– Нет. Я сказал что хотел.

Адайн с Эль переглянулись. На лицах так и читалось недовольное: «Мальчишки…», которое Кай не раз видел у матери, наблюдавшей за ним и Рейном.

– Ну давай-ка, рассказывай, что ты там придумал, раз моя помощь не нужна, а я послушаю.

Рассказать было что. Кай следил за дворцом и перемещениями Рейна в течение двух дней. Король посещал больницы, приюты, школы, как марионетка, которую таскали туда, где ее хотят видеть. Всюду за ним следовал некий Алкерн Миш. На словах он служил камердинером, но его роль была важнее: это он натягивал нити между марионеткой и кукловодом.

Кай потер красные глаза – эти два дня он не спал – и начал:

– Рейна всегда сопровождает Алкерн Миш, который составляет его расписание и решает, какими дорогами они поедут.

Факт звучал просто, но стоил недешево. Чертов братец. Вот вернут его – и пусть платит за расходы. Кирион на эту мысль скривился.

– Нам необходимо узнать, где они поедут, и мы сможем устроить засаду. Однако о Мише не сказали ничего хорошего: он слишком предан Совету, его не подкупить. Но у него есть сын.

Кай следил за реакцией Адайн. Она не поймет его. Не в этот раз.

– Мальчишка пяти лет. Жена Миша умерла, родители тоже, и это его единственное слабое место. – Плечи Адайн напряглись, но она еще молчала. – Заберем мальчика, надавим на Миша, узнаем у него, где поедет Рейн, нападем. Все.

– Кай! – воскликнула Ката. – Мы не можем похитить ребенка!

– Не можем? – Он скрестил руки.

Кай сам был готов к тому, чтобы сказать эти слова. Он не хотел становиться таким же, как Дети Аша, которые изменили судьбы Адайн и Эль. Да, с мальчишкой ничего не случится: посидит в башне денек или два, но… А если нет? Этот вопрос Кай собирался держать при себе и щеголять уверенностью, хотя по-настоящему ее было – крохи. Но Рейн стоил и того, чтобы рискнуть, и того, чтобы преступить последние принципы.

Адайн медленно поднялась и, шагнув к столу, уперла в него руки. Плечи были высоко подняты, рукава блузы задрались, обнажая тонкие запястья и татуировки змеи и крысы.

– Так ты просил моей помощи в этом? – Она буквально прожигала взглядом.

Кай ответил как можно увереннее:

– Да. Мы уведем мальчика за собой.

– Уведем, значит?

Кай убрал ладони под стол и сжал кулаки так, что кисти свело от боли. Конечно, в борьбе с Советом не было места детям, но это же ради Рейна! Чертов брат со своими чертовыми словами. Раньше Кай легко наплевал бы на все и забрал мальчишку – любым способом.

– Да, – ответил он, чувствуя все большее желание отвести взгляд от Адайн, от ее зеленых глаз, которые постоянно притягивали его – но только не сейчас. – Да, до похищения детей мы еще не опускались. Я тоже не хочу этого, но я не знаю, как иначе добраться до Рейна. Клянусь тебе, с мальчиком ничего не случится. Помоги мне забрать его. – С еще большей уверенностью, даже почти угрозой, Кай добавил: – Я заберу Рейна любой ценой, ясно? И если для этого нужен мальчишка, пускай.

Кирион застонал от злости:

– А другими словами не мог сказать, что переживаешь за брата?

Выпрямившись, Адайн свысока посмотрела на Кая:

– Знаешь, я кое-что вспомнила: меня не похищали, а увели. Я играла в саду, как увидела за забором мужчину. Он показывал фокусы с огоньками, и я выбежала к нему. Так ты хочешь сделать? Чтобы я тоже показывала «фокусы», и мальчик пошел за мной?

«Да», – признаться Кай побоялся. Он посмотрел на демона, тот презрительно скривил губы. На лице читалось его любимое: «Мешок ты дерьма, опять молчишь».

– А как мне забрать Рейна? Чего еще он должен лишиться, чтобы страх за него пересилил чертову мораль? Или кто из нас должен?

Круто развернувшись, Адайн вернулась на свое место и с вызовом спросила:

– А если что-то случится? Что же, оставишь ребенка себе? Или поменяешь с кем-нибудь, как поменяли меня с Эль?

Крейн повернулся к своей «невесте»:

– Так ты не дочь Я-Эльмона? – каждое слово он отчеканил.

