Так, по большому счету в целости и сохранности, мы добрались до входа в нужную пещеру. Нужную, если верить Шандору Гайду. А некоторый резон верить ему все же имелся. Потому как твердыня Белы Безбожника была уже близко. Достаточно, чтобы разглядеть не только остроконечные башни, эдакими исполинскими копьями вонзающиеся в небосвод.

Еще даже не слишком острый взгляд мог приметить каких-то крылатых существ, что чернели в небесной синеве, кружа над стенами и крышами башен. Существ, которые точно не были птицами.

— Красота! — проговорил я, глядя на синеющие горы и чистое небо. — Просто не верится, что в краю этом властвует Тьма.

— Так Тьма не в краю, — с умным видом заметил Драган, — Тьма в душах. Например, в душах родителей, готовых родным чадом пожертвовать, лишь бы собственная задница не пострадала.

Мне при этих словах еще вспомнились мои собственные родители. Да, никому они меня не скормили. Но избавились тем не менее. Тоже пожертвовали в некотором смысле. Хоть я и остался жив.

Но вернемся к пещере. Вход в нее, высотою аршина в три, темнел перед нами, из-за свисающих сталактитов напоминая огромную зубастую пасть.

Прежде чем войти, мы распрягли лошадей, тащивших повозки — пусть погуляют, еды себе поищут. Не гнать же обоз через подземные туннели. Лошади же не везде пройдут, начнем с этого. Не смогут, как человек, ни протиснуться, ни проползти там, где туннель сузится. Про повозки же и говорить нечего.

Подновили серебряное напыление на оружии. Прихватили из повозок да рассовали по дорожным сумам запасы провизии на пару стоянок да запасные болты для арбалетов.

Напоследок поглядели в сторону замка и реющих над ним стриг — не спешат ли к нам, не захотят ли помешать? Ну или хотя бы на лошадках невинных отыграться?

К немалому облегчению твари оставались достаточно далеко. И едва ли вообще замечали нас, копошащихся на земле.

Наконец зажгли факелы — по одному на каждый десяток и еще один лично у Шандора Гайду. Да шагнули в огромный темный зев.

Пещера встретила нас не только темнотой, но и воздухом, сырым и душным; незнакомыми запахами. Пятна света от факелов выхватывали время от времени из подземного мрака то сталактит, то его торчащий из земли антипод, отчего снова напрашивалось сравнение с зубами.

Туннель не был безмолвным. Нет-нет, да доносился до нас шорох, который издавала обитающая в пещере живность, испуганная появлением грозных нас. Где-то капала вода… а может, это все те же сталактиты сочились влагой.

И над всем этим нависал свод. Низко нависал — временами мы даже макушками его задевали, ощущая, какой он неровный и твердый. Еще я представил, как по ту сторону свода этого буквально давит на туннель сверху целая гора… гора, готовая раздавить всех нас.

Представил. Осознал. И мне чуть плохо не стало. Да и не только мне, кстати. Причем без всяких «чуть». Один из ополченцев застонал ни с того ни с сего. Другой так же без видимых причин разразился отвратительнейшей бранью, какую и в кабаке-то не услышишь. Я даже покраснел, наверное.

Одно хорошо — выражал свое отношение к пребыванию в пещере наш сквернослов недолго и негромко. Хотя эхо все равно разнесло поганые словечки по всей нашей колонне. А то и вообще по всему туннелю.

Эхо! Было так непривычно слышать, что каждый твой чих повторяется и возвращается к тебе, причем неоднократно. Будто какие-то духи подземного мира пытаются вступить с тобой в беседу. Но слов не знают и оттого вынуждены лишь передразнивать. Или дразнятся просто, забавы ради.

Сам туннель, что ценно, нигде не раздваивался. А значит, не ставил нас перед выбором, в какую сторону повернуть. То есть, заблудиться нам точно не грозило. Так что, если б я был хозяином замка Боркау, то действительно предпочел проложить потайной ход за его пределы именно через этот туннель. Всяко удобнее туда-сюда ходить, чем через подземный лабиринт. Переплетенный диким и непредсказуемым образом.

Другой вопрос, что и этот туннель вел нас к замку не напрямик. Но вился, изгибаясь, поворот за поворотом. Будто гигантская змея его прокопала. Если на поверхности нам, чтоб до Боркау добраться, хватило бы пары часов, то блуждая вот так, по подземельям, нам и весь день потратить на дорогу было не чудо.

