Дома у Пашки остался сытый и довольный Рыжик, а мы все загрузились в мою машину. Как раз хватило мест. Хорошо, что я перед началом «совещания» позвонила соседке и попросила покормить моих котов, что она делает, когда я по каким-то причинам отсутствую, а Виталя у меня не ночует.

Когда выехали за город, нас тормознули представители ГИБДД. Я скорость не превышала, но то ли машина с четырьмя мужиками и женщиной за рулем привлекала внимание, то ли гибэдэдэшники заскучали ночью.

Не успела я остановиться, как Андрюша выставил в окно свое удостоверение, Илья достал свое, Вася – свое. Моим удостоверением служила моя физиономия (журналистское не потребовалось), Пашку можно было опознать по камере, которую он трепетно прижимал к груди.

Двое сотрудников ГИБДД при виде нашей компании, удостоверений и вдыхания исходящих от мужиков ароматов несколько прибалдели. Вероятно, задались вопросом, куда среди ночи могут одновременно следовать представители Следственного комитета, Росфинмониторинга, судебно-медицинской экспертизы и журналисты.

– Я абсолютно трезва, – сказала я.

– Юля никогда не пьет за рулем, – подтвердили почти хором Андрюша, Пашка и Василий.

– А куда едете-то? – спросил остановивший нас лейтенант.

– На взрыв в элитный поселок, – ответил Андрюша. – Юлину программу смотрели?

– Опять? – хором спросили сотрудники ГИБДД. – И кого на этот раз?

Мы рассказали, что знали.

– Ребята, может, вы нас проводите? – спросил Андрюша.

Я добавила, что Андрюше в таком случае лучше пересесть в их машину и указывать дорогу, которая ему прекрасно известна. Как раз развлечет ребят рассказами о том, что удалось выяснить про взорванного актера и журналистку.

К элитному поселку мы домчались с ветерком. На входе нас уже ждали – дежурил тот же охранник, что и в ночь первого взрыва.

– На этот раз слышал, – сообщил он нам. – Но не было ощущения, что началась война.

– Народ из домов выбегал?

Охранник покачал головой.

– Только Людмила из минарета. Ну, вы же слышали про нее? Они тут с Фомичихой все время воевали. Фомичиха съехала – Люська смысл жизни потеряла.

Мы все усмехнулись.

– Полицию, как я понимаю, никто не вызывал? – уточнил Андрюша.

– Кристина мне позвонила, сказала, что Юлю вызвала. Поэтому я не стал. А как другие… Думаю, что никто не вызывал. Люська могла вызвать кого-то из журналистов. Вообще к ней днем приезжала эта… претендентка на материнство.

– Алекса?

– Не знаю, как ее зовут. Люська звонила, предупредила, на какой машине будут. Богатый мужик у нее. С шофером приехали.

– Машина депутатская? – уточнила я.

– Нет, частная. А он депутат? – охранник немного подумал и добавил: – Вообще, если судить по роже…

Я тем временем искала в телефоне фотографию Валеры Хромого, то есть депутата Звенигородского, нашла и показала охраннику.

– Он, – подтвердил охранник.

Но зачем они приезжали к Люське?! Или Люська их просто пустила на территорию поселка?

– Уезжал, кстати, с разбитой рожей, – добавил охранник.

– Депутат?

– Ну, если он депутат.

Мы поехали к дому Иванова-Сыроварова. На этот раз нас впускали Кристина и братья Лактионовы. Услышав шум мотора, из дома вышли Вероника Алексеевна со вторым мужем Сергеем и старшей дочерью Ириной Геннадьевной. Муж дочери не показался. Я не знаю, ночевал ли он той ночью в этом доме или нет.

– За что это нам? – причитала Вероника Алексеевна.

– Это Алекса, – сказала Кристина.

– Взорвана Алекса? – поразился Андрей. – Вы ее не сразу опознали?

Нам ответили, что взорванную девушку они так и не опознали. Но днем приезжала Алекса со своим старым-новым хахалем. Подложить взрывное устройство мог депутатский шофер.

– Зачем? – спросил Андрей.

– Нам напакостить, – ответили члены семьи погибшего Иванова-Сыроварова. – Или кого-то из нас убить.

– Что хотела Алекса? – поинтересовалась я.

