После молчаливого, но красноречивого жеста, я знакомлюсь с содержимым.

— Это… неожиданно.

— Это закономерно, — легко пожимает плечами он. — Видишь ли, Алиса, зная мой интерес, один приятель, который тоже имеет отношение к проекту, чуть подробнее рассказал мне о последней встрече рабочей группы «Альдебарана». Могу сказать, что мне нравится твой подход, нравится инициатива и нравится добросовестность, поэтому у меня нет причин тебе не доверять.

То есть я слежу за его деньгами, а кто-то ещё следи за мной. Удобная схема, выгодная. Надо взять на вооружение.

Я собираюсь ответить, но Сухоруков поднимает ладонь.

— Конечно, я понимаю, что на это будет уходить много времени и сил, которые ты отнимешь у собственного дела. — Иван Фёдорович подаётся вперёд, указывая на открытую папку. — Поэтому я предусмотрел компенсацию затраченных тобой ресурсов.

Причём компенсацию неплохую, хотя до этого всё происходило больше по любви, чем по расчёту.

— Вы пойдёте на это?

— Почему бы и нет, — улыбается в ответ он и делает глоток чая. — Соглашение с тобой — не самое моё рисковое предприятие, так что не вижу в нём ничего сверхъестественного. Тем более, что все, обещанные мной Андрею, преференции касательно «Альдебарана» всё равно теряют силу.

— Он не плохой человек, а наши отношения касаются только нас, — стараюсь я не кривиться. — И, к тому же, квалифицированный специалист…

— Алис, давай начистоту, — с улыбкой предлагает Иван Фёдорович, пока я ищу ещё аргументы, — специалистов много, вот только грязи в них тоже немало. И пусть я трижды деловой человек, но количество этого самого в своих кругах стараюсь сократить. У меня было время, чтобы кое-что разузнать о сути твоего звонка и это кое-что мне не понравилось. — Покачав головой, он выпрямляется. — И «не понравилось» это мягко сказано.

— Меня тоже нельзя назвать образцом благочестия, — в голове проносятся собственные измены, — но это не мешает вам со мной работать.

— Не мешает, — ровно отзывается Сухоруков, в этот раз отказываясь пояснять свои мотивы.

Пусть настаивать я не могу, но могу попробовать смягчить его решение. Да, поступки Андрея не поддаются моей логике, но при любых разрывах всегда виноваты двое.

— Наша личная жизнь не должна влиять на бизнес, — не соглашаюсь я, твёрдо глядя ему в глаза.

— Может быть, сейчас это модно, — хмыкает Сухоруков. — Вот только, поверь старику, она влияет. И сильно. Больше чем скачкИ котировок и ставка рефинансирования. Влияет. Потому что семья это то, что позволяет принимать верные решения, идти на риск и не сдаваться. Муж, дети… внуки, — улыбается он неуловимой тёплой улыбкой. — И есть большая разница, приходишь ты нервная, задёрганная и недоверчивая или спокойная и ощущающая безусловную поддержку. От этого, знаешь ли, зависит не только количество нервных клеток, но и балансовая прибыль.

Слышать подобное от, умудрённого опытом, успешного человека то ещё испытание.

— Но ведь и отсутствие семьи не делает человека плохим.

— Отсутствие — нет, — как на ребёнка смотрит на меня Иван Фёдорович, — но быть плохим и быть жестоким далеко не синонимы. — Помолчав, он добавляет: — Я не должен лезть в твою личную жизнь, и я не буду, выбирать тебе. Я всего лишь хочу, чтобы ты продолжила со мной сотрудничать и, возможно, просто дружески общаться. Если тебя не смущает компания старика.

— Иван Фёдорович, да какой вы старик! — улыбаюсь я, надеясь, что и я когда-нибудь смогу вот так, одной фразой разбить напряжение предыдущих минут.

Что в моих силах сделать здесь и сейчас? Переубедить Сухорукова? Не моими скудными потугами. Заключить сделку? Сомневаюсь, что Иван Фёдорович ценит меня настолько, чтобы ради этого менять принципы.

— Хочется верить, что моложавый, — веселиться он. — Так что, я могу на тебя рассчитывать?

— Безусловно.

Душ, поздний обед, таблетки… Готовить я, конечно, не научилась, но, по давнему совету Олеси, заказываю еду сразу на два дня и наслаждаюсь законным отдыхом.

Пока, услышав звонок в дверь, не вспоминаю, что согласилась на авантюру.

