«Неужели Рона раньше меня самого догадалась, что девчонка заинтересовала меня, как женщина?» — задумчиво размышлял лаэрд, не забывая уделять внимание блюдам, расставленным на столе вокруг него. — «Жареные перепела сегодня Гарису особенно удались. Сочные, с хрустящей корочкой».

Елиза, тем временем, недовольно сморщила аккуратный носик, потянув что-то с центрального блюда на её столе, на котором были остатки мяса после прошлой, обеденной трапезы. «Не привыкла питаться объедками?» — Ристар любовался выразительным хорошеньким личиком и думал о том, что зря он установил запрет на приём рыжеволосой прислуги в свой замок. Сколько подобных красоток не было отобрано по деревням для службы лаэрду в прежние годы? — «Надо не забыть сказать Чарду об отмене этого нелепого запрета».

«А Рона не глупа… Правильно девочку определила», — лениво размышлял Ристар, сыто откинувшись на спинку своего кресла.

Все фаворитки, а иногда, и просто любовницы лаэрда, если они были девушками из прислуги, обычно переводились в швейные мастерские, на лёгкий труд. Ещё бы! Работа не сложная, с самого раннего детства знакомая каждой девушке. Швеи имели свою спальню в одной из башен, в которой стояли отдельные кровати, мебель и даже было зеркало.

То, что лаэрд наблюдал за новенькой служанкой, заметили многие. И сама Елиза тоже. Она сидела, ерзая, будто, на иголках и постоянно косясь в его сторону.

Там, где он её подобрал, недалеко, находится самая большая и богатая деревня во владениях Меченого. Одежда на девице, кинувшейся под ноги его коня, была мокрой и грязной, но добротной и качественной. Ристар тогда ещё подумал, что она — любимая, возможно, единственная дочь в зажиточной семье. Возможно, она, даже, из семьи самого главы деревни, хоть лаэрд и не припоминал в его роду рыжих. Несмотря на жалкий вид, девушка абсолютно не выглядела, как полевая работница или дочь деревенского мастерового.

Пошла за грибами и заблудилась в сильном тумане? Он заметил запёкшуюся кровь на её виске и предположил, что бедняжка упала либо напоролась на ветку и сильно поранилась при этом. Корзинки для сбора грибов у неё при себе не было. Наверное, выронила при падении. Девушка выглядела потерянной и испуганной, лепетала непонятный набор звуков, не могла ответить на самые простые вопросы о том, кто она и что делает в лесу.

Первоначально Ристар просто решил забрать её с собой, чтобы позже, выяснив, чья она, вернуть в семью. Не бросать же её в лесу, такую беспомощную… До сих пор, он думал, что на чистые работы он велел определить девчонку временно, до выяснения обстоятельств. Не мог же он уже тогда желать её в своей постели? Или… мог?

Сейчас Ристар однозначно решил, что не вернёт рыжую её семье. Она останется здесь, в замке. По крайней мере, до тех пор, пока он не потеряет к ней интерес. Рыжих женщин в его постели ещё не было. Только сейчас Ристар осознал, что всё время обеда, пока он наблюдал за девушкой, его мужское достоинство было в весьма приподнятом настроении.

Однако, обед подошёл к концу и пришло время разобраться в ситуации с его нынешней фавориткой, Жанеттой.

Вокруг была грязь, чад, вонь. Под ногами бегали собаки, и многие сидящие за столами бросали им обглоданные кости прямо на пол. Если бы не мучительное чувство голода, я бы не решилась принимать пищу в подобной обстановке. Но сейчас…

Хоть никто и не узнает, но мне так стыдно! Стыдно перед самой собой, когда я тянусь к блюду с объедками и выбираю разок укушенную ножку, наверное, куриную, ну, или какой-то похожей на неё птицы. Обираю и выбрасываю собакам верхний слой мяса и почти половину ножки с той стоны, где побывали чужие зубы, и, посчитав остальное достаточно очищенным, жадно съедаю.

