Я замялась. Стоит ли говорить? Родным и близким я даже не пыталась объяснить, иначе светила бы мне клиника для умалишенных.

— Не бойтесь, Эмис, вряд ли вы сможете нас удивить, — обратился ко мне профессор Шен доверительным тоном.

А я вот удивилась, откуда этот Шен Хаценгауэр знает мое имя, которое я ему не называла.

Я набрала воздуха в легкие и призналась:

— Я разговариваю с занавесками…

— Что???! — удивились мучители в унисон.

— Со своими занавесками или с любыми? — еле сдерживая смех, веселился за мой счет ректор. — А знаете, — беловолосый дернул за шторку за своей спиной, — моя занавеска готова к диалогу. Вещайте!

— Наверное, Эмис, хотела выразиться иначе, так ведь? — профессор сначала упрекающе посмотрел на откровенно подтрунивающего надо мной ректора, а затем умоляюще попросил меня разъяснить.

— Когда я была еще маленькой девочкой, большее время я проводила в своей комнате за играми или чтением книг… впрочем, не важно за чем, — начала я рассказ, — я часто смотрела в окно, наблюдая за другими детьми, нормальными. Мечтала о том, что стану такой же, хотя бы однажды. Единственный, кто вступал со мной в беседы, был какой — то непонятный дух, спрятавшийся в занавесках. Иногда он принимал очертания существа, меняя линии складок драпировки ткани… или, мне казалось, из — за ветра. Затем это существо стало следовать за мной повсюду, появляясь в тенях, линиях и фактурах предметов повседневной жизни. — я заметила, что взгляды ректора и профессора резко стали серьезными и сосредоточенными, и еще они переглядывались. Я продолжила, — это оно сказало мне, чтобы я пришла в то самое кафе, где я встретила вас, Профессор Шен.

— Как вы родились, Эмис? Были ли проблемы? — ректор был хмур, определенно, мой рассказ его впечатлил.

— Родилась мертвой, но врачи сумели вдохнуть жизнь, — ответила, не понимая какая может быть взаимосвязь.

— Это все объясняет, — заключил беловолосый, — сурр может прикрепиться к человеку, находящемуся на грани жизни и смерти, а вы, к тому же, чародейка.

— Это плохо? — я испугалась, какой такой сурр? Я — то надеялась, что у меня фантазия богатая.

— Хорошего в этом мало, — кивнул ректор, — главное, чтобы вы понимали — все, что оно предлагает вам или для вас, угодно лишь ему. Я ведь правильно понял, он толкал вас на плохие, даже незаконные поступки?

Я побледнела, именно так и было… Но я это объясняла, как попытку к самозащите. Годен ли обществу человек со странностями, как я? Конечно, нет. Защищаться я могла только ответной реакцией, иногда через чур агрессивной.

— Но… ему было угодно, чтобы меня нашел профессор Шен, — тихо произнесла я.

— Чем сильнее носитель, тем могущественнее его сурр, — объяснил Профессор, — у нас вы будете развивать свои способности.

— Не переживайте, Эмис, — успокаивал Шен, — я и ректор Ренольд Франт будем наблюдать за вашими успехами и поможем, в случае возникновения трудностей. Вы же осознаете, что чародейка с присоединенным к ней злым духом опасна для общества? Вам повезло находиться в стенах академии.

Я кивнула. Этот сурр еще и злой дух, ужас. Лучше бы я не знала вовсе.

***

Академия Чародеев находилась в пространственном кармане. Природа, пейзажи, сезонные особенности дублировались аналогично привычному мне измерению, планеты Земля. Кусок пространства, выделенный для необычных адептов, был защищен своеобразным энергетическим полем, которое не позволяло возникать вероятностям, обрекающим нас, неудачников, на постоянные неудачи. Благодаря этому студиозы учились беспрепятственно. Ведь консолидация «лузеров» в одной точке могла бы привести к особо разрушительным последствиям. Поэтому данный факт руководство академии предусмотрело.

