Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Неспешная дорога благоволит к мыслительному процессу и я, осматривая убранные поля вдоль дороги, размышлял. Прежде всего, пока отсутствует проблема земельными площадями — вырубай лес, как это сейчас называется «лядить», да и обрабатывай его. Вот только скоро упремся с одной стороны в болото, а с Запада выйдем к озеру. И станет только два направления расширения территорий, причем так же проблемные.

А еще не хватает рабочих рук у ремесленников, которые вовсю привлекают подростков для подсобных работ, вот только я требую от мастеров, чтобы те обучали своих работников. Пока получается принцип Ланкастерской школы, когда ученики обучают друг друга, так как мастера перекладывают обязанность обучения на своих учеников и подмастерьев. Уже после сбора урожая начнем строить ремесленную школу, где я планирую открыть отделения металлургии, стекольное, гончарное с перспективой изготовления фарфора, ткацкого и купеческого. На каждом отделении от десяти до двадцати учащихся. Купеческое будет готовить приказчиков, кладовщиков, бухгалтеров. Я планирую стать серьезным купцом. Упор на продажу другим гостям не оправдывается. За последний месяц только три ладьи прибыло для торговли. И это, казалось, немало, но уже сейчас объемы производства позволяют увеличить торговлю в десять раз. Осталось только подчитать средства на такую школу и возможности прокормить учеников, пусть они и будут частично участвовать в производственных процессах. И выбор между запланированным расширением воинской школы и создание ремесленной, пока за военным направлением.

Из производств, которые планирую запустить, но никак не решаюсь — бумага. Уже полгода собираем за бесценок от населения тряпичную ветошь. Благо, прядильные станки работают исправно, и пряжи уже скопилось очень много. Каждая хозяйка может взять себе пряжи на две рубахи или кафтана или еще чего, но пошить одну для себя, вторую отдать на склад. Можно задешево и купить пряжу. Однако, недавно пришлось поднять цену. Повадились крестьяне покупать, считай, по себестоимости, как своим, пряжу и вести ее в Суздаль или Городец Радилов на продажу. Нельзя недооценивать предприимчивость людей — лишний раз убедился я.

Как бы ни продуктивно работал прядильный цех, но проблема в создании ткацкого станка остается. Три раза пытались даже по послезнанию создать ткацкий станок, не получалось. Потратили на это месяц перед моим отправлением в поход, отвлекли от производств и плотников и кузнецов, а Никифор, которого я про себя уже Кулибиным называл, двое суток был без сна, никак не мог сообразить, как «это вот с этим» работать должно. Пришлось его подпоить и на этом заморозить идею ткацкого станка, но узрев количество шерстяной нити на складе прядильного цеха, нужно срочно вновь начинать мозговой штурм.

Креча встретил меня в крайней степени приветливо. Вот если бы не моя феноменальная регенерация, остался бы. Такие меда и пиво у пасечника, да и места поспать хватает, что и на сутки попьянствовать остановиться можно. Признаться самому себе — только Божана и необходимость навестить Агафью Никитишну и остановили.

Бортник жаловался на сбыт своей продукции. Воском, медами, даже дегтем заполнены все амбары Кречи. По словам бортника, такая же ситуация и у его сына. Нужды всего поместья, как и города, они удовлетворили, разделив, так сказать, рынок, но, а дальше — никак. Подумывают уже и о том, чтобы отправиться в Суздаль, или Нижний Новгород, а то и в Булгарию торговать своим продуктом. Купцы же, которые приезжали, давали крайне малую цену даже за столь необходимый товар, как воск.

— А скажи, Креча, кольки сынов маеш? — спросил я.

— Так один — то муж ужо, — начал перечислять пчеловод, но я его перебил.

— Вон гнездо свое вьет, ты скажи про сынов, что не ажанилися? — сказал я, взяв очередную ложку великолепного меда.

— Так три сыны, да две дщери, все отроки ад десяти летов, да шашнаццати, — как то даже горделиво ответил отец.

— Так, аще у зиму ледить нет чего, а царква у нас буде добрая, храмы у Владимире, Суздале, Растове, Городце, Новгороде Нижнем строят, — продолжал я, пытаясь вывести на собственные умозаключения пчеловода. Такая игра в Сократа.

