Человек, который занимал место между голубем и редактором, оказался тем самым дизайнером с проколотыми ушами, которого Астролягов толкнул на корпоративе. Он окончательно добил цветными татуировками оба «рукава» и поднял на шею, словно ему было, что скрывать. Отросшую кучерявую бородку поленом дизайнер выкрасил в рыжий цвет и, кажется, сделал искусственную завивку. У него был коротко стриженный затылок и стоячая шапка волос, также завитых и крашеных. Охряная футболка с мутным принтом, плетёный ремень с крафтовой пряжкой продет в тонкие кривые джинсы с рваными штанинами, открывающими голые щиколотки над красными кедиками «Конверс» — всё было в тему, и тема была форшмачной. Дизайнер тусовался посреди комнаты, на него смотрела снизу-вверх большеголовая девушка, похожая на злобного пингвинёнка, напротив которой раскачивался на каблуках светловолосый коротышка, сунув большие пальцы в передние карманы джинсов. Этих людей Астролягов тоже помнил с корпоратива, но совсем плохо, а в издательстве вообще не встречал. Грамотная разделительная политика руководства делала своё конструктивное дело. Сотрудники разных отделов мало общались, не дружили и не могли сговориться против начальства, тем самым нарушив работу фирмы.

— …И не как мы, европейцы, произошли от неандертальцев. Китайцы произошли от синантропов, поэтому они не такие как мы. У них эволюция развивалась по другой ветви, — вещал дырявый дизайнер, в мочках его ушей раскачивались здоровенные пластиковые тоннели, подобно ружейным гильзам дикарей Чёрной Африки. — Синантропы пришли в континентальный Китай с Явы. Там жил такой…

— Всем привет! — перебил Тантлевский, не став ждать, когда он закончит.

— Алексей, — Астролягов протянул дизайнеру руку.

— …нгандонский человек. Егор, — представился дизайнер.

— Игнат, — пожал руку в свою очередь коротышка.

— Екатерина, — смерила редакторов злобным взглядом девушка, недовольная, что их вторжение прервало увлекательную лекцию.

«Здесь всех приземистых барышень одинаково зовут?» — закралась в голову естественная догадка, да так и осталась там, медленно запуская в душу цепкие корни.

— Художник прислал эскиз. Давайте делать, — сказал Игорь.

— Мы о происхождении человека говорили, — фыркнула Екатерина. — Вы знаете, какие новые открытия?…

— Вы про теорию полицентризма? — удивился Алексей. — Её Вейденрейх в тридцать восьмом году выдвинул. С тех пор бедную гипотезу глубоко закопали, накидав со всех сторон лопатами убедительных опровержений.

Он смотрел на дизайнеров, но их плоские лица не озарились светом узнавания. Модные молодые люди не слышали о Франце Вейденрейхе, разве только о Третьем рейхе, да и то в связи с «Анненербе».

— Вы специалист? — обиделся Егор.

— Я о мультирегиональных гипотезах статью на разворот сделал, — скромно сказал Алексей, и получилось так, будто он опубликовался в «Nature», а не в «Сумеречном взгляде».

— То есть разбираетесь? — упавшим голосом снизил накал возмущения до риторического вопроса расписной дизайнер.

— Поле знаний у меня обширное и пустырное, — признался Алексей, но ему никто не поверил.

Его заявление породило короткую ассоциативную цепь у слушателей. Они дружно посмотрели на дизайнера с разочарованием, а потом Игнат посмотрел на него как на пустое место, а Екатерина — как собака на недоступную кость. Потом взгляд девушки переместился на Алексея.

— Откуда они, по вашему, взялись?

— Все люди вышли из Африки. Шли вдоль побережья и дошли до Явы, она тогда не была островом. Так появился нгандонский человек. С ним у нас был общий предок, а китайцы произошли значительно позже от другого африканского предка, тоже общего с нами.

— Вот так просто? — в лоб спросил Игнат.

— Да.

— То есть вы за китайцев? — озлилась пингвинёнок.

— Теперь я за редакторов, — подумав, честно ответил Алексей.

Поскольку мозги у людей, привыкших мыслить визуальными образами, не слишком эффективно справлялись с фактологией, жители четвёртого этажа сдали позиции гостям с третьего и безропотно разошлись по своим рабочим местам.

— Будем делать обложку для Черкезишвили, — Игорь говорил, а дизайнер открывал поддиректории «Художественная_литература»\«Черкезишвили», создал папку «Нищий и мёртвый», в которую скопировал файл «Дантес. psd», переименовал в «Нищий и мёртвый. psd» и открыл его в фотошопе.

