Она не допустит этого. Её решимость встретиться с Милтоном Андермейером окрепла. Если хоть что-то может уберечь Сэмми от её судьбы, она об этом узнает.

Сэмми зевнул и перевернулся на живот.

– Мистер Моппет был тут, – сказал он. – Правда, был.

– Хорошо, Сэмми, – успокаивающе проговорила она. – Как скажешь.

– Он был, – произнёс Сэмми сквозь очередной зевок. – И ему нужно что-то в твоём шкафу.

24

СТОЯЛО ПРЕКРАСНОЕ УТРО. НОЯБРЬСКОЕ НЕБО было необычно голубым, а слой тонких дымчатых облаков висел так высоко, что разглядеть их получилось бы только из космического шаттла. Густой туман, который последние две недели накрывал Сан-Франциско, чудесным образом рассеялся.

Стоило им выехать из туннеля, у Бриджет перехватило дыхание. На фоне идеально чистого неба над ними возвышались оранжево-красные опоры моста Золотые Ворота. За почти шестнадцать лет своей жизни в Сан-Франциско она могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз ей удалось увидеть настолько живописный день. Сегодняшний превзошёл их все.

Вырулив на мост, пикап Мэтта перестроился в крайний правый ряд и замедлился настолько, что занимавшиеся пробежкой люди чуть ли не обгоняли их. На такой скорости Бриджет могла спокойно насладиться видом. Наводнявшая залив флотилия белых парусников заполняла всё свободное пространство по обе стороны от острова Алькатрас. Туда-сюда курсировали паромы, перевозящие туристов, а грузовые танкеры, медленно маневрируя, двигались в сторону порта. Она даже смогла разглядеть ядовито жёлтую куртку какого-то мужика в зарослях острова Энджел.

На другом берегу в лучах утреннего солнца сверкали небоскрёбы из стали и стекла, расположенные в финансовом районе Сан-Франциско. Они жались друг к другу на крошечном клочке земли, дерзко вдаваясь в залив, что казалось, будто здания стоят прямо на воде. Выглядевший бесконечным мост Бэй-Бридж, вздымаясь высоко над водной гладью, тянулся к остову Треже-Айленд.

Всё выглядело точно на открытке.

– Здорово, да? – сказал Мэтт. Это были его первые слова, с тех пор как он заехал за ней. И прозвучали они довольно натянуто.

– Ага. – Хороший ответ. Повисла неловкая тишина. Бриджет задумалась, о чём бы ещё поговорить и в голову сразу пришло очевидное. – Что с тренировкой?

– Всё в порядке, – успокоил Мэтт, возвращаясь на скоростную полосу, когда они начали подниматься на холм с северной стороны моста. – По воскресеньям мы тренируемся подбирать мяч. Явка по желанию. Обычно я хожу, так что разок вполне могу прогулять.

– Спасибо.

Снова повисло молчание. Бриджет была признательна Мэтту, что он не лезет к ней с разговорами.

Она лишь раз видела Милтона Андермейера – в последний день судебного процесса. Мама не брала её и Сэмми на заседания, но Бриджет настояла на своём присутствии при оглашении приговора. К тому времени помощник окружного прокурора уже готовил её маму к худшему, а именно, что Андермейера, скорее всего, признают невменяемым.

Хотя их и предупреждали, маму Бриджет всё равно шатало, словно лист на ветру, когда старшина присяжных произнёс: «Невиновен по причине невменяемости». Не то чтобы кто-то в этом сомневался. Мужчина явно был не в своём уме. Бриджет следила за ежедневными отчётами из зала суда по интернету, и в каждом из них не обходилось без упоминания о поведении Андермейера. Он говорил какую-то тарабарщину, плевался в государственного защитника, рвал на себе волосы, бился головой о стол, когда на него надели смирительную рубашку, и пророчил смерть и разрушения.

Для Бриджет всё это не имело никакого значения. Он убил её отца. Её не колышало бы, даже если бы он выпрыгнул из окна здания суда, лишь бы его смерть была как можно более мучительной. Поэтому она надеялась, что психушка Сономы станет для него похуже тюрьмы, хуже ада, хуже той зияющей пустой дыры, что он оставил в её жизни, лишив отца.

