Первое, что он увидел, был открытый балкон. Там крутились снежинки и запархивали в комнату. Алексей вспомнил, что Ник Далёв никогда не мёрз и много хвастался, как родители его закаливали в детстве. Он любил походы и не сетовал, когда журналистский долг заставлял торчать часами на морозе. Возле двери стоял видавший виды семидесятилитровый рюкзак и три пары обуви «Саломон» — от городских кроссовок до горных ботинок.

— Еле отыскал тебя в Девяткино, — признался Алексей, разуваясь. — Ты же в центре жил?

— Пока родители были, — Ник запер дверь и ретировался из прихожей, чтобы не стеснять гостя. — Теперь я обе квартиры сдаю, а сам снимаю что-нибудь попроще. Мне много не надо, и я люблю новизну. Новая квартира — сразу столько новых ощущений! Поживёшь полгода здесь, полгода там или немного на родительской квартире, а потом опять переедешь.

— Я бы так не смог.

— Зато не скучно. Узнаёшь о людях много разного.

Говоря так, Ник достал из кухонного пенала пару мелких рюмок, выдвинул журнальный столик, поставил к нему грубо оструганные табуретки из светлой сосны, и на том окончил приготовление к импровизированному застолью. В целом, жильё Далёва отличалось эклектическим убранством. Практически всё было из ИКЕИ, да такое, что не жалко оставить при переезде. Исключение составлял могучий письменный стол, большое старинное кресло, прозрачный системный блок с разноцветными лампочками и 27-дюймовый монитор. Жизненные приоритеты выявлялись самым наглядным образом: в этом кресле Ник жил, а кроватью пользовался мало и сугубо по необходимости.

На столе возле раковины теснились мультиварка и чайник, на холодильнике — микроволновка, а плиты в студии не имелось. Астролягов подумал, что, сдавая две квартиры, Ник может не затруднять себя домашней стряпнёй.

Он и не затруднялся. В качестве закуски нашёлся пакет солёных крекеров. Ник оседлал табуретку, деловито скрутил дагестанской бутылке башку и аккуратно разлил уверенной дланью, привыкшей к ручному тормозу велосипеда.

— За встречу, а то редко стали видеться! — сказал он.

— Фриланс разлучает, — бренди оказался жгучим, как раскалённый кинжал, но Астролягов усадил до дна.

Далёв не налегал, однако тут же наполнил до краёв.

— Не хватает организующего начала в виде офиса, — продолжил Алексей. — Когда все сходятся в одной конторе, есть повод социализироваться. Ты в «Напалме» бывал? — как бы невзначай спросил он.

— Много раз ходил мимо, но в само здание не поднимался, — уклончиво ответил Ник Далёв, лица его слегка баранье выраженье сменилось хитрецой, но она мелькнула и пропала, журналист умел хорошо притворяться.

— Чем хорош центр, чувствуешь себя в городе, — Астролягов постарался увести разговор прочь от издательства, чтобы Далёв сам вернулся и проявил свои мутные намерения. Он заговорил о новостройках, гетто и отпечатке, который обстановка накладывает на потенциальных гениев, так что они теряют способность творить шедевры, а пишут, что диктует им улица.

— Ты какой-то мнительный стал, — отмахнулся Ник. — Когда ночью идёшь через проходной двор и внезапно слышишь слова Тёмного Наречия, что-нибудь вроде «Аш назг тракатулук аг бурзум иши кримпатул», это не призрак вождя орков сгустился у тебя за спиной, а дворник едет на велосипеде и болтает по телефону.

Астролягов закатил глаза, как бы говоря всем своим видом: «О, Господи, вразуми этого несчастного!» и отхлебнул из рюмки.

— Тебе как будто нравится это вот всё, — он обвёл рукой бедно обставленную студию и снег, влетающий в открытое окно. — Вся эта неустроенность, когда жизнь висит на волоске.

— Какая неустроенность? — не по-хорошему заулыбался Далёв. — Мы сидим в сухой, светлой комнате, в новом доме. Ты же не в тайге у костра, где из жилья полиэтиленовая плёнка и тренога для котелка, а из провианта — шоколадный батончик и литр минеральной воды. У тебя даже ноги не мокрые.

