— Зато это будет моим взрослым осмысленным поступком, доказывающим тебе, что я как раз понимаю, что значит любить по-настоящему. Если я для вас угроза — я хочу, как можно быстрее исчезнуть из вашей жизни. Чтобы тебе не было стыдно за меня Себастьян, чтобы ты мог заниматься тем, что для тебя действительно важно!

— Но ты для меня важна не меньше! — заорал он, дав полный ход своим эмоциям. — Я люблю тебя! Я рву сердце и душу каждый раз, когда что-то случается, и моя жизнь без тебя уже не будет полноценной. Поэтому нравится тебе это или нет, но ты останешься. Успокоишься и мы обсудим как быть дальше.

— Я уже сказала, как будет дальше! — огрызнулась я, горя желанием сжечь абсолютно все мосты и себя заодно. — И ты не имеешь права удерживать меня силой! Это по меньшей мере незаконно!

— Ну так заяви на меня! — подхватив меня на руки, невзирая на моё яростное сопротивление, Бас поволок меня в нашу комнату. — Если не прекратишь, я привяжу тебя к кровати и заклею рот, и ты знаешь — я сделаю это. Ради твоего же блага. Прекрати мучить меня Чарли! Вот именно сейчас ты издеваешься надо мной, а своим уходом добьёшь меня окончательно. Это такая твоя любовь? Да?! — его выразительный взгляд был более чем красноречив.

Он не оставлял мне выбора, он уже давно всё решил за нас двоих. Бас был готов рискнуть всем, даже собственной жизнью, лишь бы дать нашей любви шанс. Потому что он верил в меня. Единственный, кто настолько дорожил мною в этом мире. И я была безумно рада тому, что он никуда меня не отпустил. Мне и не хотелось расставаться на самом деле.

— Ладно. Отпусти. Обещаю, я возьму себя в руки, — пыхтя, я отошла от него в сторону. — Жизнь за стенами другая Бас, вот что первым бросилось мне в глаза. Взрослые отношения безумно запутанны. И кажется, Себастьян, ты не понимаешь кем я стала за эти семь лет, что потеряла и что приобрела. Потому что ты продолжаешь любить ту маленькую девочку, не ведая того, что нелюди в Манакре свели ту девочку с ума, дав ей прозвище Дикая Чарли. Ты ничего обо мне не знаешь Бас, а я не могу тебе этого рассказать, потому что хочу всё забыть. И я вовсе не считаю, что мир должен вращаться только вокруг меня, я всего лишь пытаюсь вернуть ту часть своей души, которую у меня отобрали!

— Чарли, я догадываюсь, как тебе было сложно, хотя бы по той отчаянной резкости в твоих глазах и в голосе, ты изменилась, я изменился, я всё это принимаю и не отрекаюсь от тебя. Я лишь хочу, чтобы мы и дальше могли полностью полагаться друг на друга, искренне и откровенно, без стен. Любовь это сфера, где магия бессильна, поэтому я верю, что наша принадлежность к разным сторонам в наших отношениях не сыграет никакой роли. Ты в это веришь?

— Ты почти процитировал мою личную Библию, — примирительно улыбнулась я, как обычно зачарованно сдаваясь на его милость.

На Баса можно было просто смотреть и получать сексуальное удовлетворение. И дело было даже не в его привлекательных чертах, не в этих чувственных губах и бархатных карих глазах, а в магнетической харизме этого парня. Когда он улыбался — от него словно излучалось свечение, окутывающее меня беззаботным упоением. Его голос можно было записать на диск и слушать бесконечно, успокаивая себя в минуты напряжения и подпитываясь в минуты расслабления. Когда Бас говорил, он часто помогал себе жестами, выражая движениями язык души. И я просто поражалась, насколько идеально гармонировали его душа и тело. Да, я была влюблена в него, взята в плен, поэтому смотрела на вещи сквозь особую призму, пораженная очарованием Баса, как молнией.

Любопытно, что во время моего помутнения на кухне, физическая нагрузка никак не сказалась на моём послеоперационном состоянии, а вот наши попытки заняться любовью не увенчались успехом, боль в боку доставляла слишком много беспокойства, мешая разрядить возбуждение.

Поэтому Басу пришлось просто уйти, чтобы в полночь Артур не проснулся в моей постели.

