Раздался скрип двери, тогда же рука Гектора покорно опустилась вдоль тела, скрылась под водой.

— Простите за вторжение! — молодой человек вошел внутрь со стуком каблуков по полу. Наконец-то новые звуки между нами, не только наше шумное дыхание. Официант снял с подноса овальное, хрустальное блюдо с фруктами. Спелый цвет клубники первым привлек внимание, остальные меркли по сравнению с его яркостью. Зеленую стеклянную бутылку со звоном поставили на пол рядом с бассейном.

— Вам открыть? — поинтересовался молодой человек.

— Справимся, — небрежно бросил Гектор и махнул рукой, намекая, чтобы оставил наедине.

Бокалы официант аккуратно поставил рядом, предоставляя нам возможность налить в них напиток самостоятельно. А сам удалился, напоследок пожелав приятного дня.

Нам тяжело друг с другом, опасно, не комфортно. Весь день потребовал огромного запаса терпения и сил сдержать нервозное состояние.

Всю дорогу ехали в ошеломленном молчании, а я мысленно отсчитывала каждую секунду до дома. Между нами очень темно и тихо в салоне. Локоть я положила на дверцу автомобиля, боясь опять попасть под притяжение темного взгляда.

— Какая-то хрень у нас, да? — услышала тихий вопрос. — Ничего не получается...

Почему-то ощущение что тяжелая рука невидимо легла на сердце и сжала его. Больно стало и горечь подкатила.

— Да, — ответила сквозь эту горечь, прикрывая рот пальцами, словно сейчас стошнит.

А может есть? Есть этот выход? Его вопрос и тихий вывод дали хрупкую надежду на лучшее.

Я боялась лишний раз вздохнуть пока ехали в темноте ночного Приама.

И слов нет между нами, только тишина. И нам неудобно от нее. Я с трудом сдерживалась, чтобы не развернуться в сторону водителя, а он в ответ бросал короткие взгляды. Мое тело ощущало их.

Когда припарковались, я сразу взялась за дверцу автомобиля.

— Куда бежишь? — последовал вопрос и мгновенно дверь заблокировалась, не давая сдвинуться с места.

Я резко развернулась.

— Опять? — гневно выпалила, нахмурилась, готовая вновь взорваться. — Гектор?

Гектор наклонился над моими коленями, отчего я сразу вжалась в сидение подальше от него. Не надо прикасаться.

Покопался в бардачке и достал оттуда черный, длинный футляр.

— Честно говоря, не думал, что свидание так отстойно закончится. Это тебе...

Во тьме автомобильного салона между нашими лицами блеснула цепочка, довольно толстая, в половину мизинца, наверное. Толстое плетение колоска сверкало белым и желтым цветами от света ночного фонаря с улицы. А на конце украшения кулон в форме буквы «И».

— «И» — вновь вспышка воспоминания — предсказание от гадалки Рады. Женщина до конца не произнесла слово. Или это была буква?

— Расстегни куртку, — попросил или приказал Гектор, не столь важно. А я послушно распахнула полы верхней одежды, наклонила голову, давая мужчине надеть цепочку.

— И что означает это «И»? — спросила, рассматривая тяжелое, мужское плечо рядом с носом, вновь запах Гектора окутал. Какие бы духи на нем не были, все это вместе смешивалось в приятный аромат от мужчины.

— Догадайся. — прозвучало коротко на ухо. Серьезно и явно без цели играть в угадайку. — Когда-нибудь, наверное, скажу. Здесь, — мужчина взял кулон с моей груди, от этого жеста вновь непрошеная дрожь всколыхнула тело, но я ее вытерпела, не дав понять, что взволнованна откровенным шепотом, рассказывающим тихо секрет:

— Здесь маячок. Если когда-нибудь будут проблемы с законом: ну окажешься, например, в Темном доме, или в какой-нибудь из наших мелких контор, или в суде. В таких местах есть специальные округлые, оранжевые кнопки. Они всегда стоят при входе на пунктах пропуска. Требуешь с охранников, чтобы приложили это украшение — и ты на свободе. Депутаты, некоторые крупные шишки имеют статус неприкосновенности, я тоже имею. Ты неприкосновенна — никто, кроме меня, тебя судить не может.

Страшные слова прозвучали от Гектора. «Никто кроме меня, тебя судить не может!» Он и есть главный палач в моей жизни.

