Про завещание никто из присутствующих не знал.

– Насколько я понял, жива мать Иванова? – уточнил Андрюша.

– Точно… – задумчиво произнесла Кристина. – И у нее новый муж военный. В каких-то горячих точках воевал, вышел на пенсию…

– У него были конфликты с Алексеем Геннадьевичем?

– Были, – кивнул Игорь Лактионов. – Я про него и не подумал. Я про Петьку думал. Ну, я вам объяснял уже. Муж этот – единственный, с кем у Леши были конфликты. Наглый тип и…

– Леша даже детей решил завести назло ему! – вставила Кристина.

– То есть как назло?

– Этот солдафон высказывался про Лешу и про то, что он… Да никто никогда не догадывался! – продолжала Кристина. – Это вообще никому в голову никогда не приходило! Леша всегда вел себя безупречно и вообще как дамский угодник. Хотя, можно подумать, в армии ничего такого никогда не происходило. Не знаю, как этот солдафон понял? Мы тогда с Лешей активно пару изображали. Совсем недавно начали. В общем, Степка родила. Мать Лешина несколько раз приезжала на внуков посмотреть. Но без мужа. Леша сказал, что на порог его больше не пустит.

– Да этот солдафон тогда напился и стал рассказывать про то, как раньше за это вешали, – вставил Игорь.

– Разве вешали? – удивился Андрюша.

– В Англии вешали. Потом вешать перестали, но там гомосексуализм считался «психическим расстройством» до семидесятых годов прошлого века.

– А Англия с какого боку?

– Так Леша тогда как раз из Англии приехал. Мать с новым мужем пригласил, чтобы подарки вручить. Но больше он его не видел.

– Тогда с какой стати отчиму его убивать? Сейчас? И вообще, как я понял, объяснимо было бы, если наоборот…

– Ну, вы же спрашивали, кто может взрывное устройство собрать из Лешиного окружения? – встрял Игорь. – Этот солдафон может. Я просто про него не вспомнил сразу.

Андрей спросил координаты матери Алексея Иванова и ее нового мужа. Игорь развел руками. Кристина предложила спросить у Ирины Геннадьевны – сестры погибшего актера. Координаты их общей матери у нее должны быть.

Я спросила про возраст матери и солдафона. Кристина ответила, что под семьдесят, причем солдафон года на два помладше.

– Еще есть близкие родственники? – уточнил Андрюша.

Присутствующие покачали головами и стали объяснять, что смерть Алексея Иванова (он же Владимир Сыроваров) для них всех невыгодна. Вообще для всех проживающих в доме. Все держалось на нем, то есть он их всех тянул за собой, как паровоз, и теперь вопрос с карьерой Кристины и Игоря повисает в воздухе. Да, они уже известны, но они шли «прицепом». Степанида тоже всем довольна, Иванов оказался прекрасным отцом, детей любил, проводил с ними много времени, полностью их обеспечивал, хотя Степанида теперь и сама неплохо зарабатывает. Но Алексей помог ей раскрутиться. Она была только блогером, а теперь и на телевидение попала. У нее своя кулинарная передача.

Фомичихе с Петенькой Алексей тоже был нужен живой, потому что они живут в доме на всем готовом.

– Почему они живут здесь?

– Потому что Лешка был тряпкой! – воскликнула Кристина. – Хотя о мертвых только хорошо… Слишком добрый был. Но моя мать взяла на себя все хозяйство. Вроде ей Петька должен был помогать, но он ничего не делает. Мать все тянет, а Степанида готовит. Но она любит готовить и все это снимает. Но Петька матери нисколько не помогает. Ни в чем! А она нас понукает! С какой стати я тут убирать буду? Я работаю!

Я спросила про прислугу. С гонорарами актера Сыроварова вполне можно было взять прислугу. Да и остальные актеры явно могли себе позволить наемный персонал.

– Это даже не обсуждалось, – резко ответила Кристина. – Вы что, не знаете, сколько раз прислуга «сдавала» своих хозяев журналистам? Сколько было случаев?

– А воровство?! – воскликнул Виктор. – Еще и за прислугой следить? Вы чего?

– Мы не пускали в дом никого постороннего, – добавил его младший брат Игорь Лактионов. – Поэтому Фомичиха тут и живет.

