Выбор был невелик — всего два имени, и свое она произнести не смогла.

— Мейзи. Но…

— Что?

— Но я сомневаюсь в том, что Грэм — хороший отец!

— Ага! — торжествующе произнесло отражение. — Вот как раз вернемся к первому вопросу. Так почему ты украла у него Лейси?

Она разозлилась, заметив, что плачет так же, как только что плакал Джерри. Она вытерла глаза и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов.

— Чтобы она не досталась ему.

Теперь она и сама поняла это.

— А почему ты нападала на Минотавра именно таким образом?

— Потому, что он напомнил мне Грэма! — выкрикнула она. — Из-за той ночи, когда он изнасиловал меня! Потому, что мне хотелось сделать ему больно! Я его ненавижу! — Она могла продолжать и дальше, но вот она была — истина. Она не раскаивалась.

Джерри обнял ее за плечи.

— Ариадна, — произнесло ее отражение, — ты можешь остаться в Мере, если хочешь. Здесь ты никогда не состаришься, не умрешь и не заболеешь. Как ты могла бы уже заметить, нездоровая тяга к спиртному тебе здесь не угрожает.

Если ты не захочешь остаться здесь, ты будешь возвращена в свою машину в то мгновение, когда сворачивала в Надежду, Северная Дакота, словно ничего и не происходило.

Значит, вот оно.

— Но я сказала правду: я все еще алкоголичка; — грустно сказала она. — Что со мной будет?

Отражение молчало, и Джерри пробормотал:

— На такие вопросы он не отвечает.

— А что Грэм и остальные?

Отражение, казалось, колебалось.

— Твое решение влияет на твой поток реальности. Их решения — не влияют.

А твое решение не влияет на их потоки.

Ариадна попыталась сказать, что хочет вернуться домой, и промолчала.

Она попыталась сказать, что хочет остаться — тоже безуспешно. Выходит, она сама не знает, чего хочет… Она в отчаянии покосилась на Джерри.

— Сколько времени у меня на размышление? — спросила она.

— Сколько хочешь, но ты не можешь покинуть Меру, пока не примешь решение. Я помню случаи, когда люди оставались здесь на пару дней.

— А я могу остаться и передумать потом?

— Да, — отозвалось зеркало ее голосом. — Но после этого тебе никогда уже не удастся вернуться в Меру, а пожив в Мере, ты нигде уже не будешь счастлива — и демоны наверняка одолеют тебя.

Она откинула голову и в упор посмотрела на зеркало.

— Это что, намек? — спросила она — и не получила ответа. Она попыталась поэкспериментировать с предположениями — то, что, судя по всему, делал Джерри. — Моим демоном было фортепиано. — Верно! — Я надеялась… — Нет, если честно, она не надеялась всерьез возобновить концертную карьеру. — Мне уже слишком поздно было рассчитывать на успешную карьеру музыканта. — Снова верно! Так кто же она, алкоголичка, не имеющая никаких шансов на успех, на долгие овации, на гастроли по кругу: Париж — Москва — Лондон?

Она снова рыдала. Слишком поздно! Демон фортепиано лишил ее материнства, и она сдалась демону алкоголизма — и это разрушило все.

Но Лейси… у Лейси же талант, правда?

Нет. Слова не выходили.

— У Лейси всего лишь способности к музыке.

Она только обманывала себя в надежде на то, что Лейси удастся сделать карьеру, какую не удалось сделать ей самой. О Боже! Как же она мучила Лейси, заставляя заниматься музыкой?

Стоявший рядом Джерри кусал в тишине губы.

— Я сказал правду: я люблю тебя, Ариадна. Ты любишь меня?

— Я… я не знаю. Я не могу сказать так быстро. Я очень привязалась к тебе. Я… я восхищаюсь тобой. Это верное выражение?

Это прозвучало так вяло в сравнении с его словами! Она ободряюще улыбнулась ему, вдруг осознав, насколько зависят люди от лжи, как горька может быть эта неразбавленная правда.

— Джерри, — произнесла она, — это не из-за того Смит-Вильямса.

— Правда?

— Ты не трус, Джерри.

— Я… не… — Он был поражен.

— Глупый! — сказала она. — Ты не приказал бы остальным прыгать над вражеской территорией, если бы надеялся довести самолет домой. Сколько ты летел еще после этого?

— Часа два… больше…

— Ты не трус, — повторила она. — Ты просчитал шансы. Ведь ты пришел бы сегодня на помощь Киллеру, если бы Тиглат не помешал, правда?