Я, как во тьме, глухая и слепая выходила из салона автомобиля и вновь в абсолютный мрак улицы с вещами в руке. Сил не было попрощаться или поблагодарить за свидание. И даже не удивлялась откровению Гектора, я была просто счастлива, растревожена. Из предательских глаз хлынули облегченные слезы, скатываясь по прохладной коже. Ледяной ветер обжигал и выбивал новые и новые слезинки.

Выход есть. Он отпустил. Мне не придется его травить! Невероятная волна облегчения сшибала с ног, еле поднялась по ступеням в собственную квартиру. Как умалишенная улыбалась, входя в одинокую квартиру, уселась на ботинках на грязный коврик, а плечи подрагивали от нахлынувшего и опустошающего облегчения.

Выход для нас с Гектором есть.

POV Диана

Столь поздно? Кто это мог быть? Едва успела переодеться в белую футболку, а шорты застегивала на бегу. Настойчивая трель звонка заставляла торопиться.

Да кто такой неугомонный! Распахнула дверь, готовая громко негодовать. Я не обязана стоять под дверью в ожидании гостей. Замерла, когда темный взгляд насквозь пробил грудь, прострелил сквозь ребра и попал в сердце.

Гектор взялся за дверь и распахнул ее шире. Вошел в квартиру, оттесняя меня в глубь коридора.

Я мысленно застонала, но вслух промолчала, отходя назад. Пятясь... пятясь... прочь из этого места.

— Не... я так не могу... — протянул Гектор, сдернул шапку с головы и скинул на стоящий пуфик. Туда же с сильным грохотом поставил бутылку вина. А я медленно отходила прочь от него, снова и снова, выстраивая бесполезные границы, которые он постоянно нарушал. Нежеланный гость быстрым движением расстегнул куртку и бросил на то же место, куда и шапку.

— Я не умею быть смирным мальчиком! — снял один кроссовок, потом второй и медленно пошел вперед на меня по ковру. Не спеша, зная, что некуда особенно бежать.

— Гектор, уйди, пожалуйста, — в кои-то веки я его просила. Очень сильно просила уйти, сдаться и исчезнуть из моей жизни пока не поздно, пока можно. — Пока есть выход...

— Нет выхода, — отрезал резко. Медленно наступал шаг в шаг по моим следам. Я не оглядываясь дошла до двери, нащупав ручку, зажала ее. А толку? Не сбежать далеко. А Гектор продолжал:

— Не было выхода. Как только прошмыгнула, вот кстати в этих самых шортах и боднула меня... не помнишь? — понять не могла о чем он бормотал, забалтывал. Сбивал с мыслей. Я дверь со скрипом открыла и зашла задом в зал. Гектор за мной, стремительно сократив расстояние до нескольких ничтожных жалких шагов.

— А потом еще банкой шарахнула по руке и пивом облила, — продолжал серьезно рассказывать, изобразил правой рукой замах и, видимо, полет той злополучной тары.

— Я тебя не прощу! Все равно не забуду твое скотское отношение... — продолжала я медленно семимильными шагами капитулировать, а потом поняла, что уже на середине зала, а дальше путь либо на балкон, либо в комнату.

— Я залижу прощение...очень активно...

— Блиииин, — взвыла от раздражения, вцепившись в волосы пальцами, как за последнее спасение. — Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным? — отцепила пальцы и взмахнула руками в его направлении.

— Я сейчас нереально серьезный...

И я это видела в сверкающих жаждой получить трофей глазах. Его тело, словно готовое к прыжку, накалено до предела, опасно замершее, прежде чем схватить.

Руки вроде спрятал в карманах спортивных штанов, но видно, что держал сжатыми в кулаки, словно сдерживался.

— Продолжай путь... — кивнул за спину. — Не останавливайся. Конечная цель — кровать.

Сзади меня дверь в комнату. На ту кровать, в которой боялась теперь спать, неприятные воспоминания остались в ней.

— Я постараюсь аккуратнее в этот раз. Скажешь остановиться — остановлюсь.

— Я сейчас прошу остановиться! — в отчаянии вспылила, пытаясь достучаться.

— Это правило действует только во время секса, — с последним словом подхватил за руку, подтянул на себя, приближая наши тела, к холодной после улицы одежде. Обхватил затылок, прислоняя сухие прохладные губы к моим уже согретым.