— Ах, ты ж сучка! — как-то знакомо процедил Каратель. Удивленно, глядя на меня, валявшуюся на полу.

Надо было бежать, но гнев со стороны Карателя примораживал к месту. Гектор взял за рукоять нож и, сцепив челюсть, вытащил лезвие. Отбросил его, как нечто мерзкое, рядом на пол. А рану и черную рубашку зажал ладонью. На черной ткани крови особенно не видно, но небольшое затемнение просматривалось.

Глаза Гектора стали совсем опасными, прищурились на точке перед ним — т. е., на мне. Внимательно смотрели, приняв решение. Мужчина направился ко мне, громко стуча туфлями по полу. Я в последний момент зажмурилась и отвернулась, не желая этого видеть.

Раздался звук. Стук тяжелого предмета. А потом звук падения и звон об пол. Я распахнула веки пошире. Не могла поверить увиденному. Гектор валялся на полу, вокруг его темных локонов капли крови. Вместо него Артем протягивал руку, в другой держал хрустальную вазу. Видно ею и ударил, но от удара об голову та не разбилась.

— Быстрее, Диана! — позвал Клейменный, наклоняясь, обхватил ладонь и дернул с пола. Насильно поставил на ноги. Заставил двигаться. Убегать. Прочь от здания Карателей, от взрыва и моего личного «бывшего» Карателя. Я оставила его истекать кровью на том полу.

И от всей души помолилась, чтобы взрыв разорвал тело Гектора на много-много частиц. Руки отдельно, ноги отдельно. И сердце отдельно. А лучше, чтобы это сердце взорвалось кровью и ошметками. Я бы хотела увидеть, как его сердце, которое не чувствует и не способно к человечности когда-нибудь почувствует боль. Мечтаю увидеть его боль, его разорванное сердце.

POV Диана

Паника давила. Мы с Артемом спрыгнули из окна третьего этажа, чтобы не попасться на глаза Карателям. Вход в здание окружен желтой лентой, чтобы не впускать посторонних и нас не выпускать. В небе вместе с последним салютом стенали голоса. Женский визг доносился до ушей, а потом затихал на секунду, создавая видимость спокойствия, но лишь для того, чтобы следующий выкрик прозвучал еще страшнее и громче.

Я не оборачивалась назад на огромное, возвышающееся, как пика, здание Карателей. Забыла о нем. Но отсчитывала время, на протяжении которого мы с Артемом бежали мимо паникующих людей, Карателей или Клейменных. Сквозь месиво гостей праздника.

Артем рядом указывал направление к границе. Еще есть шанс. Был шанс успеть. Артем не бросил, не пошел с тетей, а вернулся за мной в зал. И сейчас я набирала и набирала скорость, игнорируя резь в ребрах. Артем увеличивал, значит и я до предела увеличивала. Не обращала внимания на сильный ветер, который рвал волосы и обжигал кожу лица.

А потом показалось, что взорвалось небо. И это не фейерверк. От грохота в ушах зазвенело, а сзади за спиной словно с неба обрушились камни. Смесь пыли и крошки кирпича падала на тротуар, на людей. Клубы дыма заволокли темное небо, закрыли собой прочной завесой. И стало еще темнее, чем прежде.

— Диана! — закричал Артем и потянул резко за собой, дернув в направлении границы. Я не заметила, что остановилась и тяжело сглотнула горечь от осознания, что Гектор был в эпицентре взрыва. Правильно, так и должно быть.

До границы оставалась пара километров. До ворот.

Я перестала рассматривать черное полуразрушенное здание и поспешила за Артемом. К границе вела широкая центральная дорога, по которой мы быстро передвигались, оставив позади здание Карателей.

Широкая кирпичная стена примерно в метр толщиной отделяла или защищала округа друг от друга. В охранной стене Приама всего трое ворот-границ по количеству округов. Только бы успеть...только бы успеть.

— Почему ты не ушел? Дурак! — кричала я. Сердце работало на износ, билось уже где-то в горле, мешало нормально дышать, да и говорить с трудом позволяло.

— А ты бы ушла? Дура!

После этого стало темно не только на небе, но и перед глазами помутилось от слез. Слепо бежала, врезалась в людей или Клейменных, но не смотря на это продолжала путь.

