– Ладно, пошли посмотрим, – вздохнул уже полностью протрезвевший Андрюша.

Мы с Пашкой быстро засняли сюжет для «Криминальной хроники» уже начавшегося нового дня, Андрей вызвал коллег и взрывотехника.

Но этот взрыв отличался от предыдущего не только количеством жертв, но и тем, что при девушке осталась сумочка. Перчатки были с собой и у Андрея, и у меня, и у Василия. Мы без них из дома не выходим.

В сумочке, в частности, лежал студенческий билет, из которого следовало, что жертву звали Анастасия Павловна Поликарпова, и она закончила второй курс в архитектурно-строительном институте. От телефона практически ничего не осталось – похоже, он лежал в кармане.

Андрей углубился в изучение информации об Анастасии Павловне, которую можно было получить, так сказать, «не отходя от кассы», а только сунув нос в телефон. Как далеко шагнула техника! Как мы раньше работали? Как люди работали в прошлом веке? И ведь успешно трудились.

– К журналистике не имеет никакого отношения, – сообщил он через некоторое время. – Просто студентка. Хотя… Подрабатывала в известной строительной компании, которая у нас всплывала в связи с этим делом.

– Которая угрожала Хворостецкому? Хотела купить его бизнес?

– Да вроде не угрожала. Они пошли в отказ. Девчонка – никто. Она работала у них прошлым летом, в течение учебного года что-то периодически делала для них, этим летом снова трудилась. Училась на дизайнера интерьеров. У них практиковалась по будущей специальности. Зачем ее сюда принесло?!

Я считала, что связь со строительной компанией в данном случае притянута за уши. Ну не могла такая известная компания устраивать взрывы девчонок на участке популярного актера, чтобы заставить кого-то продать бизнес. Чушь собачья. Это у нас у всех извращенное мышление. И Андрею, и мне такое могло прийти в голову, но на самом деле, если остановиться и подумать…

Нет, дело не в строительной компании. Да, кто-то отправил угрозу Хворостецкому, завод которого хотела приобрести крупная строительная компания. Но ведь вполне могли воспользоваться возможностью. Они могли его «изучать», искать слабое место, в процессе выяснили про связь с Сашей Непоседой. Журналистку взрывают – строители отправляют письмо. И ведь ничего им не предъявишь, даже если и удастся каким-то образом доказать, что угроза исходила оттуда.

Хотя… Угроза ведь поступила Хворостецкому, пока Сашу Непоседу еще не опознали. То есть тот, кто отправлял письмо с неизвестного адреса, знал, кто она такая и при каких обстоятельствах погибла. Вот этот человек и организовал взрыв. Или он состоит в группе, которая организовала взрыв.

Но кто такая эта девчонка? Зачем ее принесло на этот участок сегодня ночью?

Вскоре приехали коллеги Андрюши, начались следственные действия. По идее, эта Анастасия Павловна пришла тем же путем, что и Саша Непоседа. Только машина студентки Насти осталась стоять в кустах, откуда кто-то угнал машину Саши Непоседы.

– У тебя была машина на втором курсе? – спросил Андрюша.

– Нет. Но водить я уже умела. У нее богатые родители?

– У них совместный бизнес – центры раннего развития. Хотя машина у нее – десятилетка. Купили дочери, чтобы училась водить и было не очень жалко, если разобьет.

– В родительский бизнес она не хотела?

– А я откуда знаю? Будем разбираться. Машину просто могли еще не успеть угнать – мы же теперь знаем, где искать. И десятилетка на самом деле не так и нужна на детали. Это у Непоседы была дорогая иностранная двухлетка. Кстати, и неприметная старенькая «девятка» у нее тоже была. И своя квартира была, и мать с братом-инвалидом она содержала.

– Кто-то подтвердил, что она брала деньги с потенциальных героев репортажей?

Я не рассказывала Андрюше про встречу с известным певцом.

– Подтвердил, – со вздохом кивнул Андрюша. – Но большую часть денег она собирала на брата. И люди, которые платили, знали это. Тут все не так однозначно. Она брала деньги, потому что была вынуждена. Наши поговорили с тремя людьми, которые ей заплатили. Вроде как благотворительный взнос на операцию больному ребенку. У ребенка есть счет, открытый для этих целей. Это не мошенничество, как многочисленные «сборы на больных детей» в Интернете. Есть ребенок-инвалид. Можно при желании квалифицировать как взятку, но умаешься доказывать. И не надо политику, чтобы где-то всплыло, что он перевел деньги на лечение больного ребенка, а теперь хочет получить их назад. Кстати, у них фамилии разные с братом – у них общая мать, разные отцы. Отец не помогает.

