- Ты кто такая, чтобы мне условия ставить? Хочешь рассказать? Иди, рассказывай - будет на твоей совести. Я ни тебе, ни твоему дяде не служка - что ты мне сделаешь? Я за место в обозе монетой плачу, от того, что я девчонка, ничего не изменится. А теперь пошла прочь и на глаза мне не попадайся.

Девочка дернулась, хотела что-то сказать, но только всхлипнула, развернулась и приспустила подальше. Вот тебе и зайчонок.

Я и правда трястись от перспективы быть раскрытой не собиралась. С попутчиками у меня отношения добрые, плохого ждать причин нет. За место в обозе, пусть и не полную цену, но я действительно плачу. И все ж проблем она мне принести могла. И дяде что наговорить. Вряд ли конечно. Мелкая подлючесть в ней моментами проскальзывает, но на крупную подлянку она вряд ли способна. И потому что трусливенькая больно, и потому что в ее любовном романе роль злодейки она скорее отведет мне, чем будет исполнять ее сама.

А все-таки совру, если скажу, что меня это не напрягло и не подпортило настроение.

Но вот уже вечер, а проблем так и нет, так что я постепенно начала расслабляться в предвкушении завтрашнего дня.

Нам выделили место на заднем дворе трактира, где мы могли разложить что-то вроде небольшого лагеря. Мест в гостинице при трактире на всех бы все равно не хватило, да и не все готовы были на койку тратиться. Мне вот на земле легче поспать, чем отдавать обрезы. Зато поесть и выпить нормально мы вполне могли, и уж на теплую, приготовленную не просто на костре, еду денег жалко не было!

Часа через три освободились столы и мы заняли уже полупустой зал. Красавчик как-то незаметно отделился от нас еще днем, и я была только рада - нервы целее. И за стол сел тоже подальше от нас, в другом конце зала.

Вообще, трактир сильно отличался от того, в котором мы останавливались в прошлый раз. Он был больше, чище, сама атмосфера была более… уютной, что ли. Подавальщица тоже слегка кокетничала с мужиками, порой хихикая на сальные комплименты, но потасканной жизнью вовсе не выглядела. Только слегка уставшей. За прилавком стоял очень приятный, опрятный мужчина с располагающей улыбкой и веселыми морщинками у глаз.

Он поймал мой взгляд и слегка склонил голову, видимо, приветствуя, и я отчего-то смутилась. Отвернулась, чтобы он не подумал, что я пялюсь и увидела, как насмешливо фыркнул Красавчик в мою сторону. Мелкий гавнюк.

Руди на весь зал поздоровался с приятным трактирщиком и тут же сцепился с ним языками. За ним тут же подтянулись и остальные. Я же просто невпопад кивала и думала о своем. Иногда косила глаза в сторону Красавчика.

- …а это наше Пугало! Не смотри, что на вид рохля и тюфяк - это просто обложка! Вообще-то, он себе на уме и полезен в хозяйстве. Мухлюет как боженька, варит вкусную кашу, у него хорошая терпилка, но острые локти… Что еще? А, ладно! Вспомню, расскажу. Пугало, поздоровайся!

Руди дернул меня за прядь и показал в сторону хозяина трактира, который улыбался мне очень открыто, но будто слегка, совсем не зло, насмешливо. Я неловко улыбнулась в ответ и подняла руку в приветствии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Здрасти…

На периферии заметила, как злобно кинул на меня взгляд Красавчик, аж скривился весь, будто лимон проглотил. Не нравится - не смотри, выкидыш Темной!

Я выдавила из себя улыбку пошире и усилием воли не повернулась в его сторону. И все же, ну какого он смотрит на меня так, будто я его родителей заживо закопала, сожгла его хату, а теперь сижу и жизни радуюсь? Сам надо мной потешался, стоило узнать, что девчонка, продыху не давал. Разве не имела я право его урезонить? Так почему он теперь смотрит на меня, как ребенок, у которого конфетку отобрали? Но главный вопрос не это. Главный вопрос, почему его взгляд обиженного жизнью дитя работает-то, заставляя меня стыдиться?! Неужто сила смазливого личика так велика?..

- Как там жена-то твоя, все шуршит со своей газетенкой? Когда детишек-то собираетесь?