— Давай эскиз, — Егор стёр картинку на лицевой части «Дантеса», которому предстояло служить шаблоном для новой книги.

Игорь протянул флешку. Сидели, ждали, пока её не распознает компьютер.

— Думаешь, в этой помойке можно что-нибудь найти? — обречённо спросил Егор, рассматривая её закрома.

— Не только можно, но и нужно, — Игорь сам с трудом разбирался в пёстрой мешанине набросанных файлов, попросил расставить их по дате и ткнул в самый верхний, он же самый свежий «Nisch3.jpg».

«Сразу и не определишь», — подумал Астролягов.

— Сейчас посмотрим, что нам нарисовали, — он старался быть бодрячком, но в издательстве работал недавно, и ему на каждом шагу открывалось много нового.

Дизайнер перетащил картинку в фотошоп, где она открылась в новом окне. Несколько секунд сидели молча, пялясь в монитор.

— Ну, что скажешь? — голос Игоря нёс ожидание беды и звучал нерешительно.

— Да мне вообще пофиг, — дизайнер не простил им нгандонского человека. — Что принесёте, то и поставлю. Главное, чтобы не мне рисовать.

— А тебе нравится? — поинтересовался ведущий редактор мнением составителя серии.

— Не нахожу слов, — признался Алексей, скрывая противоречивые чувства.

Живопись, достойная кисти Ипполита Матвеевича Воробьянинова, была для него не внове. В том же стиле были оформлены другие книги маркиза Арманьяка, но сейчас он видел голый эскиз, без обработки и всех положенных для обложки надписей.

— Рисунок Гураму Вахтанговичу точно понравился?

— Черкизон был в восторге.

— А художник саму книгу читал или по наитию творил? Текст ведь совершенно про другое. У Черкезишвили декадентский детектив, а тут какой-то зелёный слоник в посудной лавке устраивает бойню блюющих куколок.

— Художник так видит, — со мстительным удовольствием прокомментировал дизайнер.

— Читал-читал, — заверил Игорь. — Это, кстати, третий вариант эскиза. Мы его переделывали, пока не привели в соответствие с романом. Это же готический роман о богеме, вот он и должен выглядеть… э-э, упаднически. Декадентски…

— Главное, что автору нравится, — успокоил дизайнер.

— Черкезишвили капризный, — на этой добавке к аргументации спор о прекрасном был окончен.

Началась работа над обложкой.

— Я вас оставлю, — Игорь поднялся, когда дизайнер скопировал с флешки техпаспорт на книгу. — Давай, делай, — он хлопнул Астролягова по плечу, доминируя как настоящий примат. — Когда доделаете, я зайду одобрить. Внимательно читай аннотацию. Если захочешь внести изменения — звони, обсудим. Хотя она нормальная. Это тебе последний подарок от Вени. Следующую аннотацию будешь делать сам.

Он ушёл, а Астролягов остался на произвол дизайнера с проколотыми ушами. Колдовство татуированного дикаря за компьютером было подобно магическому обряду — чудодейственному и непостижимому.

Дизайнер выделил вертикальную надпись на корешке, буквы стояли под углом девяносто градусов, образуя имя автора. Удалил, быстро набрал заново «А. Р. Маниакъ», выделил название, удалил, быстро набрал «Нищий и мертвый». Надписи так и мелькали, трещала клавиатура под пальцами. Дизайнер поменял названия на лицевой и задней сторонах. Открыл папку с текстурами камня, выбрал красивый серый гранит с крупными зёрнами кварца, перетянул на заднюю сторону обложки, усилил контрастность и насыщенность цветов. Открыл технический паспорт, выставил ширину корешка. Сохранил обложку в формате. tiff, скопировал в папку «Нищий и мёртвый» файл «Дантес. FH10», переименовал, открыл в программе фрихэнд, удалил старую обложку, перетащил «Нищий и мёртвый. tiff», скопировал из техпаспорта аннотацию, поставил взамен прежней, поменял цвет букв с чёрного на белый, который хорошо смотрелся на фоне серого гранита. Открыл в экселе утилиту генерации штрих-кода и набил в окошко ISBN. Сохранил в буфере, скопировал во фрихэнд, перетащил штрих-код на задник и отрегулировал размер, чтобы белый прямоугольник гармонично смотрелся среди остальных деталей оформления.