Граница. Вот она: высокая-высокая. Ее не перелезть. Она высотой с десятиэтажное здание. Как личная тюрьма, откуда нет выхода. У нас с Артемом не было сил, дающих возможность перелететь стену или приклеиться к ней и перелезть. Для нас существовал один центральный вход. Только бы Каратели еще не прознали про бегство Клейменных в Питер! Только бы основная масса находилась у здания Карателей и помогала разгребать завалы!

Пост на границе — это три выезда для машин, шлагбаумы и две стеклянные будки. К этому месту с горы в углубление вниз вела широкая дорога-скат. Когда добрались до самого пики дороги, откуда начинался склон, оба с Артемом медленно перестали бежать, обреченно сбавили скорость. Перешли на шаг. Окинули взглядом ближайшее пространство возле стены — белоснежное поле, покрытое снегом. Рядом со стеной не было построек, одно бескрайнее поле слева направо.

А в низине возле границы заметно слабое мельтешение, словно бой, маленькая потасовка. Отсюда с высоты склона смотрелось, как копошение муравьев.

Все белоснежное поле слева направо, защищая кирпичную стену, охраняла еще стена. Живая. Черная стена Карателей. Как черные точки, но их столько, что на вскидку не подсчитать. Я заправила мешавшие волосы за безрукавку и молча переглянулась с Артемом.

Слова закончились. Из головы выветрились любые мысли. Идти на границу сродни самоубийству. Каратели заткнули дыры, в которые Клейменные ныряли, как крысы. Теперь мы опять в клетке, запертые в Приаме.

— Есть идея, где переждать! Пошли обратно в центр! — скомандовал Артем. — Есть один подвал под землей! — кричал-рассказывал друг, пока мы вновь медленно набирали скорость, до свиста ветра в ушах.

Артем продолжал рассказывать:

— Говорят, в этом подвале под землей есть выходы в остальные округа. Там лабиринт и я не знаю, правдивы слухи или нет? Но это единственный выход. В округе нас перебьют еще до рассвета.

И мы вновь бежали, превышая любые человеческие возможности. Естественно, привлекали внимание скоростью. Особенно опасно стало, когда возвращались к проклятому, полуразвалившемуся зданию Карателей. Широкая центральная дорога была перекрыта заслонами, барьерами.

Бежать... бежать. Остервенело дыша, как в последний раз. Только эта мысль бурлила с адреналином в крови — «Выжить».

И эта мысль заставляла увеличивать скорость! Перепрыгивать чертовы заслоны!

И эта мысль помогала не закрывать испуганно веки, видя ствол, направленный в тебя. Приказы «стоять» игнорировать!

Продолжать бежать, слыша выстрелы в спину, рядом с ухом, с плечом, с ногой. Пули отскакивали от асфальта пока мы бежали, замирая и выдыхая ледяной воздух. Легкие горели, стопы горели, тело подвергалось не человеческим нагрузкам, которых давно не испытывала. Была за нами погоня или нет? Не знаю. Но вскоре стало тише, людей меньше, криков тоже, запах гари еще не распространился до этой точки. А мы бежали и боялись остановиться. Будто если остановимся, то весь запал пройдет и больше никогда не побежим вновь. Я остановилась лишь тогда, когда врезалась в кого-то и от удара упала навзничь и прочертила собой темную полосу на земле, сгребая снег спиной. Резко поднялась, оглядываясь.

— Эля! — дыхания хватило с трудом произнести, стоя в боевой позе. Была готова кусаться, драться, царапаться до последнего, но пыл резко остыл.

— Святая земля! — воскликнула подруга. — Это вы!

Эля приподняла челку, рассматривая меня своим косым глазом, не стесняясь. Словно до конца пыталась удостовериться, что это я. Бросилась ко мне, повисла на плечах.

— Я потерялась в этой чертовой давке. Это было «что-то» на площади. После сигнала Клейменные, как аборигены, озверели и воодушевленные свободой устроили давку прям на площади. Я так и не пробралась к границе. Это ужасно!

— А Алина? — оторвала испуганную подругу от себя, а та постоянно жалась ко мне в поиске успокоения.

— Не знаю. На площади потерялись. Там зверинец какой-то. Людей живьем топтали!