И конечно мало-помалу путь через туннель начал нас утомлять. Утомлять темнотой, несвежим воздухом, кого-то — самим по себе отсутствием простора, к которому легко привыкнуть в мире под солнцем. Ну и, само собой, однообразием, какое все мы вынуждены были час за часом созерцать. В лесу-то хотя бы елки с соснами могли чередоваться, а сосны с дубами, березами или осинами. А тут — только сталактиты, будь они трижды неладны; только нависающий свод (и толща породы за ним) да еще собратья по оружию, бредущие рядом.

Так прошло несколько часов… по моим внутренним ощущениям. И, как видно, судьбе или высшим силам вдруг стало угодно сделать наш путь менее скучным. А может, вмешались другие силы — не высшие, но совсем наоборот. Мог и лично Бела постараться. Будучи колдуном да прослышав, что мы на подходе. Вот и решил подгадить.

Короче, началось землетрясение.

Свод содрогнулся, на головы нам посыпалась пыль и крохотные камушки. Кого-то даже угостило камушком не таким и крохотным, судя по возмущенному выкрику.

Задрожала и земля под нами. Несколько факелов погасло.

— Держать строй! — скомандовал Шандор Гайду. — Да поспешите.

Куда именно поспешить — куда шли или в обратную сторону — наш предводитель уточнил почти сразу.

— Вперед! Вперед! — увещевал он нас. — Не отступать ни за что! Ему нас не запугать.

А вот кому, ему, уточнять тем более не требовалось. Тоже небось вспомнил про графа-чернокнижника и связал землетрясение с ним.

Тогда как тряска усиливалась с каждым мгновением. С грохотом рушились сталактиты, землю под ногами пересекали все расширяющиеся трещины. И мы прибавили шагу.

Несколько человек зашибло упавшими сверху сталактитами. И мы уже бежали, не оглядываясь.

Один из ополченцев оступился и ухнул в трещину, разверзшуюся слишком широко. Он кричал, звал на помощь. Но мы даже шагу не сбавили. Не было времени. Слишком быстро оно уходило с каждой судорогой земли.

Под конец уже сам свод начал рушиться. Падали огромные куски породы, заваливая туннель. И всех, кто не успел проскочить. Большинство, впрочем, успели. К тому времени, когда землетрясение утихло так же внезапно, как и началось.

Шандору Гайду не пришлось даже объявлять привал. Мы сами, в изнеможении, да все как один грязные и взмокшие, присели прямо на земляной пол. Все… за исключением тех, кто уже никогда никуда не сядет, потому что отдых свой обрел на веки вечные. Таковых при беглой перекличке набралось аж семнадцать человек.

В моем десятке, правда, землетрясения не пережил всего один. И с каким-то нездоровым, неподобающим хорошему командиру, облегчением я узнал, что это не Драган и не Мирча. Да, паренька из горной деревни мне тоже было бы жаль, как младшего брата, которого у меня никогда не было. Привязаться я к нему успел. Да и он мне вроде бы доверял.

— Завалило туннель, — сообщил Гайду, отойдя назад на несколько десятков шагов и светя перед собой факелом. — Поздравляю. Теперь у нас одна дорога. Вперед. К смерти или славе.

Лучше б про сокровища напомнил, на которых, если верить самому нашему предводителю, Бела Безбожник буквально сидел, как курица на яйцах. Больше бы нас ободрил.

Переведя дух и перекусив, мы продолжили путь. И вскоре оказалось, что стрига сказала-таки правду. А Гайду верно ее воспринял. Во всяком случае, сомнений в том, что ведет туннель в замок, у меня почти не осталось.

Дело в том, что мало-помалу туннель перестал напоминать обычное подземелье, но все больше в нем было от творения рук человеческих. Сталактиты исчезли. Свод теперь поддерживали, мешая обвалиться, деревянные подпорки. Стены были выравнены, и кое-где взгляд натыкался на подставки для факелов.

Конечно, с тем же успехом мы могли попасть в заброшенный рудник. Но что-то я сомневался, чтобы какой-нибудь владетель позволил изрыть окрестности своего замка грязным рудокопам. Чтоб натыкаться на их чумазые рожи, всякий раз покидая свою твердыню? Нет, даже такой безумец и просто сволочь, как Бела вряд ли бы на это согласился.