– Она хочет быть официально признанной матерью Лешеньки, – всхлипнула Вероника Алексеевна.

– Недвижимость осматривала, – ответил Игорь Лактионов. – Прямо так и заявила. Какая наглая баба! Перла, как танк. Я ее раньше жалел из-за того, что ее кислотой облили, а теперь думаю: может, было за что?

– Ведь она в свое время и сыном не занималась, и не боролась потом за него! – воскликнула Вероника Алексеевна. – Ей были нужны мужики и деньги.

Родственники стали наперебой рассказывать, какая дрянь Алекса. Я была с ними согласна. После смерти сына (или все-таки не сына?) она явно преследовала одну цель: деньги. Официальной экспертизы еще не проводилось. Я не была уверена, что Алекса вообще успела подать заявление в суд. И будет ли она его подавать?

А если официальная экспертиза по постановлению суда покажет, что мать не она? Она ведь могла все это время врать и устраивать шоу. И у нее уже приготовлен ответ, который она даст после получения результатов экспертизы, назначенной судом. Кстати, его никто не обязан сообщать «широкой общественности». Он может вообще нигде не всплыть! Алекса сейчас снимет сливки, заработает на новости столько, сколько получится, а потом уедет с какой-то благотворительной миссией в Африку. К ее возвращению про Сыроварова уже забудут.

– Завещания нет? – уточнил Илья из Росфинмониторинга.

Ему объяснили, что в соответствии с волей умершего оно будет оглашено ровно через месяц после его смерти. Содержание завещания не знает никто, кроме нотариуса. Это я уже слышала от Андрея.

– Подождите оглашения, – посоветовал Илья. – В зависимости от его содержания будете что-то решать. Осталось недолго. Пока Алекса в любом случае ничего не может сделать и унаследовать даже наперсток.

Вероника Алексеевна, продолжая рыдать, начала объяснять, что они не смогут «по-человечески» проститься с Лешенькой, если на похоронах будет Алекса. А она точно будет.

– Гоните ее в шею, – подал голос Вася.

– С похорон навряд ли получится, – заметил Андрей.

– Отсюда прогнали, – расплылся в широкой улыбке Виктор Лактионов.

Кристина заявила, что никогда в жизни не была так рада видеть Костика, свою первую любовь, теперь перемещающуюся по горячим точкам планеты и объявленную в розыск в большом количестве стран.

– А что его сегодня к вам принесло? – поинтересовалась я.

– В голову ударило – вот и принесло, – хмыкнул Виктор. – С ним никогда не знаешь. Но на самом деле сегодня кстати оказался. Может, Кристинин ангел-хранитель его прислал?

Кристина добавила, что она уже мне звонить собиралась, надеясь, что я избавлю ее от Алексы, впервые пожалела о выселении Фомичихи, которая не стала бы церемониться с претенденткой на роль матери Алексея-Владимира, но тут появился Костик. Вероятно, перемахнул через забор со стороны леса – для него это не препятствие. Ну и навалял депутату. Может, депутат и служил в Афгане, в девяностые годы бегал с гранатометом и в качалку ходил, но теперь разжирел, обрюзг и оказать сопротивление Костику, имеющему недавний опыт реальных боевых действий по всему миру, не мог. В результате Костик вынес депутата к машине на плечах. Братья Лактионовы под белы рученьки отвели туда же Алексу. Шофер завел мотор – и машина уехала. Полицию по горячим следам депутат с Алексой не прислали, хотя грозили всеми карами небесными.

Кристина также сообщила, что тут же позвонила пиар-менеджеру Наташе. Та ответила, что «действовать будем, если заявление напишут», но такое маловероятно. Алекса не захочет выставлять себя в невыгодном свете, ведь Иванов-Сыроваров еще даже не похоронен, а она уже недвижимость осматривает. Депутат тоже не захочет позориться, в особенности перед «братишками», которые составляют костяк его электората.

– Алекса и Валера Хромой могли подложить взрывное устройство? – уточнил Андрюша.

Все родственники покачали головами. Эти двое к тому месту не подходили, а шофер оставался на улице, и за ним никто не следил. Вот он мог прогуляться к разноцветным снарядам. Родственники, как нам уже говорили, пришли к выводу, что пакость сделал шофер. Конечно, не по собственной инициативе, а по заданию своего начальника.