— Да! — ответил он — и был удивлен и одновременно счастлив оттого, что смог произнести это здесь, в обители Оракула.

— Значит, ты не трус, вот и все.

На лице его вспыхнула радость… вспыхнула и тут же погасла.

— Ты любишь Киллера?

Она отвернулась.

— Я…

— Ну?

— Я не знаю, как я отношусь к Киллеру, — ну, по крайней мере это не надо больше таить.

— Он может предложить гораздо больше, чем я, — произнес Джерри с убитым видом.

Этого она уже не вынесла.

— Если я поняла тебя правильно, ты… это гадко! — крикнула она. — Это не производит на меня впечатления, скорее наоборот! Он будет хуже Грэма. И мускулы его меня тоже не привлекают! В физическом плане я привязана к нему не больше, чем ты, Джерри Говард!

Наступила тишина — они с Джерри поражение смотрели друг на друга, а отражение ехидно смотрело на них из зеркала.

Правда?

— О! — произнес Джерри, так и не понимая.

— Но… — Она и сама еще толком не разобралась. — И все же он словно гипнотизирует меня. — Он обладает той же харизмой, тем же обаянием, что и Грэм. Если он позовет меня к себе в постель, я пойду… — Правда! Ох, черт! Что она сказала?

Джерри взял ее за руку и ласково улыбнулся.

— Я знаю. Может, когда он разберется с нами обоими, мы сможем наконец заняться друг другом?

— Возможно! — Опять Киллер! Вечно этот Киллер! Она так и не знала еще, хочет ли остаться.

Она хотела остаться.

Но ее материнский долг…

— Пилоты, бросающие свой экипаж… — сказала она. — А что насчет женщин, бросающих своих детей?

Джерри начал заикаться, но в конце концов выдавил из себя:

— Если ты вернешься, Карло убьет тебя.

Правда?

— Что? — переспросила она.

Джерри почему-то торжествовал. Он повернулся к ее отражению:

— Она спасла Киллера! Неужели Мера ничем ей не обязана? Скажи!

Отражение кивнуло со вздохом:

— Хорошо. Из-за исключительности случая я нарушу правила. Карло более известен под именем Хасан Ареф. Он террорист, великолепно подготовленный и ужасно удачливый, специалист по дистанционно управляемым взрывным устройствам. Обычно он не работает по частным заказам, но два его компаньона угодили в тюрьму. Гиллис согласился защищать их в случае, если твоя машина вернется из поездки благополучно — без тебя.

Она поперхнулась. Грэм! Джерри выругался сквозь зубы.

— Это дешевле, чем платить алименты, — не без ехидства пояснило зеркало.

— Ты помеха для него. Ты дважды останавливала машину, чтобы перекусить; за это время они запросто могли арестовать тебя по обвинению в похищении детей. Они этого не сделали. Присутствие в доме двух мужчин оказалось для них сюрпризом, но они отвезли бы остальных — как нежелательных свидетелей куда-нибудь в мотель. А потом бы вернулся Карло… Три трупа в сгоревшем домике в Северной Дакоте вряд ли кто соотнес бы с исчезновением в Колорадо одинокой миссис Гиллис. Это было бы даже лучшим решением, чем предполагавшаяся раньше безымянная могила.

— Видишь? — крикнул Джерри. — И если ты вернешься, ты ничего этого не будешь помнить. Ты остановишься где-нибудь на ночлег, и они расправятся с тобой! Это же ясно!

Верно!

— И еще одно ясно, — перебил Джерри Оракул, — что его будущее может быть еще более жалким, чем его прошлое. Вернись он позже, его принял бы за демона Киллер, вооруженный автоматом. Мир избавился бы от Хасана Арефа или Карло Веспуччи — вот в чем заключалась цель вашей операции!

Джерри запнулся и вспыхнул.

— А вместо этого мы с Киллером сами впустили его?.. Поэтому демоны собрались так быстро?

— Он демон? — спросила Ариадна.

— Он носил в себе большого демона, — ответил Оракул. — Да и Гиллис ненамного отставал. Вот почему они пережили появление Астерия в доме — они и так уже принадлежали ему. Но для сегодняшней материализации Минотавра требовалось много демонической энергии, и Астерию пришлось высосать ее из вас всю до капли. Разумеется, если они вернутся во Внешний Мир, они могут заразиться снова.