Ничего не изменилось и на этот раз.

В чем я убедилась, когда спустя пару дней, поселивших в душе обманчивое спокойствие, судьба вновь столкнула нас с Матвеем в стенах гимназии.

Наверное, в прошлой жизни я, как минимум, убила человека. Иначе откуда такая карма?

Настоящее

Матвей Соколовский

До субботы и назначенного дня встречи выпускников в гимназии я весь извелся от нервов. Этому отлично способствовало и явление моему взору Зои, и неизменившийся интерьер моей бывшей комнаты, в которой время будто застыло. Словно и не было всех этих лет за стенами родного дома. Нигде ни пылинки, ни соринки, но при этом вещи лежат так, как я их оставил, уезжая за мечтой.

Будто вчера это было.

И вот теперь, когда казалось бы достиг всего, чего желал, я снова здесь, и я снова один на один с ощущением невосполнимой утраты и горечи поражения в гораздо более важной битве, чем турнир на ринге.

Что-то мерзко внутри копошится, распространяя по телу неприятное чувство, отдаленно похожее на стыд. Да. Мне по сей день стыдно за собственный поступок семнадцатилетней давности.

Устаревший ноутбук, некогда бывший чудом техники, как ни странно легко загрузился. Ввел пароль, что никогда не исчезал из памяти, и сердце буквально пронзила острая стрела, когда на экране возникла фотография меня и Зои.

Совсем юные. Искренние. Улыбающиеся. Со счастливыми горящими глазами, в которых полно надежд и чаяний, стремлений и любви. Тогда я мог сколько угодно преуменьшать важность Данилиной в своей жизни, отводить ей роль бесплатного репетитора и влюбленной поклонницы, которая просто мила, удобна и приятна. Но правда в том, что именно в те несколько месяцев нашего общения я был счастлив, как никогда в жизни.

И я был в нее влюблен.

Уж сейчас-то глупо это отрицать.

Хотя семнадцать лет назад чувства к ней не казались столь значимыми.

Никогда не забуду день, запечатленный на фото. Суббота. Совершенно не важный турнир. Обычный, товарищеский. Просто для подтверждения квалификации. Но именно с него начались романтические отношения между мной и Зоей. С абсолютно необъяснимого порыва, эмоционального скачка и отчаянного желания утопить ее в нежности. Чувства, возникшие внезапно и вместе с тем остро, захватили власть над разумом и телом, чтобы положить начало трепетным и робким встречам.

В тот день Чебурашка впервые пришла в Дом спорта, чтобы поддержать меня. Никто из нас и не предполагал, что суббота окончится нашим первым, совсем еще детским поцелуем.

Прошлое

— Ну как? Сдал? — Чебурашка соскочила с подоконника, как только я вышел из кабинета физики, где писал проверочный тест Глебову, чтобы закрыть последние долги по пропускам.

Увидев мое рвение и успехи, Виктор Андреевич заметно смягчился. Даже удалось договориться, что по четвергам я буду пропускать его уроки, а отрабатывать их по субботам с девяти до одиннадцати, когда у него математический кружок с лучшими умами гимназии. В том числе и с Чебурашкой. Вариант мне подошел. Я вполне успевал на двенадцатичасовую тренировку.

Сегодня как раз один из таких дней.

Зоин кружок закончился еще полчаса назад, но девчонка осталась, чтобы дождаться моих результатов. Чувствовала свою ответственность, видимо. Или же просто желала убедиться в собственной значимости, получив от меня благодарность и похвалу.

Тут стоит честно признать, что без Зои у меня ничего бы не получилось. Само собой сложилось, что я и Данилина стали проводить вместе много времени. У нее явный талант не только к математике, но и к преподаванию. По крайней мере, ее объяснения по теме воспринимались понятнее и легче усваивались даже моим гуманитарным, как заявила Чебурашка, мозгом.

За две недели все пропуски были отработаны, а долги с учетом сегодняшнего теста закрыты.

— Сдал! — Поспешил порадовать своего личного репетитора.