Дожилась! Я ем чьи-то объедки! Думаю об этом, стыжусь, возмущаюсь, а сама выискиваю на блюде следующий, не сильно тронутый кем-то кусок. Потому, что хочу есть! Я не привыкла голодать! На диетах, конечно, как всякая порядочная женщина пыталась сидеть, но ни одну из них до ума не довела и, даже, ни разу не ограничивала себя в питании достаточно долго, чтобы похудеть. Вот одна моя сотрудница девять дней ничего не ела, только отвар из овощей пила и настойку прополиса, а другая постоянно питалась, как воробей в зимнюю стужу — редко, мало, чем попало. Но я к подобным героиням в борьбе с собственным весом никогда не относилась. В общем, в связи с полным отсутствием силы воли, когда вопрос касается еды, я и докатилась до позорного поедания объедков…

Ко всему, на душе муторно ещё и из-за случая с фавориткой местного царька. Как, бишь, там его? Лаэрда Ристара Меченого. Лаэрд звучит почти, как лорд — легко запомнилось.

Кожей чувствую, как на меня все таращатся… Точнее не все, но многие поглядывают в мою сторону. Такое ощущение, что предвкушают развлечение за мой счёт. Особенно возбуждены новые коллеги по работе. Девушки из швейной мастерской не столько едят, сколько переглядываются, перешептываются, с любопытством стреляют глазками, то в мою сторону, то на Жанетку, то на хозяина замка, то на управляющего этого, Чарда, кажется. Да… многие присутствующие за столом, видимо, уже в курсе дела и ждут развязки в виде моего наказания. Сплетни по замковым коридорам, похоже, гуляют почище сквозняков.

Я продолжаю есть, по возможности, не обращая внимания на пугающие взгляды сурового мужчины, который сидит на небольшом возвышении во главе столов, выставленных буквой «п». Куски встают поперёк горла, а запивать, кроме вина, нечем. Но я теперь осторожна — пью, буквально, по одному глотку.

Жанетка уже нажаловалась на меня своему любовнику, судя по её довольной морде, кстати, с заметным синяком на скуле. Он поэтому смотрит в мою сторону? Придумывает, какое наказание назначить? Я полезла в карман и нащупала мазь, которую мне передала Рона, когда мы днём встретились на кухне. Неужели снадобье понадобится мне для лечения последствий уже не от одного удара? Страшновато, если честно. Не знаю, что делать? Как избежать нежелательных последствий столкновения с любовницей хозяина этих мест? Память, оставшаяся от прежней хозяйки тела такая мизерная, что не выдаёт никакой подсказки. «Элиза Стефановна — ты бесполезна!» — невольно злюсь на несчастную девчонку.

Присматриваюсь к вершителю местных судеб, пытаясь определить, чего от него ждать. Я уже знаю, что ударивший кнутом и перебросивший меня через круп своего коня, жестокий тип, оказался хозяином этой холодной каменной громады, которую называют замком и тучи прилегающих земель с тремя десятками раскинувшихся на них больших и малых деревень.

Плохо помню, что я творила, выпив вина, но то, что хозяин не погнал неадекватную меня со своего козырного места — факт, который девушки в швейной комнате обсуждали не меньше, чем мою эпическую битву с его фавориткой Жанеттой. Сейчас я очень рассчитывала на то, о чём говорил этот поступок лаэрда. А что? Я же видела своё новое лицо в зеркале и это тело ощупала и осмотрела, где смогла. Элиза была… то есть, я есть… молода и чертовски хороша!

Когда думаю о драке с Жанеттой, надеюсь, что лаэрд Меченый запал на меня, как нормальный здоровый мужчина на очень красивую молодую женщину, и не станет наказывать. С другой стороны… Я отчаянно опасаюсь этого, потому, что не имею ни малейшего желания становиться его очередной любовницей. Я, вообще, пока не знаю, чего хочу и как буду жить дальше в этом ужасном мире.

Здесь мерзко, грязно, холодно!

Хотя, нет. Я очень хорошо знаю, чего сейчас желаю больше всего на свете! Хочу уснуть и проснуться дома! У мужа вторая семья? Да, и ладно! Он уже давным-давно не вызывает у меня былой страсти, живём по привычке. Точнее, жили… Делёжка квартиры? Что ж… Поделили бы как-то. Что-то мне точно осталось бы. Какая-то компенсация… Она была бы первым взносом за ипотеку… Зарплата у меня хорошая. Выплатила бы потихоньку. Маму бы к себе забрала. Помогала бы брату племянников растить — вот и семья, которая не бросит в болезни и старости. Кошку бы завела… или, лучше, собаку… Чтобы преданный друг был.