Остальные дети были из далеких деревень. Они ночевали в садике постоянно с понедельника по пятницу. Для них все это было привычно. Они праздновали в туалете чью-то свадьбу. Мне это казалось очень глупым занятием.

В садике происходили и другие неприятные моменты.

Дети в спальной комнате спали в алфавитном порядке. Таким образом, моя кровать находилась между кроватями двух мальчиков. Однажды нам не спалось, и один мальчик перебрался на мою кровать и пытался стянуть с меня трусы. Я уж не знаю, что на него нашло: то ли просто любопытство, то ли на родителей насмотрелся. Воспитателей рядом не было.

Еще мне хорошо запомнились мои детские страхи.

Когда я была совсем маленькой, у нас был деревянный дом, и вся семья жила в одной большой комнате. Один или два раза меня не с кем было оставить, и я оставалась дома одна на несколько часов. Наверное, мне тогда было лет пять. Мне было страшно, и я все время просидела, даже не сдвинувшись с места и держа в руках свою кошку. Так было спокойнее.

Когда я пошла в первый класс, родители построили новый дом, огромный по сравнению с первым. Детская комната находилась на втором этаже. С трех сторон комнату окружала веранда, а сверху — чердак. Два окна и одна дверь из комнаты выходили на веранду, где по ночам было совсем темно. Зимой в ветреную погоду на чердаке шелестели обрывки полиэтиленовой пленки. По ночам эти звуки очень пугали.

Я помню, как смотрела на лестницу, ведущую с первого этажа наверх, в темноту детской комнаты, и мне было страшно, что надо подняться туда по лестнице, чтобы включить свет. На веранду в ночное время я даже выйти боялась. Там никогда не было электрического света и по ночам всегда было темно.

Иногда я просыпалась ночью в своей комнате и вглядывалась во тьму. Все предметы казались какими-то необычными, были похожи на каких-то загадочных существ или незнакомых, застывших в неподвижности людей.

Когда я немного подросла, летом, в жару, мы, дети, иногда спали на веранде, смотрели на рассвет, болтали и грызли семечки, почувствовав, что родители нас не могут услышать и можно немного посвоевольничать. В такие моменты мне не было страшно находиться на этой темной веранде.

Я очень хотела ходить в школу, потому что мне не нравилось спать во время тихого часа в садике. Бабушка научила меня писать и читать еще в дошкольном возрасте. Я была хорошо подготовлена, но время обучения в начальной школе вспоминаю с содроганием.

На первом уроке учительница нас спросила: «Кто умеет читать?» Таких в классе оказалось только двое: я и мальчик Андрей. Учительница попросила почитать вслух. Я начала читать. Букварь оказался на чувашском языке, а я училась читать по русскому букварю. Так что получилось не очень хорошо. И тогда, вместо того чтобы похвалить, учительница произнесла: «Дети, как вы думаете, кто прочитал лучше?» А потом сама же и ответила: «Конечно же, Андрей прочитал лучше». Примерно в таком же духе прошла учеба в моем первом классе. Первая учительница, Тамара Алексеевна, меня за что-то невзлюбила. Как бы я ни старалась, я никак не могла получить вожделенную звездочку, которую вклеивали в специальную тетрадь за хорошую работу. Учительница меня просто не замечала, а я приходила домой и плакала. После того как обучение в первом классе закончилось, она ушла в декретный отпуск. И слава богу.

Вторая учительница, Ольга Михайловна, была властной и строгой. Я ее боялась. Один раз она, кажется, порвала мою тетрадь только за то, что я написала «Классная работа» и оставила при этом всего одну пустую строчку после предыдущего упражнения, а не две, как полагалось.

При этом Ольга Михайловна считала меня очень умной и начитанной и давала мне какие-то особые задания. Я лучше всех знала ответы на все вопросы, когда проводились викторины. В этом мне не было равных.

Уроки я все время делала самостоятельно, родители в учебу почти не вмешивались.

Я не любила математику. Помню, во втором или третьем классе у нас были какие-то книжечки для самостоятельной работы. Надо было постоянно понемногу выполнять задания, а потом учительница должна была собрать тетради для проверки. Я задачки из книжки не решала и откладывала все на потом. Однажды на переменке я ляпнула, что решила четырнадцать страниц. Потом мне было стыдно признаться, что я даже не начинала выполнять задания. Когда я пришла домой, рассказала все папе, и мы вместе решили за один вечер задачки на тринадцати страницах. На большее у меня просто не хватило сил. После этого папа говорил, что я настырная и добьюсь того, что мне надо, во что бы то ни стало.