Комната в общежитии, в которую меня сопроводил профессор Шен, была небольшая, но уютная. Я уселась на кровать, отправила дневник несчастий на тумбочку, и начала размышлять, как всю полученную информацию, да и вообще, все что со мной происходило, уложить в голове по полочкам. Пока выходило плохо. На улице, точнее ее иллюзии, уже вечерело, покрапывал мелкий дождь. Захотелось открыть большое окно и протянуть руку. Буду ли я ощущать капли воды на коже? Может ли быть иллюзия настолько правдоподобна, что я могла бы воспринимать ее тактильно? Само здание было вполне реальным, так же, как и кусок земли, из которого оно вырастало. Но вот погодные условия, сезонность, отсчет времени — явно искусственная копия. В курс дела по поводу дальнейшего моего обучения нас, избранных чародеев, будут вводить завтра. А я, все же, решилась открыть окно. Подул свежий ветерок, я полной грудью вдохнула запах озона, на лице нарисовалась блаженная улыбочка. В комнату влетело небольшое белое пушистое перышко, которое по воле проскользнувшего внутрь сквозняка, принялось кружиться в воздухе надо мной. Все бы ничего, только перо внезапно бросилось непонятный резвый танец, кружа вокруг своей оси и выгибаясь то так, то эдак. Почувствовав неладное, закрыла створки, сквозняк пропал, а вот перышко продолжало двигаться. Я нахмурилась, снова оно…

— Как тебе академия, Эмиссс? Скажи, я молодец? — перо застыло перед глазами, выгнувшись в виде знака вопроса.

Я молчала. Если раньше я могла рассчитывать на свою нездоровую фантазию, то теперь я знала точно, оно реально и пытается влиять на свою судьбу. И у него получается.

— Ну, хорошо, твоя взяла! Мы молодцы, — поток воздуха пробежался по моим волосам и рукам. Белое перо опустилось в мои раскрытые ладони.

Перо, как перо. Ничего необычного. Покрутила его в руках, пытаясь рассмотреть каждую ворсинку. Есть ведь шанс, что я просто схожу с ума?

— Сегодня мы молчаливые… — заключило оно, слегка пошевелив тень от кровати.

— Зачем тебе академия? — Прошептала я. Я знала, что оно услышит.

— Нам, — ответили мне сразу, — ты хотела сказать нам. Здесь ты в полной безопасности, внешние факторы не могут на тебя влиять. А развить способности чародея? Разве ты не хотела этого?

— Я не знала о существовании академии, а значит, и не могла хотеть…

— Это не имеет значения, кто из нас знал…главное, результат, — поток воздуха теперь переместился на занавески, теребя их драпировки. — Ааааа, тебя впечатлил тот факт, что я существую не только в твоей фантазии? — шепнуло мне в ухо оно.

— Ты злой дух, и ты влияешь на мою жизнь, — в слух призналась я.

— Подумаешь, злой — не злой, это момент относительный, — уверяло существо, игриво мелькнув шустрой тенью, — согласись, наш тандем приносит пользу для тебя. На Земле ты все лишь прозябала свою жизнь в попытках избавиться от череды неприятностей, а тут ты станешь сильной чародейкой.

— А ты сильным сурром?

Капли воды на окне, словно пазлы, сложились в широкий улыбающийся рот, который мне и ответил:

— Я не сурр, они ошиблись…

Я припала к стеклу, чтобы ближе рассмотреть метаморфозы, происходящие на окне, но следы губ смыл крапающий дождь.

Оно не врет, я точно знала.

Мы сидели в большой аудитории, ожидая куратора нашей группы в лице профессора Шена. Группа неудачников была достаточно разношерстной. Насколько я выяснила, профессор собирал людей с зачатками дара чародеев по нескольким измерениям, и это было заметно невооруженным глазом. Лица, телосложение, цвет кожи были разными. Моему изумлению не было предела, когда я заметила адептов с синим и лиловым оттенком кожи. Для меня, коренной Землянки, такие существа вызывали оторопь. Большинство предполагаемых чародеев вели себя по — свойски, будто попадание в Академию Чародеев для них, как само собой разумеющееся. Были и те, кто наблюдал за одногруппниками со священным ужасом. И кое — что заставило меня насторожиться, да и внутреннее чутье кричало, что данный факт не с проста. Адепты академии были тренированными, это было заметно по их ловким движениям, тугим мышцам, скручивающимся вокруг рук и ног. Такое невозможно было скрыть даже за формой, которую нам выдали. Форма была идентичная: нежно — голубая блуза с символикой знака бесконечности и юбка — плиссе цвета морской волны, это для девочек. И костюмы металлического оттенка для мальчиков. В виду неодинакового телосложения, одежда на всех смотрелась по — разному. На мне, как на девушке с очень тонкой фигурой и низким ростом, форма казалась несколько объемной. Правда, оттенки морской волны гармонично сочетались с моими волосами цвета молочного шоколада, обрезанными по плечи, и подчеркивали синеву моих глаз. Внутри меня все больше нарастало и скучивалось в тугой узел ощущение предстоящих неприятностей. Своему предчувствию я всегда верила, поэтому я осознавала, что впереди меня ничего хорошего не ждет. Окинула взглядом аудиторию еще раз, и поняла, что кроме меня и еще пары адептов, никто особо не переживал.