— С Египта, я родился во времена объединения Верхнего и Нижнего царств, а потом меня покидало по локациям, — Пердикка принялся загибать пальцы. — Камбожда во время восстания Потта, Стодневная война, гонял за индейца во время европейской колонизации, бился в Тевтонском лесу…

Я изумленно слушал. Ну ни хрена себе расклады…

— Это моя последняя локация и я застрял здесь на несколько лет в теле телохранителя Александра Македонского.

— А какое задание у тебя?

— Уберечь твою задницу, — пожал плечами Пердикка и рассмеялся. — Я думал, что уже его провалил и погубил этого перса. Но когда тебя отравили, то выяснилось, что у предыдущего игрока за Александра был один интересный артефакт, который позволил ему «воскреснуть». Правда получился какой-то глюк и вместо предыдущего игрока в тело Македонского вселился ты.

— Вот почему ты раньше не рассказал это мне?! Я спрашивал у Аристотеля, а он говорит — никакой игры нет.

— А что он тебе еще скажет? Это же тупо моб. Я же ничего не рассказывал, потому что ты не спросил. Думал знаешь и ты не на первой локации играешь.

— На первой… что значит моб?

— Так мы называем местных жителей, ну в смысле тех, кто родился здесь и особо не в курсах про систему.

— Но он же писал мне в чате? — припомнил я.

— Так мы его туда и включили, он долго ломал себе голову над тем как это работает, а потом забил, — пояснил телохранитель.

— Можно ли как-то отличить игроков от мобов?

— Никак.

Пердикка вернулся к трапезе, лицо его снова сделалось каменным. После его слов для меня много стало на свои места. Телохранитель открыл мне глаза.

— Слушай, Пердикка… или как тебя на самом деле зовут, а ты ведь наверняка знаешь, что хотел делать Александр накануне смерти? — спросил я.

— Называй меня так, как привык, я если честно сам не помню своего имени. Что касается Александра, он дожидался арабского посольства, чтобы принять изъявление покорности. Царь грезил согласовать с местными строительство на полуострове греческих верфей, — заверил Пердикка. — Ну в смысле не царь, а тот игрок, который юзал этого персонажа.

— Удалось? — спросил я.

— Конечная точка должна была быть поставлена вчера, — пожал плечами телохранитель. — Ну а тебе пришло в голову замочить всех арабских послов и похерить грандиозные планы.

Чем все закончилось я прекрасно помнил. Я «проиграл» жизни послов в котаб. Сейчас же арабы, заслышав о смерти Александра и узнав о казни своих послов, отказалось от прежних договоренностей, а аравийские правители приготовились идти на открытый конфликт с полководцами. Впрочем, не в этом суть, Пердикка подтверждал слова Аристотеля. Александр отнюдь не собирался враждовать с арабами. Оставалось понять прав ли был Аристотель, полагая, что верфи нужны были Македонскому лишь для того, чтобы выступить в поход, ведущий к абсолютному знанию, в загадочную Гиперборею.

— Зачем Александру понадобились верфи? — я мог спросить прямо, озвучить свои мысли про Гиперборею, но не спешил. Пердикка конечно красавчик, но и я научен, что здесь никому нельзя доверять.

— Честно? — Пердикка прищурился. — Не знаю. Мы всегда предпочитали сушу воде, что задумывал Александр можно только догадываться. Разве что хотел соединить берега морей, да и то, — он развел руками, показывая, что подобный расклад кажется ему крайне маловероятным. — Могу предположить, что он тянул время и ждал, когда улягутся страсти. Или как это часто бывает, случился сбой с получением нового задания и он тупо не знал, что делать дальше… Но все зависит от того, что намерен делать Александр сейчас, правда?

Я до сих пор не мог привыкнуть, когда говоря об одном и том же человеке, произносят его имя то в прошедшем, то в настоящем времени.

— Угу, — согласился я. — Задание у меня есть. Вот только, что с ним делать не знаю, я поэтому и пригласил тебя.