— Пораду даешь, кабы свечи ладили? — радостно сказал Креча с интонацией ребенка, отгадавшего сложную загадку.

— Так, воска много, у зиму можливо ладить свечи, а торговать их па ледосходу. Коли так, то и сладим приспособы для тя, кабы сподручней было ладить свечу, — включил я лекторский тон, а Креча просиял после упоминания «приспособы». — А також жир свиной дам, да пеньки.

То, что пасечник так радовался, объясняется тем, что о преспособах в народе уже живет поверье — как только какое изобретение попадает в руки ремесленнику или крестьянину, то тот обязательно начинает богатеть, или, по крайней мере, сытнее жить. Свечи же, которые я видел, в этом времени были неказисты. Создать цилиндрическую форму для отливки свечей было не сложно и удивительно, что подобное изобретение появилось только в XV веке уже той истории, которой не будет. Можно добавлять и жир, благо свиноводство выходит на новый уровень, начинаем изготовлять ветчину, что в XXI веке называлась «прошуто» или «пршут». Производство сложное, долгое, но и мясо имеет высокую сохранность.

Вот и предложил я Крече создать такое производство, обещая, что направлю Никифора на пару недель после того, как сам распишу немудренный процесс изготовления свечей, да подберу состав на основе селитры, чтобы пропитывать фитиль в свечах. Что же касается меда, то третью часть готов сам выкупить, как у Кречи, так и его сына. Мед собирался пустить на самогоноварение. Да и поддержать бортников нужно серебром.

Вот только и эти решения способны лишь убрать часть проблем, но не предполагали развитие. Опять же, нужна торговля и масштабная. Без сбыта продукции — никак. И ярмарки тут не могут быть панацеей. Только собственный торговый флот и свои купцы, возможно на паях. Корабли есть, вот людей нет! Торговать не каждый сможет, тут нужна сноровка или же врожденная жилка, ну и маломальское образование.

Последними, кого из ремесленников решил посетить — стекольщиков. Я оттягивал этот момент, так как после бегства Вацлава Яндака, опасался за производство зеркал, да и стекольного полотна в целом. Боялся прийти и услышать, что ничего не получается и не будет. После моего отъезда на склад не было отгружено ни одного зеркала. Было стекло, посуда стеклянная, но нужнее зеркала. А стеклянную посуду продавать тогда, как и если марганец добуду, чтобы красить ее.

На подъезде к огороженной мастерской стекольщиков меня встретили двое стражников из воинской школы. Ранее они должны были охранять, или даже стеречь Яндака, оказавшегося строптивым. Однако, решил, что каждое инновационное производство требует охраны, а новикам не помешает практика несения службы.

Стражник меня пропустил. Въезжая на территорию стекольной мастерской я аж пошатнулся. Резкий, пронзительный крик, типа «Ура!» разнесся по округе. Я спешился и устремился в ремесленную избу.

— Что за звон? — спросил я спрашивая у всех собравшихся.

В центре стояли двое молодых человека, которых окружали еще четверо и все улыбались и радовались.

— Боярин, — сказал один из парней, стоящих в центре помещения и все остальные поклонились.

— Так что за крики? — переспросил я.

— Так зеркало сладили, боярин, доброе зеркало и без господина Яндака, — ответил тот же парень. Остальные молчали, с чего я выявил лидера в мастерской.

— Так Яндак и не говаривал вам якоже ладить зеркала? — недоуменно спросил я.

— Господин завсегда сам ладил, мы токмо стекло варили, — ответил парень.

Я призадумался. Ну как было не рассмотреть такого проходимца. Уже то, что он бежал и от отцовского ремесла, да и «кинул» византийского мастера, потом непонятные отношения с венецианцами. А я ему доверил такой секрет, что обогатит любого в этом мире. А этот авантюрист, вопреки всем договоренностям не рассказывал процесс изготовления зеркал своим ближайшим помощникам. Могло насторожить и то, что еще два мастера стекольных дел, некогда присланных из Владимира, отказались работать с Яндаком и стали производить стеклянную посуду, прежде всего бутылки для алкоголя.

48
{"b":"757357","o":1}