Спрятаться в свинарнике или у Фисы? Нет. Думаю, меня первым делом станут искать в тех местах, где я бывала, и у тех, с кем дружила. Поэтому Астя тоже не подходит. К её Тонию, в слесарную мастерскую, попроситься? Нет. Он может выдать меня, если его Чард спросит. Я плотнику — никто, по сути.

Некоторое время я бродила в каменных лабиринтах замковых строений, безуспешно толкаясь во всевозможные запертые двери, заворачивая за какие-то углы, ныряя в узкие арки и переулки. Мне казалось, что вот-вот появятся люди с факелами, схватят меня и потащат на центральный двор, чтобы отрубить руку. И так страшно мне было, как никогда ни в одном из миров.

Неожиданно одна из дверей поддалась, и я, со вздохом облегчения, проникла в помещение.

Утро застало меня в кладовой, заваленной большими желтыми брусками воска. Пахло мёдом. Стена, у которой я примостилась ночью, протиснувшись в щель за полками, граничила с печью в соседней комнате и была тёплой. К утру она, конечно, остыла, поэтому, проснулась я, стуча зубами от холода. Осмотрелась. Рассвет за небольшим узким оконцем, вверху, на одной из стен кладовой, едва серел и давал очень мало видимости, тем более, за мутным стеклом тоскливо завывала метель.

Не успела я по-быстрому сбегать, чтобы справить естественную нужду, прямо за глухой стеной сарайчика, в котором пряталась, и вернуться в своё тесное убежище, как в соседнем помещении началось какое-то движение.

Затаившись, я прислушивалась к шорохам и звукам, пытаясь понять, что происходит. Скоро стена, к которой я прижималась, начала теплеть. Кто-то растопил печь! Уррра! Заскрипела наружная дверь.

Мне было прекрасно слышно весь последующий разговор между вошедшим и тем, кто хозяйничал в соседней комнате.

— Что так поздно сегодня? — недовольно спросил сиплый мужской голос.

— Так, переполох в замке. Непонятно, что творится. Вроде как что-то ценное у самой младшей лаэриты пропало… или не пропало. В общем, ночью горничных подняли и все их сундуки перетрясли. Потом, говорят, стали проверять вещи хозяйской фаворитки и нашли у неё какие-то серьги второй лаэриты, а самой девки в спальне не обнаружилось.

— Да ты что! Неужто, от самого хозяина загуляла?!

— А кто её знает… Наши сколько ни гадают, а, кроме оруженосца Фанаса, который сейчас на южной границе, ни с кем её не замечали. Но девка очень красивая, многим мужчинам нравится, и молодым, и постарше. Не просто так наш хозяин её выбрал. И потом … ночью, если не в своей постели, то где ей быть, если не под каким-то мужиком, а?

— Это да… Больше негде.

— Так вот. Младшая лаэрита объявила, что те серьги, которые у фаворитки нашли, она якобы украла.

— Блудница, да ещё и воровка! А всё потому, что рыжая! Они все такие.

— Михаль, если от тебя сбежала рыжая жена, прихватив все ваши накопления…

— Всё-всё! Молчу. Сегодня каша вчерашняя. Свежую утром приготовить не дали. Девицу эту, Елизу, среди наших искали, допрашивали всех подряд. А подругу её, Фису, даже розгами секли, чтобы рассказала, кто у рыжей в любовниках ходит, но та не призналась. Её пока что в подвале заперли. Пару дней без еды и воды посидит — соловьём запоёт про все их девичьи секреты.

— Вот, дура! Думает, что ей эта вертихвостка потом спасибо скажет?

— Не скажет. Сгинут обе… Кстати, свечей сегодня пожгли прилично. Так что, к тебе сегодня придут, выгребут все запасы.

Разносчик еды ушёл, а я сидела ни жива, ни мертва… Бедная Фиса… А я? Эх! Ещё и распутницей объявили. Доказывай теперь, что ты — не верблюд.

Слёзы сами выступили, размывая и без того плохую видимость.

— Ты кто такая? — как гром с ясного неба, сипло раздалось над моей головой. — Чуть не прибил, думал — крыса.

Я вытерла глаза и увидела, как пожилой мужчина опускает кочергу.

