлюсь, если Архон вступит с арабами в бой, когда мы хорошенько собьем с них всю спесь. А теперь представь, что станет, если Архон заставит арабов отступить обратно на Аравийский полуостров? Хочешь позволить ему сплясать на наших костях?

Телохранитель прав… Если случиться так, что серебряным щитам ценой своей жизнью удастся проредить ряды аравийцев, то заслуги припишет себе Архон, чей политический вес мигом взлетит! С одной стороны, это сдержит Восток, остудит порыв Персии атаковать империю Македонского, бьющуюся в предсмертной агонии. С другой лишь отсрочит неизбежное. При все своем мастерстве, аргираспиды не нанесут значительные потери арабам, а краткосрочное отступление последних в дальнейшем приведет к более продуманной и взвешенной атаке. Угроза Востока не исчезнет, самоотверженная смерть серебряных щитов не изменит ничего, увы. Получался замкнутый круг.

Я поймал себя на мысли, что война развязана задолго до моего воскрешения в теле великого полководца. Война развязана в тот миг, когда Македонский пустился на поиски неизведанного. Сейчас она раскачивалась, набирала обороты. Чтобы порвать замкнутый порочный круг требовалось гораздо большее, чем Селевк и серебряные щиты. Что мог добиться я, дождись вместе с аргираспидами утра? В том то и дело, что ничего. Попытка прикрыть посеребрянными щитами разваливающуюся империю приведет к краху аргираспидов, развяжет руки Архону, который сидя в Вавилоне снимет сливки, если сумеет воспользоваться ситуацией сполна. А этот козел сумеет, в этом у меня нет ни толики сомнения.

— Каковы шансы, что арабы придут сюда разобщенно, отдельными группами и мы разобьем их армии по отдельности? — Пердикка пытался уцепиться за любой из оставшихся вариантов.

— Из того, что известно мне, войска стягиваются со всего полуострова в лагеря подобный нашему, а наш лагерь назначен крайним, куда к оговоренному времени подойдут остальные, прежде объединившись в лагерях южнее этих земель, — пояснил Селевк.

Пердикка почесал щетину.

— Если останемся, за ночь разгребем тела, приготовим засаду, появиться шанс ударить… А вдруг будут те, кто придет раньше, что скажешь?

Селевк что-то ответил, но я уже не слушал. Решение должен принять я. Мысли раз за разом возвращались к ящику с загадочной картой Александра. Рисунок остался сохранен на скрине…

Я поднял уголек с земли и принялся рисовать карту. Изобразил импровизированную карту мира с Евразией и Африкой, но без остальных материков, а потом размашистыми штрихами изобразил воды мирового океана. Не совсем похожим сам на себя появился персидский залив и Аравийский полуостров, на котором я поставил крестик, а чуть выше подписал название древнего города Вавилон. Резко поднял руку выше и поставил крест в самой северной части карты. Телохранитель и полководец мигом замолчали и смотрели на карту.

— Никакого боя не будет, — прошептал я. — Собирай аргираспидов, Селевк, бери выживших коней арабов. У нас есть несколько часов на то, чтобы покинуть это место до утра. Мы идем на север.