Примерно в это же время все девочки в классе ополчились против меня, категорически не хотели со мной дружить, обзывали «красоточкой» или «фифочкой» (если перевести с чувашского) и делали гадости, хотя я ни одной из них не сделала ничего плохого. Читая сказку «Гадкий утенок» уже во взрослом возрасте, я не раз ловила себя на мысли, что птичий двор из этой сказки — это в точности моя начальная школа. Я молча терпела все, потому что, во-первых, я была из семьи педагогов, а во-вторых, не имела права позорить свою фамилию.

В один из дней мы пошли обедать с классом. Нас было всего тринадцать человек. Девочек было больше, а мальчиков меньше. Работники столовой нам накрывали два столика. Естественно, девочки хотели сидеть с девочками, а мальчики — с мальчиками. Девочки из класса решили мне сделать очередную гадость и сели так, чтобы мне не хватило места за их столиком. Мне не хотелось сидеть с мальчиками, а девочки именно этого и добивались. Я переставила свою тарелку и стакан на столик, где сидели девочки, принесла еще один стул и начала обедать. Девочки шипели, как гусыни, все время обзывались и никак не унимались. Это было совершенно невыносимо, и я толкнула руку одной девочки, которая сидела рядом со мной и как раз подняла стакан с чаем.

Никто не стал разбираться в причинах моего поведения. Учительница разозлилась и отругала только меня. Мама приходила разговаривать с классом, но после этого меня ко всему прочему стали звать ябедой, а жизнь проще не стала. После этого случая дети меня обзывали, а в конце добавляли: «Беги к мамочке, пожалуйся!»

Я до сих пор не понимаю, почему в эту ситуацию не вмешался мой папа, который то ли уже был школьным психологом, то ли вот-вот должен был им стать.

В четвертом классе у моего класса была уже третья учительница. Она относилась ко всем детям одинаково. Это время мне запомнилось первой тройкой, которую я получила в самом начале четверти. Я плохо выполнила домашнее задание по математике, мне было лень напрягаться. Учительница просто поставила мне тройку и никак не прокомментировала, не сказала родителям. Это было для меня совсем непривычно.

Летом моим любимым занятием было катание на самокате. У меня был прекрасный зеленый самокат, на котором я рассекала по улицам и не только. Кататься с холма было еще прикольнее. Однажды я ехала с горки и упала, разодрала себе колени.

Еще я помню, как играла на улице перед домом. На мне было цветастое платье с двумя большими карманами. Мои карманы, как обычно, были доверху набиты всякой интересной мелочью. В какой-то момент я обернулась, посмотрела на дом и подумала: «Что я делаю? Почему мои карманы вечно чем-то набиты? Хорошие девочки должны выглядеть опрятно». Наверное, именно в тот момент я решила, что мне надо быть хорошей, и во многом пересмотрела свое поведение.

Каждое лето к нам в деревню приезжали двоюродные братья и сестры. Все они были старше меня и считали меня малявкой, старались быстрее от меня отвязаться и часто надо мной посмеивались. Тогда я думала, что они городские и поэтому во всем лучше меня: они лучше одевались, были более смелыми и раскованными…

У меня есть двоюродный брат Антон. Он на два года старше меня, и мы с ним в детстве дружили. У Антона всегда было много бредовых идей в голове, и он никогда не задумывался о последствиях. Помню, когда мне было лет шесть или семь, как-то мама полоскала на пруду белье, а мы с Антоном играли рядом. Через какое-то время мама закончила работу и ушла домой. Антон затеял игру: он катал по поверхности воды гусиное перышко, создавал рукой волны, перо уплывало, а я пыталась поймать. В какой-то момент перышко уплыло слишком далеко, я потянулась за ним и упала в воду прямо в одежде и обуви. Я очень сильно испугалась, что утону, и, наверное, сильно кричала, потому что прибежала моя сестра, которая играла довольно далеко от нас. Настя достала меня из воды, повела домой, незаметно вынесла мне сухую одежду и переодела. Родителям мы так и ничего не рассказали.