Когда они выехали на 101-е шоссе, проходящее через северные окрестности Сан-Франциско, пейзаж за окном изменился. Заправки и небольшие магазинчики уступили место малолюдным холмистым склонам, покрытым виноградной лозой. Это было одно из красивейших мест в штате, но всё о чём могла думать Бриджет сейчас, это что с каждым поворотом дороги она на шаг ближе к разгадке.

–

Ты должна найти посланника

, – сказал тогда ей Пенемуэль. –

Мей-ер. Ан-дер. Ан-дер. Мей-ер

. – Может ли это быть правдой? Неужели отец действительно отправил её к своему убийце?

Сердце Бриджет колотилось как ненормальное, когда пикап сбавил скорость и свернул с шоссе. Гейзервил выглядел безмятежным и спокойным с его старинными витринами магазинов и одноэтажными домами. Чуть дальше зажатые между просёлочными дорогами виноградники, словно лоскутное одеяло, стелясь по земле, ползли к холмам на востоке. И там за зеленью склона пряталось здание из стали и камня государственной психиатрической больницы Сономы.

Мэтт остановился перед воротами.

– Нам не обязательно туда идти. Я могу просто отвести тебя обратно домой.

Бриджет покачала головой. Она должна пройти через это.

К водительской двери приблизился охранник.

– Вам назначено?

– Да, я должен быть в списке. Мэтт Куинн.

Мужчина просмотрел какие-то бумаги.

– Запрос сделан от имени сержанта Стефана Куинна?

– Да, сэр.

Бриджет офигела.

– Ты рассказал отцу?

– Ваше удостоверение, сэр?

Мэтт вытащил бумажник из своего заднего кармана и отдал водительские права. Охранник ушёл обратно в будку.

– А как ты думала, мы сюда попадём? Здесь нет часов посещения, как в обычной больнице.

Бриджет не приходило подобное в голову. И всё же ей совершенно не хотелось, чтобы сержант Куинн рассказал её маме, куда они ездили.

– Он обещал молчать, – ответил Мэтт, словно прочитал её мысли.

Бриджет закатила глаза.

– И ты поверил?

– Я доверяю своему отцу. Он спросил, зачем ты хочешь туда поехать, и я сказал, что не знаю. – Мэтт замолчал в ожидании, что она сейчас выложит эту самую причину. Бриджет не выложила. – Потом я попросил его ничего не говорить твоей маме, и он ответил, что не скажет.

– Пофиг.

– Он не станет ей ничего говорить, – повторил Мэтт. – Зачем ему это?

Слова «потому что твой отец влюблён в мою маму» повисли на кончике её языка, но один взгляд на абсолютно невинное и непонимающее выражение лица Мэтта дал понять Бриджет, что он ни сном, ни духом о чувствах своего отца к Энни Лю. Мальчишки. Как обычно не видят дальше собственного носа.

Вернулся охранник с их документами.

– Езжайте прямо через ворота и направо. Парковка для посетителей расположена перед входом. Вас встретят. Всего доброго.

Когда они завернули за поворот, перед ними предстало здание психиатрической больницы Сономы. Весь этот блеск стали и стекла казался тут совершенно неуместным: допотопная, оборудованная по последнему слову техники, строго охраняемая тюрьма среди пологих склонов холмов и причудливого, дышащего стариной городка. Стоя у входа, ты ни в жизнь не догадаешься, что всего в паре ярдов от главных ворот раскинулись мультимиллионные виноградники. Асфальтированная парковка, гладкий фасад здания и двадцатифутовый каменный забор с колючей проволокой – вот и всё, что отсюда было видно.

Ожидавший у входа охранник проводил их к следующему пункту пропуска. Они снова предъявили свои удостоверения личности, и их имена внесли в базу данных.

– Значит, это вы хотите увидеть Андермейера? – Крепкий, похожий на медбрата парень в светло-голубой униформе неторопливо приближался к ним по длинному коридору.

– Да, мы, – ответил Мэтт. Он пытался говорить легко и беспечно, но провалился по всем фронтам.

Медбрат перевёл взгляд с Мэтта на Бриджет, повёл плечами и кивнул туда, откуда пришёл.

– Следуйте за мной.

Ботинки Бриджет стучали по идеально отполированной плитке, перемежаясь со случайным скрипом от кедов Мэтта. Ей приходилось чуть ли не бежать за медбратом, чтобы не отстать, хотя, со стороны казалось, что он шагал довольно медленно.