Александер, между тем, сообщал ей, что им этим вечером овладела дромомания.

Эрика промолчала. Она не была уверена, что знает, что такое дромомания. Александер объяснил:

– Это тяга к бегству, перемене мест, если вдруг запамятовали. От греческого «дромос» – бег. Пока ждал вас, искал вдохновение. Вот, решаю тут одну задачку.

Александер помахал у нее перед носом газетой, покрытой ровными строчками каких-то формул, написанных очень мелко. Заполнены были все поля и пространства между заголовком и основным текстом. У Эрики даже голова закружилась от вида этих символов. Она подумала, что они похожи на хороводы каких-то крошечных насекомых.

– Давайте уже перейдем к записи, а то меня муж будет искать, – Эрика решила перенаправить его энергию в нужное русло.

– Да, конечно! Мне очень нравится тембр вашего голоса! – заявил ей Александер, складывая свою газету и извлекая из рюкзака несколько листов бумаги.

– Прочтите, пожалуйста, с выражением, эти фразы! Или хотите с монитора?

Эрику вполне устраивал бумажный носитель информации, и она принялась за чтение:

– Покажи мне, пожалуйста… Я хотела бы сделать это сама, если ты не возражаешь… Предоставь это мне, пожалуйста…

– Пожалуйста, добавьте ехидных интонаций! Но не слишком, – попросил Александер, наслаждавшийся процессом.

– Будь добр, оставь меня с этим наедине… – послушно проговорила Эрика. – Хотелось бы уточнить… Не вполне понятно…Ты не совсем прав… Было бы неплохо, если бы ты…

Она не выдержала и засмеялась:

– Не слишком ли вы строги с вашим братом?

– Александер в ответ захохотал.

– Нет, – заверил он. – Это как раз то, что нужно.

Эрика продолжила произносить:

– Мне кажется, ты что-то недоучел здесь…Не мог бы ты поразмыслить на эту тему еще?

Александер с энтузиазмом кивал, хлопал в ладоши и даже иногда подпрыгивал, выражая одобрение стараниям Эрики и предвкушая, видимо, как все это будет воплощено.

Эрике пора было возвращаться, и она взяла текст с собой, обещав Александеру выдать оставшиеся фразы уже завтра.

– Отлично! – Александер широко улыбался, сияя, как начищенная сковорода. – Ты – прелестный фонтан резонансных точек! Про точки – это семейный сленг. А твой муж – редкий счастливчик!

Доктор Дагомар шел по аллее между больничными корпусами, направляясь к закрытому отделению. Там разбушевалась одна из недавно поступивших пациенток, утверждавшая, что беременна пророком. Молодая психолог, проходившая стаж в отделении, позволила себе усомниться в этом, чем вызвала крайнее неудовольствие пациентки, которая выражала его теперь, ломая мебель и пытаясь поколотить персонал.

– Доктор, доктор! Доктор Даамаар! – услышал Дэм знакомый тягучий голос за спиной. Он обернулся и увидел Юру – молодого человека двадцати лет, хорошо известного в больнице.

Юра недели две назад поступил в обострении и некоторое время находился в закрытом отделении, где порядком допек всех неугомонностью и бесконечными нравоучениями. Как только болезненное возбуждение поутихло и Юре стало лучше, его быстро сплавили в открытый корпус. Там он продолжал свои поучения, посвящая их врачам, медбратьям и коллегам-пациентам.

Вот и сейчас Юра стоял, торжественно подняв вверх пухлый указательный палец. Все его невысокое упитанное тело выражало пафос, отражавшийся и на круглом приятном лице.

– Доктор Даамаар! – обратился Юра к Дэму. – Вы должны делать, как вам и объяснили! В точности так!

Дагомар махнул ему рукой и пошел дальше.

– Априори и апостериори! – не унимался Юра, который плелся следом за удалявшимся доктором Дэмом.

Доктор Дэм даже подавился, услышав это эхо Александера. Он покачал головой и взглянул на Юру.

– Все следует оценивать априори и апостериори! – восклицал тот, тыкая вверх пухлым пальчиком. И вы должны делать так!

Доктор посоветовал Юре вернуться в отделение и пообедать. Он прибавил шаг и оторвался от преследования. Однако слова Юры засели в голове, и эти «априори и апостериори» всплывали в самые неожиданные моменты. Дело, начатое Александером, было продолжено юношей-пациентом с менторскими наклонностями.