— Иди ты к лешему со своими реалиями! — Астролягов поёжился. За намёками Далёва стояли туристические трагедии с дураками и трупами. Алексею не хотелось больше ни дураков, ни трупов, этого добра с лихвой хватало на работе. — Давай лучше про издательские проекты поговорим, я для того к тебе пришёл.

— Это дело! — оживился Далёв. — Хочешь пиццы? Я буду!

В морозилке их стояла целая стопа. Ник сунул коробку в микроволновую печь, умело настроил режим и ткнул пусковую кнопку. Пиццу резали на куске прессованной фанеры здоровенным леуку, извлечённым из раковины и наспех помытым.

— Нержавеющий дамаск! — похвастался Ник, потрясая ножом.

«Его бы в редакцию, — тоскливо подумал Астролягов. — Нашли бы они там общий язык».

С этой минуты он решил близко к издательству странного товарища не подпускать и ни с кем из коллег не знакомить. Судя по переписке, Веня Плоткин был того же мнения.

— Ты знал редактора, который до меня на детективах сидел? — как бы невзначай спросил он.

— По почте общались, — Ник ловко поддел лапландским ножом куски пиццы и разложил по тарелкам. — Я ему «Русскую мафию» присылал, но консенсус у нас не сложился.

Алексей раздумывал, может ли Ник пожертвовать чужой жизнь ради достижения своей эгоистической цели, и приятель-турист представлялся для этого достаточно самовлюблённым типом. Для журналиста он исключительно мало пил. Астролягов вспомнил, что Ник всегда манкировал на попойках. Верный признак того, что человек либо больной, либо сволочь. Либо психически больной и потому отменная сволочь. Алексей подумал, что с возрастом товарищ мог сильно измениться.

И не в лучшую сторону.

Рюмки были по тридцать грамм. Астролягов опрокидывал, Ник пригублял.

— У меня теперь вся жизнь в сочинительстве, — хвастался он. — Походы остались так… для впечатлений и наблюдений, чтобы воплотить в прозе. Я и выезжать практически перестал. Теперь ночью по городу гуляю.

«В темноте, — подумал Астролягов. — С огромным ножом». А пройти Ник Далёв мог много. В любую погоду. Для удовольствия.

На мгновение он увидел в его глазах что-то душевно близкое. Он не знал, как это назвать, но оно ему категорически не понравилось.

— Я тебя ещё завалю! — пообещал Ник.

Астролягов прилип к табуретке и начал седеть.

— У меня столько всего написано — и романы, и рассказов на десять сборников хватит. Ну, переборщил, не на десять, на пару. И публицистики про российскую глушь полно. Я тебя завалю книгами по самую маковку.

На лице сотрудника издательства он не увидел счастья, только мимолётное облегчение, сменившееся печалью. Астролягов не горел желанием опубликовать все его книги.

— Погоди, — сказал он. — Я только детективы издаю. У меня есть новый спецпроект. Давай обсудим его.

— Детективов я тоже могу предложить!

Как Астролягов и предполагал, «Битва за капусту» оказалась предлогом всучить остальной лежак.

— Если ты хочешь пропихнуть поделку в печать, она должна соответствовать критериям, — категорично заявил Астролягов.

— Обозначь критерии, — охотно согласился Ник Далёв.

И Алексей высказал ему свои соображении о перспективе большой литературы в нише бульварного детектива, с типовыми характерами в типических обстоятельствах, многоплановостью канвы, широтой охвата материала и символикой образов. Он истово надеялся если не прибить тем самым мутного приятеля, то хотя бы отпугнуть его на год-другой.

— Есть такое дело! — с энтузиазмом отозвался Ник, дослушав до конца. — Как раз дописываю нечто подобное. У нас с тобой мысли сходятся. Скоро получишь для своего проекта.

— Разумеется, надо учитывать формат…

— Платили бы гонорар, а в формат впишемся, — прозвучали слова не мальчика, но мужа.

— На гонорар можешь не рассчитывать, — чая возможность добровольного отказа от сотрудничества, уведомил Астролягов. — Лучше отгадай, что такое: не деньги, но пригождаются?

— Роялти.

Похоже, Ника Далёва было не запугать.

— Быстро не издадим, — пытался затянуть дело Астролягов. — Сейчас пока «Битва» выйдет, да и частить особо не следует, можешь не торопиться.