Я вздохнула. Сашу можно было понять и пожалеть. А герои ее расследований не обеднели, сделав благотворительный взнос на лечение ее брата. Может, она из-за брата и занималась тем, чем занималась? Моя работа давно научила меня не осуждать людей. Я видела в процессе работы тех, кто вынужден был пойти на преступление от полной безысходности. И их было жалко.

Мы с Пашкой заехали в холдинг, отдали отснятый материал и поехали спать. На следующий день событий никаких не происходило, только продолжала поступать информация.

Кровь на месте «падения из окна» Нины Мирончук оказалась бараньей. Это еще раз подтвердило, что из окна она не прыгала. Но где же сто сорок восемь миллионов? И где сама Нина? Никаких обвинений ей пока предъявлено не было.

Могла Нина физически организовать взрыв? По идее нет. Обитатели дома в элитном поселке сказали, что на их памяти она туда никогда не приезжала. Хотя, конечно, она могла туда попасть через «тайную» калитку, даже две калитки.

Ее сестра Наташа, пиар-менеджер всей честной компании, бывала там тысячу раз. Наташа физически могла подложить взрывное устройство. Она знала про Петеньку, про его увлечение радугой, астрологическими инсталляциями. Она знала график жизни всех обитателей того дома. Она имела возможность сделать слепки с ключей, прихватить сами ключи. Да и судя по тому, что я уже про нее знала, Наташу не остановили бы никакие нравственные терзания. Если бы взрыв обеспечивал пиар, в котором она была докой, она без раздумий устроила бы взрыв.

А взрыв на самом деле обеспечил пиар. Уже планировались показы старых (и не очень) фильмов, в которых снимался Сыроваров. Каналы перекраивали сетки вещания, пока к нему не пропал интерес. Надо ковать железо, пока горячо. Его ведь вполне могут все забыть через год. Реклама с его участием точно утратит актуальность.

Наташа могла знать про то, что у Сыроварова был рак. И могла сообщить об этом сестре.

Поскольку образовалось немного свободного времени, я решила заехать в «Сплетни», где работала Саша Непоседа, и послушать ее коллег.

Нас с Пашкой пустили в здание без вопросов, прекрасно понимая, зачем мы приехали. Со мной были «знакомы по телевизору», кто такой Пашка, сразу становилось понятно при взгляде на камеру. Общались мы с дамой-главредом.

– Юля, скажите неофициально, за что ее убили? Она, конечно, ходила по лезвию бритвы, но границы не преступала! Вы знаете про ее брата?

– Знаю. И все понимаю.

– Мы продолжим сбор средств. И Саша…

– Я примерно представляю, как действовала Саша. Следователи уже побеседовали с некоторыми людьми, которые перечисляли деньги на счет ее брата-инвалида.

– Вы не станете об этом сообщать в своей передаче, на сайте?

– Нет. И в мыслях не было. И никто ей претензии предъявлять не собирался и не собирается ничего требовать с брата. Никаких уголовных дел не возбуждалось и возбуждаться не будет. Меня интересует ее связь с Сыроваровым.

Главред развела руками и сказала, что у них никто и не подозревал, что Саша собирается с ним встречаться. Я сообщила, что в компьютерах Саши правоохранительные органы не обнаружили вообще ничего ни про Сыроварова, ни про его родственников.

– Мы не нашли контакта с Наташей Мирончук, – сказала главред. – Знаете такую?

Я ответила, что наслышана, имела честь беседовать по телефону, лично не встречалась.

– Мы решили не связываться. Про ее подопечных пишут другие. Вот пусть и пишут. Вы понимаете, что мы согласуем информацию с героями статей или их пиарщиками, подпускаем немного перца, немного грязи… Все довольны. Герои напоминают народу о себе, политики приобретают человеческое лицо, наш еженедельник активно раскупают те, кто продолжает читать бумажные издания, к нам приходят рекламодатели. Подобная организация дел всех устраивает.