– Но вы же сами говорили, что Фомичиха приглашала…

– Журналистам мы сообщаем только то, что хотим сообщить.

«И сейчас тоже?»

– Этим вопросом у нас занимается Наташа, – объявила Кристина Редман.

– Кто такая Наташа? – спросила я.

– Каким вопросом? – уточнил Андрей.

Оказалось, что Наташа – это пиар-менеджер всей честной компании: Владимира Сыроварова, Кристины Редман, Игоря Лактионова, Степаниды Фомичевой и Алины Фомичевой. И она разрабатывает всю «стратегию» для семьи. Кстати, очень успешно.

Но подробно расспросить про Наташу мы не смогли – в дверях появился следователь, который по моему вызову приехал на место преступления. Хотя я отметила про себя, что обязательно должна буду встретиться с этой Наташей. Думаю, что и представители правоохранительных органов с ней встретятся. Она должна много знать.

Первый вопрос следователя к этой семейке меня несколько удивил. Я ожидала другой.

– У кого у вас в доме нет глаза?

– Какого глаза? – спросила Кристина Редман и хлопнула своими. Я отметила, какие у нее прекрасные ресницы – длинные, пушистые. И ведь явно сейчас не наклеенные – она же только что из постели.

Братья Лактионовы просто смотрели удивленно. Я же встретилась взглядом с Пашкой. Он покачал головой. Значит, у этих троих и, вероятно, у Фомичихи глаза свои.

– Любого, – ответил следователь. – Правого или левого. Серого.

Трое обитателей дома в непонимании переглянулись.

– Вы нашли глаз? – наконец спросил актер Лактионов. – Но я сам видел у Леши… Глаза были открыты… И у него карие.

– Я не про Лешу.

– А у женщины? – Кристина быстро пришла в себя. – У нее глаза не вылетели?

Следователь не стал объяснять, что они не могли вылететь, если мина взорвалась под ногами. Я сама видела, что голова осталась целая. Пашка взял лицо крупным планом. Мы (и следственная бригада) надеялись по нему ее опознавать. Конечно, придется немного подретушировать снимок, чтобы не пугать неподготовленных граждан.

И вообще, что волнует Кристину в такой ситуации… Хотя смерть Сыроварова ее не особо тронула… С другой стороны – «паровоз», а не любимый мужчина…

– У женщины глаза свои и на месте, – сообщил следователь. – У кого в вашем доме искусственный глаз?

Братья Лактионовы и Кристина опять переглянулись.

– У этой его матери… – открыла рот Кристина и резко замолчала.

– У чьей матери? – тут же ухватился за информацию следователь.

– Претендентки, – пояснил Игорь Лактионов, но мы с Пашкой, Василий и два представителя правоохранительных органов все равно ничего не поняли. Я в очередной раз подумала о том, как сложно общаться с творческой тусовкой.

– Ну, у претендентки на Лешкину мать, – пояснила Кристина.

Андрюша заметил, что может быть несколько претендентов на роль отца, а вот про нескольких матерей он не слышал.

– Его суррогатная мать рожала? – влезла я. – Может, брали донорские яйцеклетки.

– Ему лет-то сколько было! – воскликнул Андрюша. – Посчитай, когда у нас запустили ЭКО.

Первый ребенок из пробирки – это Луиза Браун из Великобритании, появившаяся на свет в 1978 году. В России процедура была впервые проведена в 1995 году в Петербурге. Причем в этом случае ребенка вынашивала женщина, у которой не было собственных детей. Сейчас подобное запрещено.

Да, это я сглупила с версией. Но откуда тогда несколько матерей на одного Владимира Сыроварова (или Алексея Иванова)?

– Отцов тоже несколько было, – «успокоила» нас всех Кристина.

Ее попросили для начала рассказать про матерей.

– А вы не слышали? – откровенно удивились и Кристина, и Игорь Лактионов.

Мне хотелось сказать, что это не наша тема, но я воздержалась. На самом деле стало интересно, откуда взялось несколько матерей. Или это «дочери лейтенанта Шмидта», пожелавшие примазаться к известному актеру? Сумасшедшие?

– Небось заявляла, что ей подменили ребенка в роддоме? – уточнил следователь.