— Я не воровка! Мне Белла сама эти серьги подарила. — заревела я, скорее от испуга из-за того, что меня обнаружили. — А они сговорились и руку отрубить хотят, пока Ристара дома нет, чтобы он потом меня, калеку, прогнал.

— Эй, девочка, да ты чего? Ну, не реви… Да ты ребёнок совсем… Пойдём-ка я тебя горячим отваром напою.

Это просто какая-то насмешка судьбы! Почему мне снова пригодилось именно то, что я случайно узнала в школьные годы? Мы с классом часто бывали на экскурсиях. Помнится, Людмила Анатольевна, наш классный руководитель, частенько организовывала нам выезды то на фабрику ёлочных игрушек, то на страусинную ферму и тому подобное. Бесплатный автобус регулярно предоставлял родитель одного из наших самых проблемных учеников. Класс наш был очень дружным, собирались мы на эти мероприятия всем составом и очень охотно. Нам было всё равно, куда ехать, лишь бы вместе. Мы дурачились, смеялись, общались, заодно, знакомились с различными производствами и выбирали своё будущее. Один из таких весёлых походов случился на свечной заводик, владельцем которого был отец нашего одноклассника.

Дед Михаль, который, после подробного и жалобного рассказа о коварном заговоре бывшей фаворитки, приютил меня и спрятал у себя в мастерской до возвращения лаэрда, оказался свечником. Не знаю, по доброте душевной он так поступил или понадеялся на какую-то благодарность хозяина замка за спасение его нынешней забавы. Главное, результат — в ближайшие дни мне было где спать и что есть. В благодарность за доброе отношение, первые пару дней я старательно наводила порядок в свечной мастерской и, от нечего делать, наблюдала за процессом изготовления свечей.

Работал дед Михаль один. Он привязывал грузики к крученным хлопковым нитям, помещал фитили в деревянные формы и заливал их растопленным на паровой бане воском. После застывания, готовые свечи доставались из форм и процесс повторялся. За день не так много готовой продукции на выходе получалось, потому, что формочек было всего десять.

Посторонние приходили к нам всего дважды в день. Утром и вечером. При чём, вечером, когда приносили еду, забирали готовые свечи. На время этих визитов мне приходилось прятаться в кладовой, зато всё остальное время я чувствовала себя относительно спокойной. Сплетни о моей пропаже не затихали. Меня продолжали искать по всей замковой территории и, даже, за ворота поисковый отряд отправили. Но свечник оставался все подозрения, возможно, как человек, который ненавидел женщин, особенно рыжих. Это я из его немногословных бесед с нашими ежедневными посетителями поняла.

Понаблюдав немного за процессом изготовления свечей, я случайно вспомнила школьную экскурсию и то, что нам тогда показывали и рассказывали. Попросила деда Михаля сбить мне деревянную рамку, накрутила на неё фитиль и за один раз методом многократного макания в растопленный воск сделала сразу двадцать две свечки, чем потрясла старого свечника до онемения. Это я такое во время школьной экскурсии видела. Потом, большим ножом срезала будущие свечки с рамки, собрала их в пучок, связала, и, поднесла к горячей чугунной дверке печи, чтобы воск немного растаял с одной стороны и оголил фитили.

— Вот и готово, дедушка Михаль. Получается в два, а то и в три раза быстрее, чем с деревянными формочками. А твоим способом можно праздничные свечи делать или подарочные. Только деревяшки лучше в виде каких-нибудь фигурок вырезать. Сначала саму фигурку сделай, например, куклу, зайца или воина. Потом мы её в мокрый песок положим и вынем. По тому следу, что на песке останется, мы в дереве углубления выдолбим и получится форма с фигуркой. Мы её потом воском зальём, и, если найдём чем, ещё и раскрасим. А ещё… можно в свечи ароматного масла капельку добавить, какого-нибудь хвойного, и они потом, когда их зажгут, сгорая, пахнуть будут!

Я сама себе не поверила, как ожил и, будто, просветлел угрюмый старик! Нудная работа по изготовлению дневной нормы свечей теперь заканчивалась до обеда. И начиналось творчество! Как мы увлеклись! Дед Михаль оказался просто художественным талантом — фигурка оруженосца вышла, как из-под резца даровитого скульптора, до мелких деталей проработанная. Заяц, стоящий на задних лапах, с фитилём между торчащими к верху ушами, тоже, очень забавный получился.