– Нет, – Эль, краснея, отвела взгляд.

Крейн скрестил руки на груди и, не меняя спокойного выражения лица, спросил:

– Значит, ты хотела меня обмануть, чтобы я помогал твоему драгоценному Рейну? Интересно…

– А ты не переживай! – воскликнула Адайн. – Папочка ни за что не признается. Слишком много денег отдано Детям Аша и не из его кармана – Церковь не простит ему этого, если узнает. Он слишком дорожит своим положением и не станет говорить.

– Я бы рад поверить, но не хочу рисковать. Не будем терять время, дорогая, – Крейн улыбнулся Эль хищницкой улыбкой. – В четверг мы поженимся, а в пятницу поедем к Я-Эльмону – День покаяния отлично подходит для признания.

А все-таки, Крейн неглуп – Кай не мог отрицать. Задумка с Днем покаяния было отличной.

В течение трех дней в году к главам церквей выстраивались вереницы людей, жаждущих признаться в своих грехах. Выскажись, уплати церковный налог – и ты прощен. Так это работало. Если Эль и Дар придут к Я-Эльмону с прилюдным признанием о, например, совместном побеге и безумной любви, он будет вынужден простить дочь и принять ее назад.

Встав, Дар достал из кармана кошель и швырнул его под ноги Эль со словами:

– На, милая моя лгунья, купи себе платье на свадьбу.

Девушка отшатнулась – Кай уже видел этот взгляд: так она смотрела на отца. Он резко хлопнул по двери, заменявшей стол, и встал:

– А я говорю, мы не будем спешить. Эль хочет подумать еще, ясно?

– Я должна сдержать свое слово, и я сдержу, – тихо, но твердо ответила девушка.

Крейн закатил глаза, наигранно громко вздохнул и вышел.

– Извини, что сказала, – Адайн виновато посмотрела на подругу. – Я не знала, что…

Киро перебил ее, яростно щелкнув пальцами:

– Послушай, ты не обязана. Мы сами справимся. Я могу сжечь его к чертям – одно твое слово.

– Мы заключили сделку. Дар уже трижды помог – я тоже должна выполнить свою часть. К тому же, если я вернусь к отцу, это будет полезно нам, – в голосе появилось еще больше твердости, хотя опущенные плечи выдавали, что Эль нелегко говорить так.

– Это твой выбор, – согласился Кай, – но если что, скажи, я разберусь с Крейном. Мы в одной стае, ясно?

Эль кивнула. Кай заметил, что во взгляде Адайн появилась то ли благодарность, то ли одобрение, и улыбка сама поползла на лицо, но он быстро одернул себя.

– Мы заберем Рейна, – Кай задержался взглядом на Адайн. Она кивнула ему. – А потом…

Продолжения не было. Что дальше, он не знал, хотя искал ответ не первый день. Иногда казалось, главное забрать всех – другого уже не нужно, им будет достаточно. Потом он вспоминал Черный дом, рассказы Адайн и Каты, думал о том, что сделали с Рейном – и любая цена, которую могли заплатить советники, начинала казаться слишком маленькой.

– Взорвем все к чертям, – продолжил Кай. – Те, кому достанутся места советником, не могут быть хуже тех, кто есть сейчас.

Киро воодушевленно улыбнулся:

– Или сожжем. Чертов Совет заслужил и не такого.

– Нет! – Нелан строго, почти по-отцовски, посмотрел на Кая. – Чего вы этим добьетесь?

– И сколькие погибнут? – добавила Ката.

– Как минимум шестеро, – Кай ухмыльнулся, но без должной уверенности. Он знал, что сказал так зря. Нелан и Ката задавали верные вопросы, однако отсутствие плана и бездействие изводили, все внутри требовало наметить хоть какой-то путь – его наличие казалось необходимым как воздух.

Нелан покачал головой:

– Я не дам вам этого сделать – или возвращайте меня в Черный дом. Хаос родит еще больше потерь. Главное в войне – стратегия, но у вас ее нет, потому что вы не знаете свою цель. Сказать “чтобы стало иначе” недостаточно. Иначе – это как?

Усач чертов. Говорил как родитель с неразумным ребенком, от его вопросов, на которые у Кая не было ответа, хотелось стыдливо опустить взгляд. Вира порой недоставало – у него всегда имелись ответы, он говорил, что делать – и Кай хватался за цель до побелевших костяшек, и вгрызался в нее, и приносил. Это было легче, чем планировать самому. Нести ответственность за других.