— Забыла? — со смехом в глазах интересуется Ян, когда я открываю дверь в шортах, футболке и с мокрой головой.

— Так заметно? — фыркнув, я делаю шаг назад, предлагая ему войти. — Дашь мне пятнадцать минут?

— Сколько угодно, — разувшись, Ян проходит в гостиную, с интересом осматриваясь. — У тебя уютно.

— Спасибо. — Чувствуя странную неловкость от происходящего, я стремлюсь скрыться в спальне. — Я быстро.

— Тебя затопили? — слышу я почти сразу, приглушённый закрытой дверью, вопрос и мгновенно мрачнею.

— Вроде того. Лучше скажи, что мне надеть?

— То, в чём тебе будет удобно.

Мужчины! Удобно… В клубе мне было удобно чуть ли не в белье и на шпильках. На работе, в зависимости от настроения, то в аховых костюмах, то в джинсах и кроссовках. Машину мне вообще удобнее водить на каблуках…

И что из всего этого подходит к его «удобно»?

— А поконкретнее нельзя? — морщу я нос, глядя в раскрытое нутро шкафа.

Где, по-хорошему, не мешало бы прибраться. Заодно и все, лишние уже, мужские вещи сложить в коробку и отправить владельцу, тем более, что чёрная зубная щётка в ванной сегодня утром заставила меня застыть и заново пережить прошедшие два дня.

— Удобная обувь, — слышится гораздо ближе, — и можешь захватить купальник.

— Мне нельзя купаться, — качаю я головой, спохватившись, что ворох таблеток всё ещё валяется на столешнице кухонного острова.

Очень специфических таблеток, на которые Ян, я очень надеюсь, не обратит особого внимания.

— Значит, без купальника, — бесстрастно отзывается он.

Хмыкнув, я вытаскиваю светлые джинсы, спортивный топ, кофту со спущенным плечом и иду сушиться.

— Не думал, что ты такая быстрая. — Закрыв квартиру, я вижу Яна, привалившегося спиной к стене рядом с кнопкой лифта.

— Тебе просто повезло, — фыркнув, я вхожу в вовремя разъехавшиеся двери.

Мне тоже повезло, что рюкзак, который я купила не помню для чего, оказался крайним на верхней полке шкафа. И что стало лень краситься.

— Даже спорить не буду, — улыбается тот, кто обещал вести себя примерно. И, к моему безграничному удивлению, сдерживает обещание.

— Ты же не планируешь меня похитить? — Стоило бы скривиться от того, насколько двусмысленно это звучит, но не буду. Сегодня я отдыхаю, по его же собственным словам.

— К похищению обычно не готовятся, — Ян весело кивает на мой рюкзак, куда я сгрузила все лекарства. Просто чтобы не лежало на самом виду.

— Обычно люди знают, куда едут отдыхать, — иронизирую я в ответ.

— Ты не спрашивала, — пропустив меня вперёд, он также легко и естественно открывает передо мной дверь подъезда.

— Спрашиваю. — Улыбка меркнет, когда низ живота отдаёт резкой режущей болью. Всего пару секунд, но и этого хватает, чтобы сбиться с шага и задержать дыхание.

И об этом меня тоже предупреждали. Пройдёт.

— Может, вернёмся? — Ян не успевает подойти, а всё уже заканчивается.

— А обещанный отдых?

— Только если ты уверена, что хорошо себя чувствуешь.

Какой взгляд! Хорошо, что прошлый он так не умел, иначе мне пришлось бы гораздо сложнее. Как раз эта смесь беспокойства и заботы на раз заставляет верить, что хоть кому-то в этом мире мы важны и нужны.

— Станет ещё лучше, если ты сдашь все явки и пароли.

— Знаешь «Амариллис»? — продолжив путь, интересуется Ян.

— Слышала.

Одно только упоминание вызывает волну нервной дрожи. Всё хорошо, всё наладилось. Больше ничего не случится.

— Это загородный отель, в котором чаще всего слишком шумно и людно. — Ещё одна, без скрипа открытая передо мной дверь, и мы выходим с придомовой территории. Почему-то с Яном все эти мелочи чувствуются острее и важнее, что ли. Или просто меня так впечатлила его сегодняшняя защита? — Поэтому для тех, кто любит поспокойнее, в нескольких километрах от отеля, «Амариллис» сдают домики в аренду. Естественно, со всеми удобствами, вплоть до бассейнов, но и они не лепятся друг к другу заборами.