Дагомар писал заключение по запросу суда на одну пациентку, крепко отделавшую своего мужа кухонной утварью. Пациентку признали на тот момент вменяемой, и теперь доктор Дэм писал, что в суд ее вести все еще не стоит, поскольку участь мужа могут разделить и другие лица.

«Априори, апостериори», – бубнил доктор Дагомар, быстро печатая свой текст. – «Тьфу ты, сколько можно!».

И тут у него оформилась прежде смутная мысль:

«Может быть, та моя внутренняя часть, которая прежде сопротивлялась каким-либо изменениям, теперь готова их впустить? И это не пошатнет мои идеалы и веру в высшие смыслы?

Надо проверить гипотезу и запустить активный «апостериорный» опыт для прощупывания новых резонансных линий с…конечно, Александером. Посмотрим, что из этого будет получаться».

Вечером Эрика и Эрнест смотрели недавно вышедший фильм. Главный герой нашел портал в другое измерение и смело шагнул в него.

– Теперь каждый претендующий на мировую известность фильм не обходится без портала в иной мир. И всасывается туда все и вся, – проворчал Эрни.

– А что это за милый зубастый ящер? – спросила Эрика, запутавшаяся в деталях.

– Нет там никаких ящеров!

– Есть, я точно видела. Смотри, наверное, сейчас снова покажут.

– Это была фигура мага, который встречает главного героя на той стороне.

– Да точно ящер был. Темный, зубастый, – Эрика вытянула руки в сторону Эрни, изображая лапы зверя, – И он улыбался!

В этот момент снова показали портал. И Эрика убедилась, что Эрнест был прав. На экране появилась черная мерцающая фигура человека в длинном плаще с капюшоном. Пошли титры.

– Странно, я так четко видела этого динозавра. И он так по-доброму скалился. «И манил меня за собой», – хотела добавить Эрика, но прикусила язык.

Эрнест начал было злиться, но стряхнул с себя раздражение. Да, точно, у него же герпетофобия.

– Просто ты устала. – Эрни обнял ее за плечи. – Работа и долгая велосипедная прогулка.

Эрика проснулась посреди ночи. Ее разбудил храп Эрнеста.

«Надо пощекотать его жабры», – сквозь сон решила Эрика. Она, не открывая глаз, потянулась рукой к голове мужа. В темноте она нащупала ее и легонько провела кончиками пальцев по лбу, носу, щеке. Затем по шее и уху. Никаких жабр не было. Эрика открыла глаза. В свете луны были хорошо видны голова и шея Эрнеста. Жабр не было. Куда они подевались?

«Как сильно на меня повлиял тот случай ночного купания. Видимо, я вошла в особенное опьянение тогда, раз до сих пор жабры чудятся. Напишу завтра в дневник и Александеру», – подумала Эрика.

Она толкнула Эрни, чтобы он перевернулся на спину, и снова уснула.

Треск сухих горящих веток на фоне криков людей. Какие пугающие звуки! Огонь освещал лица и фигуры людей, собравшихся вокруг костра. Кто-то плакал, а другие злобно выкрикивали что-то.

Эрика увидела мужчину с лицом гипсовой маски – губы сомкнуты, глаза смотрят и не видят. Он удерживал рыдавшую, рвущуюся женщину. Слышались крики «ведьма, ведьма»! В костер летели камни. В толпе неподвижно стоял подросток, по лицу которого катились крупные слезы. Некоторые просто наблюдала за происходящим, в их глазах не было ничего, кроме любопытства.

Круг людей разрезала черная стрела. В огонь к Эрике прыгнула маленькая фигурка с растрепанной черной косой и упала к ее ногам. Эрика не успела рассмотреть лицо девочки, все ее внимание сосредоточилось на глазах, огромных, темных, невыносимо ярких. И они…улыбались ей?

Эрика лежала и смотрела в темноту. Опять костер. Паук, и тот был лучше, с ним она уже как-то поладила. Нет, ей надо перестать бояться и огненного сна тоже. Тем более что видение обрастает новыми деталями. Эрике казалось даже, что она уже узнает некоторые лица. Этот прыжок в костер…Она поежилась. Лицо девочки с черной косой вспомнить не удавалось.