Начал стягивать с себя одежду прямо на входе… Ну да, я же сама его попросила. Я вздохнула, растерла ладонями покрасневшие щеки и повернулась к окну, старательно высматривая соседние дома за стеной дождя.

Улица у нас была небольшая, на окраине города - центральные нас даже не городом считали, а поселком у города. Хотя это они поселков не видели, конечно. Так вот, улица называлась Тополиная. Еще летом, когда мы только приехали, мы тут иногда прогуливались всей компанией, и чуть не вся дорога была устлана слоем белого тополиного пуха! Так красиво, что дух захватывает - будто снег летом.

У Руди, Фили и Лораса тогда вроде отпуска небольшого было, ну да они сами решали, когда работать, а когда отдыхать. И вот решили отдохнуть, хотя скорее присмотреть, как мы тут с Красавчиком устроимся. Обещали, что к зиме, когда уж работы поменьше будет, тоже сюда вернуться, тем более, что у Фили тут семья жила. А Руди с Лорасом вроде как за компанию, чтоб не отбиваться! Я вот все ждала. Руди мне порой из разных мест письма черкал, как у них дела, да и с Красавчиком они, вроде как, на связи были.

Парень присел на корточки у кровати, прикрывшись одним полотенцем, улыбнулся лукаво из-под отяжелевших от влаги прядей, ничуть не стесняясь своей наготы, сверкнул в полутьме глазами, и у меня уже привычно полыхнуло внутри и чуть сбилось дыхание.

- Я тебе подарок принес, - он протянул мне что-то продолговатое, завернутое в мокрую ткань, - Подумал, ты из тех, у кого в грозу голова полна грустных мыслей! Ну тогда, когда мы только познакомились - помнишь, тоже в грозу? У тебя в тот день мордашка такая тоскливая была, будто мир рушиться… Я подумал, надо опять тебя веселить идти!

Стоило развернуть, и у меня что-то сладко заныло в груди от смеси удивления, благодарности и ностальгии. У меня в руках была ваза. Стеклянная, разноцветная ваза - не такая, как мамина, но через нее тоже можно пропускать солнечные лучи и беречь, как главное сокровище.

Я всхлипнула и кинулась ему на шею, сваливаясь с кровати и сваливая его на пол.

- Спасибо-спасибо-спасибо! - тараторила я, сжимая его в объятиях и млея от его радостного смеха.

- Всегда рад! Но, - он впутал длинные пальцы в мою шевелюру, а другой рукой придержал за поясницу, - ты бы так ко мне не прижималась, я же не железный.

Я замерла на секунду, выдохнула судорожно.

И прижалась только крепче.

Через мгновение он уже закинул меня обратно на кровать и прижался сверху, удерживая вес на локтях. Он ладонью убрал волосы с моего лица, чтобы рассмотреть его, смущенное, но не сомневающееся. Его взгляд был, пусть всего на мгновение, до умиления удивленным, но сразу на лице расплылась довольная шальная улыбка.

И этой улыбкой он прижался к моим губам. Шептал что-то нежное, успокаивающее, но глаза блестели все также игриво, лукаво, а руки уже освобождали меня от ночнушки. Я не слышала, что он мне говорит за грохотом собственного сердца в ушах, только гладила его голову и целовала лицо - щеки, глаза, губы…

- Хороший мой… - меня отчего-то переполняло такой нежностью к нему, так хотелось, чтобы он и дальше улыбался!

- Да?.. - он расстегивал пуговки воротника, уже немного нетерпеливо, стараясь скорее стянуть тряпку.

- Ты только поаккуратнее, ладно? - я опять поцеловала в скулу, обвивая руками шею, оглаживая плечи, которые за время нашего знакомства стали будто даже шире.

Парень никак не мог перестать улыбаться. Да и надо ли? Она в его руках, шепчет нежности, смотрит на него ласково, цепляется руками за его плечи. Не против, что он хочет скорее стянуть с нее ненужные тряпки. Не злиться на него, не отталкивает. Раньше его забавляло ее дразнить, смотреть, как она от раздражения морщит нос и не знает, куда бы спрятаться или как его от себя отвадить… Краснела, глаза прятала, а все равно отталкивала! И зачем? Мило…

Но когда она первый раз на него посмотрела… по-настоящему - когда же это было? Когда они гуляли в Тирске? Или когда его та девчонка подставила? Или когда?.. В общем, когда она на него посмотрела, так будто он что-то для нее значит, а не так - мимо проходил, дразнить перехотелось. Захотелось, чтобы она смотрела так на него всегда. Нежно, внимательно, слегка обеспокоено.

