Недопущение усиления централизации, которая неизбежно угрожала бы относительной независимости Баварии, после 1871 года стало основной задачей политики Людвига II. Кроме того, по-прежнему были не решены проблемы, связанные с «Культуркампфом» и католической церковью. Бисмарк писал королю из Киссингена 7 августа 1879 года:
«Зная, что Ваше Величество живо интересуетесь ходом наших переговоров с Римом, я осмеливаюсь представить прилагаемые при сем копии нижеследующих документов:
1) письма папы к Его Императорскому Величеству от 30 мая,
2) ответа на это письмо от 21 июня,
3) письма папы к Его Императорскому Величеству от 9 июля, на которое еще не последовало ответа.
Обратим внимание на то, что с документами, присланными Людвигу Бисмарком, вовсе не было необходимо знакомить баварского короля. Это была добрая воля имперского канцлера, воодушевленного искренним интересом Людвига II, который не мог не оценить такого доверия:
«Любезный князь!
Шлю Вам горячую благодарность за Ваши, доставившие мне большое удовольствие, письма от 4 и 7-го числа сего месяца, в которых Вы сообщаете мне так много интересного о позиции [отдельных] партий и о положении римских дел. Переговоры, которые Вы ведете с Римом, уже увенчались успехом, так как заметное улучшение наших отношений с римской курией оказало решающее влияние на партию Центра[109] и способствовало удачному завершению Вашей финансовой реформы. Да увенчаются и в других отношениях успехом Ваши энергичные попытки создать большую консервативную партию. Я искренно желаю, любезный князь, чтобы здоровье и силы позволили Вам осуществить Ваши великие и столь важные задачи…
Людвиг
Берг, 18 августа 1879 года»
{129}.
А вот еще одно письмо, написанное почти через год и доказывающее, что политика в отношении Церкви до сих пор не отошла для Людвига на второй план. Кстати, именно тогда, в 1880 году, министр по делам Церкви Лутц стал председателем Совета министров и получил потомственное дворянство. Людвиг всё больше приближал к себе этого человека. Напомним, что во многом позиции Лутца, Бисмарка и Людвига II по церковным вопросам совпадали. Причем из приведенного ниже отрывка из письма ясно видно, что в данном случае интересы короля простираются еще дальше — его волнует политика не Баварии, а Пруссии!
«Любезный князь фон Бисмарк!
Я с большим интересом ознакомился с проектом церковного закона, который должен быть внесен в прусский ландтаг (курсив наш. — М. З.), и горячо благодарю Вас за его присылку, с приложением Вашего столь ясного изложения обстановки… Если условия в рейхстаге и не всегда складываются так, как хотелось бы, то всё же, любезный князь, Союзный совет всегда с неизменной готовностью поддержит Вас на основе федеративного принципа имперской конституции. Мое правительство, никогда не отклоняющееся от этого принципа, было всегда проникнуто поддерживавшим его сознанием, что оно оказывается, таким образом, заодно с человеком, высокой политической прозорливости и деятельности которого Германия обязана своим вновь возникшим величием на пути не только сохранения, но даже укрепления в едином союзе необходимой самостоятельности и силы отдельных государств. Верность подобным принципам обеспечивает нашему общему отечеству мир и могущество. Чем более страстно я к этому стремлюсь и чем крепче моя неуклонная решимость бороться за это, тем труднее мне расстаться с надеждой, что я и со мной вся Германия еще долгие годы будем чувствовать Ваше всегда одинаково незаменимое руководство делами. Примите вновь, любезный князь, уверения в особом уважении, с коим пребываю Вашим искренним другом
Людвиг
Замок Берг, 17 мая 1880 года»
{130}.
Не остается король в стороне и от внешней политики. Два следующих отрывка особенно интересны, поскольку в них речь идет о России.
«Любезный князь!