… Я снова вернулась в один из отвратительных моментов своей жизни. Происходящее было реально, потому что этот кошмар я пережила во всех мелочах. Я ощущаю боль в сдавленных запястьях, я чувствую этот смрадный запах «ложа чести», и я переполнена ужасом, гневом и беспомощностью. Меня раздели до гола и связали руки жесткой бечёвкой, рот заклеили, плечи и ноги удерживают четыре девицы из старшей группы, а пятая собирается лишить меня девственности тупым предметом. … Я пытаюсь извиваться и захожусь в немом крике…

— Ничего этого нет! Ты в безопасности Шарлотта! Всё хорошо, — тёплые ладони и разбудивший меня знакомый голос, приводят меня в чувство. Мокрая и дрожащая, я наконец понимаю, что мне снова приснился кошмар. Удивлённо и благодарно всматриваюсь в любимое лицо, в котором сейчас отражается Артур.

— Ты кричала. Мне пришлось тебя разбудить.

В этот момент мне даже становится всё равно, что рядом со мной паразит, всхлипываю, беспомощно уткнувшись ему в плечо:

— Спасибо. … Как бы мне хотелось, чтобы это больше никогда не всплывало.

— Это мерзкое видение больше не станет тревожить тебя, — прошептал Артур, обнимая меня за плечи.

Я поддалась ему, и мы поудобнее устроились в постели. Артур что-то неразборчиво шептал мне на ухо, моё сердцебиение улеглось, я снова согрелась и почувствовав расслабление провалилась в сон.

Не припомню, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой выспавшейся и свежей. Меня всё ещё обнимали мужские руки, а это значило, что я до сих пор лежу в объятьях Артура Корвина, который охранял мои сны весь остаток ночи. Но даже этот факт не мешал мне чувствовать себя счастливой и такой лёгкой. Я не взглянула на его лицо, но думаю, Артур уже не спал. Мягко выскользнув из постели, я закуталась в халат, намереваясь принять душ. Внутри у меня звенели какие-то ноты, меня радовали проникающие в комнату солнечные лучи и звуки жизни, доносившиеся со двора. Будто в предчувствии праздника, словно я физически ощутила как моя жизнь наконец приземлилась на белую полосу и теперь я вне себя от восторга.

— Я тут размышлял, — медленно протянул Артур, дождавшись момента, когда я появилась из ванной. — Знаешь, я ничуть не жалею, что убил твоего отца. Наоборот, я считаю, что Даг сдох слишком легко. Я бы судил его иначе, за то через что он заставил тебя пройти.

Вздохнув, я снова опустилась на кровать, всё-таки встретившись с ним взглядом:

— Иногда, я пыталась оправдать его тем, что отец не знал, как именно я выживала там, — мой голос прозвучал печально. Так и было, при упоминании прошлого — моя радость мгновенно померкла.

— Увы, Шарлотта, он имел представление. Просто Даг был уверен, что ты выживешь, так как стражи довольно выносливые создания. На его взгляд, в Монакре ты должна была пройти что-то типа закалки.

- А я-то переживала, — горько усмехнувшись, я опять поймала взгляд Артура. — Ты увидел … что именно мне снилось?

— Да. Увидел. Но прервав твой кошмар, я так и не узнал, чем закончилась твоя пытка, поэтому я позволил себе призвать тень. … Им не удалось лишить тебя чести, таким извращенным и жестоким способом.

— Тогда меня спасли, — выдавила я, опустив глаза, пытаясь прогнать навернувшиеся слёзы. — Хлоя … помешала им. Наши отношения с ней сложно было назвать дружбой, в Манакре взращивали чудовищ одиночек, но какая-то теплота между нами всё же была. … Она сражалась за меня, а вот я не смогла уберечь её. … Где-то месяцев через семь после того случая, её довели до самоубийства. Хлоя прыгнула с обрыва. Я бежала за ней, кричала, умоляла её не делать этого, но не успела догнать…

Артур сделал то, что мне было сейчас так необходимо — крепко обнял сзади, прижавшись губами к моей макушке. Без каких-либо слов, просто подождал, пока я справилась с эмоциями.

— Ты отказываешься это замечать Шарлотта, но во многом мы похожи. Ты и я прошли через ад, разочаровались в людях и пропустили через себя одиночество, — спокойно проговорил Артур, отпуская меня через несколько минут. — Почему ты так и не призналась Басу, что переспала со мной? — его тон сменился резко, отразившись на мне эффектом шлепка.