Вообще, проведя вместе столько времени, я обязан признать, что Зоя очень приятная. Она милая. Ненавязчивая. Не высокомерная. Легкая и интересная. С ней вообще можно говорить о чем угодно. Данилина может часами слушать о боксе, задавать при этом логичные вопросы и на ходу сочинять самой себе задачки. Типа, какова сила удара, с которой бьет мой кулак о грушу. Или какое осуществляется давление на настил ринга в зависимости от марки кроссовок, поражая количеством формул и констант, упорядоченным в ее голове, словно в приложении к учебнику. Глупости, конечно, но в целом мне не сложно понять человека, одержимого любимым делом. Я люблю бокс. Чебурашка математику. А раз уж мы проводим много времени вместе, неудивительно, что два этих совершенно чуждых друг другу пристрастия пересекаются.

А еще Зоя не пытается мне строить глазки, и вообще никак не показывает свою симпатию, хотя я вижу, что очень ей нравлюсь. Ну правда, с чего бы вдруг еще ей тратить свое драгоценное время, которое она могла бы использовать для изучения своей любимой «Математической логики».

Когда наши плечи случайно соприкасаются на уроке, Чебурашка словно замирает и порой боится пошевелиться, чтобы не нарушить контакт. В день, когда я впервые пришел к ней домой на занятие, Чебурашка краснела так, что как из ее очаровательных ушей валил пар, словно из кипящего на плите чайника.

Со временем, конечно, Данилина научилась сдерживаться, но вывести девчонку на эмоции по-прежнему можно на раз-два.

Это льстит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Очень поднимает самооценку.

Не то чтобы я страдал от недостатка женского внимания, или сомневался в собственной неотразимости, нет. Девчонки в школе всегда заглядывались и перешептывались по углам, стоило мне появиться в поле их зрения.

Просто, Кристина…

Да-да… У каждого пацана есть своя Кристина, что не просто портит самооценку, а едва ли не перечеркивает полностью всю уверенность в себе. И вроде бы Новикова никогда не отрицала, что я ей тоже симпатичен. И на школьных дискотеках мы всегда были вместе. И провожал ее только я. И первые наши поцелуи принадлежат друг другу.

Но все же…

Кристина вызывает такое чувство, будто она просто снизошла. Опустилась на ступеньку ниже.

Каждый жест — одолжение.

Каждый поцелуй — аванс.

Каждое объятие — только с моей подачи.

Для окружающих, может, и не видно никакой разницы, но сам я это чувствую. И мне не нравится. Не нравится это бесконечное ощущение недостойности, неполноценности, второсортности, посредственности.

А Зоя…

Зоя совершенно противоположная. Другая.

Рядом с ней я чувствую себя гребаным суперменом. Ее тайные (по ее мнению) взгляды наполнены восторгом и тихим обожанием. В ее речи никогда не услышать язвительных ноток, даже если она по десятому кругу объясняет мне одно и то же.

У нее колоссальное терпение. Честно. Порой, я сам себя раздражаю и бешу, а ей хоть бы что. Знай себе, сидит и объясняет. Даже ее мама, Людмила Владимировна, которая является частым свидетелем наших математических занятий у них дома, тяжело вздыхает, слушая в очередной раз алгебраическую муть, и с каким-то благоговением смотрит на дочь, проверяя корявые записи первоклашек.

Людмила Владимировна, кстати, отнеслась ко мне очень хорошо. И вообще, мне нравится в их бедной, но такой уютной домашней обстановке. Нравится пить чай с испеченными ватрушками, или покупать хлеб и молоко по пути в их дом, за которые они непременно положат деньги в мой карман, а я выложу их в вазочку на полочке в прихожей. И, судя по накопившейся там сумме, они еще не распознали мой хитрый маневр.

Их семья для меня, также удивительна, как и приятна. Настолько очевидна разница с моей собственной, что даже странно.

Например, Людмила Владимировна много нас хвалит. Зоя для нее вообще идеальна во всем, даже если сожгла пять минут назад яичницу.