…Я не хочу упустить случая сказать Вам, что я прочел с величайшим интересом (курсив наш. — М. З.) приложенную к Вашему письму записку о нынешнем политическом положении. К величайшему моему удовлетворению, я вывел из нее заключение, что в настоящее время нет серьезных признаков, которые дали бы основания опасаться в ближайшем будущем за европейский мир. Хотя положение дел в России и концентрация войск на ее западной границе могут возбудить некоторое опасение, но я всё же питаю надежду, что благодаря отрадному согласию, существующему между Германией и Австрией, служащему мощным залогом мира на Европейском континенте, и благодаря Вашей мудрой и дальновидной политике удастся избежать военных осложнений, и мирные намерения русского императора (Александра III. — М. З.), провозглашенные им во всеуслышание совсем недавно по случаю торжественной коронации в Москве, одержат в конце концов верх… Искренно желаю Вам скорейшего восстановления сил и здоровья, дабы Германия долго еще пользовалась сознанием безопасности, какое внушает ей доверие к энергии и проницательности ее великого государственного человека…
Людвиг
Замок Берг, 2 сентября 1883 года»
{131}.
«Любезный князь фон Бисмарк!
Я имел удовольствие получить Ваше письмо от 19-го числа сего месяца; горячо благодарю Вас, любезный князь, за Ваши сообщения и за приложенный к ним документ из Санкт-Петербурга. С тем и другим я ознакомился с живейшим интересом… Что касается, в частности, отношений Германии к России, то я с удовольствием заключаю из донесения генерала фон Швейница, что нет по крайней мере причины сомневаться в искреннем миролюбии русского императора и его руководящего министра. Этот успокоительный факт в связи с согласием, упрочившимся, к счастью, между Германией и Австрией и ныне, судя по Вашим словам, вполне обеспеченным, что меня искренно радует, еще более укрепляет во мне надежду на дальнейшее упрочение мира…
Людвиг
Эльмау, 27 сентября 1883 года»
{132}.
Итак, в 1880-е годы в Людвиге II мучительно пытаются ужиться две противоположные натуры: мечтателя-идеалиста, стремящегося скрыться от реальных проблем, и государственного деятеля, радеющего о благе своей страны. Людвиг по-прежнему король — не только «сказочный», но и баварский'.
В это время мучительнейшего душевного разлада ему, пожалуй, как никогда прежде хотелось видеть рядом с собой понимающую, родственную душу. И если Людвиг — государственный деятель нашел поддержку в лице Бисмарка, то теперь помощи жаждал мечтатель-идеалист. Но Бисмарка уж никак нельзя назвать родственной Людвигу душой. Нет, здесь нужен был не политик, а Артист!
В свое время Людвиг II нашел духовную опору в Вагнере. Мария Дан-Хаусман жила своей жизнью, а эпистолярной поддержки Людвигу было слишком мало. Наконец судьба вновь подбросила королю знакомство с «человеком творческой профессии». Им оказался молодой актер Йозеф Игнац Кайнц (Kainz).
Мы уже говорили о серьезном увлечении Людвига II театром. Король, будучи прекрасно образованным человеком, умел по-настоящему ценить искусство. В. Александрова пишет: «Литературу Людвиг глубоко ценил и уважал. Обладая полной возможностью приобретать книги в неограниченном количестве, он постоянно имел под рукой всё, что появлялось значительного на европейском книжном рынке. Классическая литература всех стран была представлена в его библиотеке широко, но материалом его постоянного чтения были сочинения, так или иначе соприкасающиеся с главными идеями его жизни. Любимыми его авторами называют Шиллера и Гёте, Байрона и Шекспира, Расина, Мольера и Гюго… Уровень его общего образования был очень высок. То, чего он не успел усвоить до вступления на престол, он пополнял впоследствии усердным чтением. Но и здесь он остался верен основной своей склонности — из занятий своих извлекать только то, что так или иначе могло действовать на его воображение. Когда его интересовал, например, Восток, он не только в неопределенных формах грезил о нем — он изучал его, читал о нем книги по географии, истории, этнографии… Обстановку, в которой жили французские короли, Людвиг действительно знал не хуже своего собственного дворца. Его превосходная память облегчала ему [задачу] приобретать эти знания из массы прочитанных книг, из чертежей, рисунков и, наконец, из личных наблюдений в период пребывания в Париже»{133}.
