Болтовня парнишки отвлекла меня от размышлений о судьбе местных швей. Я пригляделась к нему. Это же тот, подмигнувший мне, подросток! Фанас, значит… Припоминаю, я ещё подумала, что он флиртует со мной.
— Ты не расстраивайся, Елька! Две недели быстро пробегут. С Жанеткой это ты наделала дел, конечно… Оплошала по незнанию. А и про шитьё зачем было так врать? К тому же, глупо говорить неправду самому лаэрду, ещё и одежду специально портить! Ты хотела, чтобы поскорее, обратно, домой отправили? Вернули родителям, как непригодную к службе в замке? Так это какой позор был бы на всю твою семью, дурында! Хорошо, что лаэрд этого не сделал! Так что, не печалься, ты ещё легко отделалась за свои выкрутасы. А за порчу одежды могли, кстати, и кнутом поучить. Ну-ну, не пугайся. А свинарник и кухня — наказание плёвое. Тем более, я тебя не брошу, помогу.
— Домой отправили? — выхватила я из всей речи парня самое любопытное. — Откуда про мой дом и семью знаешь?
— Так все уже знают, что ты из Становой, самой большой деревни в нашем лаэрдсве. Хозяин же тебя возле неё подобрал, когда ты перед его конём на дорогу выскочила. — охотно и немного свысока отвечал мне Фанас, добавляя в тон немного эдаких отеческих и покровительственных ноток. — Про тебя воины в казармах сегодня болтали. Я там служу, кстати. До этого лета в пажах бегал, а теперь — оруженосец!
— Что про меня говорили? — мягко вернула парня в нужное направление.
Я так поняла, что про его головокружительную карьеру я ещё успею наслушаться — мальчишка явно мною заинтересовался и приметил себе в подружки, со всеми вытекающими. Ох, мне ещё для полного счастья не хватало стать объектом первой любви подростка! Сейчас меня слова Фанаса про семью Элизы заинтересовали. Я вспомнила замок, мать, отца, брата. В этой деревне, Становой, у моих родителей свой замок? Почему я, то есть, Элиза, оказалась в лесу с проломленной головой?
— Говорили, что лаэрд чудом успел тебя спасти, мастерски кнутом прямо из-под копыт выдернул. — с восхищением в голосе поведал мне о подвиге своего хозяина Фанас, а я невольно дотронулась до болезненного места на груди.
— То есть, сам ты мою семью не знаешь? — спросила.
— Нет, конечно. Я из Залесной. Да и потом, Становая — огромная. На трёх холмах раскинулась. Там только староста, деревенский казначей и опорник, что за порядком следит, поголовно всех знают: и старых, и малых. Им это для учёта нужно, по должности положено.
За разговором Фанас привёл меня в ужасное место. Начать с того, что с какого-то момента мои сапожки начали вязнуть в густой жиже под ногами, потом в нос ударила вонь и, наконец, когда мы совсем пришли и остановились, факел осветил жалкое строение с низким входом.
— Стой тут. Я сейчас. — сказал мне парень, сунув в руки факел и исчез во тьме.
Без него совсем жутко стало. Ещё и это «рох-рох-рох», «рох-рох-рох» где-то за стеной. Я, конечно, и в фильмах, и на картинках всяких свиней много раз видела… И свинину люблю… Но вживую мне в жизни как-то не пришлось сталкиваться с этими животными. Родственников в селе у нас не было. На даче соседи, если иногда, кроме кошек и собак, держали живность, то, чаще — кур или кроликов. Из окна поезда или автобуса, да и так иногда, в частном секторе, я много раз видела коров, телят, коз, гусей. Но вот живых свиней… на глаза не попадалось. Хотя, кажется, в детстве мама водила в зоопарк и там был домашний уголок… Но я плохо помню.
В общем, не по себе мне было этот «рох-рох» слышать. Не представляю, что нужно со свиньями делать. Точно знаю, доить их, как коз или коров, не нужно, уже хорошо. Понятно, что кормить придётся. Надеюсь, мне скажут, чем именно и где это брать.
Фанас появился внезапно с огромной охапкой соломы, со скрипом отворил ногой дверь унылого сооружения и нырнул в невысокий прямоугольный проём, как в чёрную дыру.
— Иди сюда! — позвал он меня.
«Господи, за что?!» — безмолвно вопрошала я, устраиваясь на ложе из колючей соломы, которое устроил мне Фанас за низкой деревянной загородкой, под стеночкой, в самом чистом и защищённом от сквозняков месте отвратительного сарая.
— Спи, Еля. Завтра у тебя трудный день.