Вообще, если подумать, я и раньше замечала, что сестричкам стоит только скукситься, сразу сердце кровью обливается у всех. Даже бабуля, уж сколько к жалости старуха не склонная, к ним бывает довольно снисходительна. Меня она тоже любит, но так легко с рук все не спускает, а на них злиться вообще не умеет. Они грустненько и виновато на нее посмотрят, бабка челюстью щелкнет, скажет что-то вроде: «Говно, но свое!» И простит тут же! А мне говорит, с такой рожей, как у меня, жизнь легко не проживется, так что лучше ко мне построже, что б я все сама умела. Так-то да, конечно, но все же… От таких раздумий быть снисходительной к Красавчику хотелось еще меньше.

- Да уже ждем! - засиял улыбкой хозяин, но тут же слегка погрустнел, - Хоть в подвале запирай и цепями связывай - не сидится ей спокойно дома, а я волнуюсь…

Мужики захохотали, припоминая, что хозяйская жена баба характера неспокойного.

- Пацана, поди, ждешь?

- Молюсь богам каждый вечер, чтоб девочка родилась! Хочу доченьку, будет у меня маленькая принцесса с темненькими глазками, как у жены.

- Кабы в мать пошла только глазками. А то ведь будет еще одна с шилом в заднице. Тут-то как раз за мальчика поспокойнее было бы.

- Оно может и верно, - кивнул хозяин, - Но так девочку хочется!

Филя хохотнул.

- Посмотрю на тебя, когда замуж ее отдавать будешь!

По залу разнесся громкий и чистый смех Красавчика. Почему-то вспомнилось, как он смеялся тогда, в грозу. Тогда мне на мгновение показалось, что мы могли бы стать по-настоящему близкими друзьями. Ведь он так ждал грозу и разделил ее именно со мной. Было в этом что-то особенное. Но все особенное почему-то такое хрупкое.

Как мамина стеклянная ваза. Еще в молодости она однажды была в гостях у тетушки, и там в одном магазине ей приглянулась эта ваза. Естественно на изделие из стекла денег у нее не было, но продавец, очарованный ее красотой, подарил ей эту вазу. Она была у нас чем-то вроде семейного наследия. Мама обещала отдать ее мне, когда я подрасту, и от одной мысли об этом у меня в животе пузырьками расходилась радость. Я обожала ставить вазу на солнце и пропускать лучи через выкрашенное в разные цвета стекло.

Конечно я вечно таскала ее с собой и естественно в конце концов ее разбила.

И сейчас я ощущала что-то похожее на ту обиду на саму себя.

- А где те две дурашки, я так хотел Пугало с ними познакомить!

- Глаз не спускают с будущей мамы, - улыбнулся хозяин Руди.

Я косо глянула в сторону той части зала, где сидел парень, и поймала его такой же взгляд. Увидев, что смотрю в его сторону, он развернулся ко мне всем корпусом и уставился с вызовом. Выгнул изящно бровь, мол, чего тебе еще, дурная, надо от такого пупсика?

- Тц, - я скривилась и мотнула головой, тут же натыкаясь на снисходительно-понимающие взгляды товарищей, - Чего?!

- Злющий! - улыбнулся Лорас, - Не часто тебя в плохом настроении увидишь.

- Скучаишь, небось, по котику? - хихикнул Руди.

Я обалдело на них уставилась.

- Да кому он нужен? Зазнайка и балагур. Только шуму от него.

- Чего вы не поделили-то хоть? - Филя добродушно потрепал меня по голове, - Из-за ерунды небось? И стоит оно того, чтобы весь день ходить-грустить?

- Да чего вы пристали? Мы с ним не настолько близки, чтобы это имело значение!

Я сосредоточилась на еде и застучала ложкой, хлебая рагу с мясом. Что мне за дело до его обидок, тем более абсолютно непонятных?!

- Да ладно брехать, Пугало, вы ж только друг с дружкой так себя ведете, - не поверил Руди.

- Как? - не поняла я.

- Ну вы одного возраста и…

- И что?

Филя вздохнул и толкнул Руди, размахивающего руками в попытках не сказать, а обрисовать свое объяснение.

- Вы себя свободнее друг с другом ведете, Пугало, - начал он, - Вы общаетесь когда, сразу как-то вспоминается, сколько вам лет. Ну ты вот злишься, язвишь, не ходишь с уныло-спокойной рожей монаха, чью веру не пошатнуть обычному быдлу…