— Тут важно учитывать, что после неудачного индийского похода у Александра появились недоброжелатели, давай назовем этих людей так. Македонский распустил своих ветеранов, понимая, что не получит поддержку там, где искал ее прежде. С одиннадцатью тысячами бойцами из Вавилона ушли Кратер и Полиперхон, кого-то направили управлять захваченными сатрапиями. Кого-то Александр напротив вызвал к себе в Вавилон.

Я понял, что речь идет об Антипатре и Пеквесте, наместниках Македонии и Персии соответственно.

— Что получилось из этого ты видишь сам. Пеквест, блестящий сатрап, привел с собой войско персов, на которых Александр хотел положиться в новом походе. И я, кстати, не исключаю, что Пеквест — игровой персонаж. Потому что он первым начал плясать на костях царя прежде, чем Македонский впал в кому, — уверил Пердикка. — Хотя далеко не каждый из его полководцев спал и видел, как отхватить от империи кусок побольше.

— Среди них нет единства? — удивился я, полагая, что в шайке-лейке диадохов нейтрален ко мне остается только Эвмен.

— О единстве не может быть и речи, — подтвердил телохранитель. — Но если ты про то единство, когда кто-то хочет защитить наследие царя — миом. Каждый сам за себя! Могу ручаться, они наметили себе земли, которые собрались прибрать в свои руки, насрав на интересы Империи. Максимум на который они способны это разделить Империю на куски, да и здесь им вряд ли удастся обойтись без кровопролития. Сатрапы опытные и искушенные полководцы, из числа тех, кто сами не прочь поучаствовать в имперском разделе или по меньше мере отстоять то, что им уже принадлежит. Представь какой занозой в их заднице стало твое воскрешение?!

Я признаться полагал, что полководцы объединены вокруг Архона, доверяют ему. Со стороны казалось, что он лидер, но нет, Пердикка уверено заверял, что все далеко не так однозначно. Не потому ли на совете произошел раскол, никто не вступился за Архона, когда я приставил лезвие клинка к его горлу? Гадать в очередной раз не хотелось, но стоило признать, что телохранитель подкинул мне пищи для размышления.

— А для чего собираешь войска ты, мой царь? — спросил Пердикка после некоторой паузы.

Я взял маслину, закинул ее в рот. Пора принимать решение.

— Принеси как мне пергамент и стилос, я хочу передать послание своим полководцам! — задумчиво сказал я.

Через несколько минут в покои принесли пергамент и стилос. Я написал послание, предназначавшееся полководцам, и передал его телохранителям. Решение принято. Обратный путь отрезан раз и навсегда.

***

— Эвмен! Изволите принять? — послышался голос одного из телохранителей.

Я, заслышав о визите секретаря, сел на край кровати и прочистил горло.

— Пусть заходит…

С тех пор, как я передал послание через Пердикку полководцам, я ожидал визита одного из соратнкиков, но Эвмен… этому че надо, ну и держался бы дальше стороной.

— Мой царь….

— Здорова грек.

На пороге покоев Македонского вырос Эвмен в сопровождении Пердикки. Телохранитель не собирался уходить и намеревался лично присутствовать при встрече. Однако, я покачал головой, показывая, чтобы Пердикка свалил, оставив нас с Эвменом наслаждаться обществом друг друга.

«Ты уверен, Александр?»

«Делай, уверен».

Эвмен дождался, когда мы остались одни. Начинать разговор секретарь не торопился.

— Рожай? — я вернул к себе внимание.

— Мой т-царь, я х-хочу говарить…

Язык грека заплетается. Нажрался что ли?

Система тут же подсказала услужливо.

Проведен анализ крови Эвмен.

Содержание алкоголя в крови 2,7 промиле.

У грека Эвмен сильное алкогольное опьянение.

— Где остальные? — строго спросил я, сидя на крови и держа в руках ксифос, кончик которого упирался в пол.

Лицо Эвмена странно исказилось, было трудно прочитать эмоцию, отпечатавшуюся на его физиономии.