Ну или вот как сейчас! Красавчик усмехнулся тихонько, глядя в ее подернутые пеленой темно-серые, как затянутое тучами небо, глаза. Обычно эти глаза смотрели цепко, с легким любопытством и не особенно вовлечено в происходящее, словно затишье перед бурей, а сейчас в них копились чувства, готовые вот-вот выплеснуться. Мило.

- А ты довольно чувствительная, да? - спросил он без задней мысли, когда она вздрогнула от легкого поцелуя в плечо.

Она вдруг вскинула на него взгляд, нахмурилась и покраснела почти до слез.

- Ох, - только и смог выдохнуть парень, с радостной улыбкой наблюдая за ее реакцией.

Мило!

Он провел ладонью по заалевшей скуле, большим пальцем чуть оттянул ее нижнюю губу и поцеловал - глубоко и даже развязно, чтоб еще сильнее ее смутить. Ведь теперь ее это не злило, а только заводило больше, так почему бы не побыть развратным? Она застонала в его губы, и он уверенно прошелся рукой от шеи - по небольшой упругой груди с уже затвердевшим соском, по плоскому животу - до лона, и обнял его ладонью, не проникая пальцами внутрь, а только сжимая и поглаживая мягкие складки. Она дернулась, распахнула глаза удивленно.

- Ты!.. - выдохнула девушка, пытаясь закрыть рукой лицо; но бедра сжала, пусть неосознанно, но не желая отпускать его руку и приподнялась вслед за ней, стоило чуть отодвинуться.

- Не прячь лицо, - прошептал парень с улыбкой, - Ну не прячь! Такая красивая, дай посмотреть…

Он сам аккуратно, без силы, отодвинул ее руку, и начал целовать веснушки на лице - нежно, едва касаясь. И от того, как ласково, даже невинно он целовал ее лицо и шею и как, в противовес, уверенно и нагло трогал ее внизу, она распалялась только больше. Открывалась ему, постепенно забывая про наносное смущение, цеплялась за плечи, оглаживая приятно перекатывающиеся под ладонью мышцы, сама жалась ближе, чтоб ощутить в этот холодный день жар его кожи. И в какой-то момент сама же поцеловала его, переплетая свой язык с его, обвивая крепко руками. Сама приподняла бедра, прося большего.

- Подожди, подожди… - в его шепоте слышался смех, - Ну куда ты торопишься? Дай я тебя еще вот тут поцелую - вот тут еще не поцеловал, так что пока рано!

- Нет!.. - неожиданно шикнула она ему в ответ, злобно сверкая мутным взглядом.

- Нет? Нельзя? - он прикусил ей шею, выбивая приглушенный стон, и тут же зализал.

Он и сам уже тяжело дышал и хотел большего, но как сладко было немного растянуть момент, насладиться каждой секундой… Он все время думал о том, что все слишком хорошо, чтобы продолжалось долго, что она посмотрит на него поближе и увидит лишь попрошайку с улиц, пустое место со скверным характером и пойдет искать себе «хорошего мужа», того, кто и нужен был ей с самого начала…

Парень снова поцеловал ее, заглушая протяжный низкий стон, который отдавался приятной дрожью в груди, поцеловал, будто в последний раз, пытаясь показать ей, что он готов отдать всего себя, отдаться ей целиком, только пусть никуда не уходит! Пусть делит пирожки пополам, чтобы отдать половину ему, пусть обнимает его, как только она и умеет и утешает своими лучшими на свете руками! Смеется тихонько, прикрывая рот ладонью, и смотрит на окружающих, как на дурных детишек, когда ее что-то раздражает…

Он умел делать женщинам приятно, и он сделает ей приятно, только пусть никуда от него не уходит! Он привяжет ее покрепче к себе своим телом - это справедливо. Ведь она уже его к себе привязала!

И он распалял ее, заводил, дразнил, подводил к пику и не давал главного, а потом снова и снова, и когда он, наконец, вошел, она уже почти не заметила боли, все только жалась к нему, зарываясь пальцами в мягкие волосы и шептала что-то почти бессвязно - то ли угрозы, то ли мольбы…