И вот, по прошествии семи дней после выхода, вся эта армия находилась в трехчасовом переходе от первых обработанных полей русичей. А три сотни таинственного булгарского посланника выдвинулись по своим делам. Первоначально марийцам было необходимо взять приступом крепость, в которой уже были и подкупленная ватага разбойников и торговцы-марийцы, которые должны были открыть ворота города и пустить отряды для полного разрушения крепости. План был подготовлен опять же посланником, Янгул Сибатор осознавал, что такие приготовления лично реализовать никогда бы не смог. И тем лучше, что лавры победителя и стратега будут только у молодого вождя, потому что тайные покровители желают оставаться тайными.

Божана же в это время пыталась в очередной раз заснуть. Ребенок, а она была уверена, что это был сын, больно толкался, и никак не мог найти удобное положение в животе. Как только его мама пыталась даже не прилечь, а присесть, начинал свою «битву».

Звуки борьбы и крики людей как то резко заполнили все пространство. Божана позабыв обо всем, резкими движениями пошла за оружием. Арбалет, лук и длинный нож всегда были недалеко. Вот только добраться до оружия оказалось не просто. Резкая боль внизу живота заставила женщину остановиться и даже простонать.

— Боярыня, — в палату вбежал Лавр. Он был весь в крови, и было очевидно, что кровь не его. — Треба уходить.

У Лавра были четкие инструкции на предмет побега. Десяток, который охранял усадьбу, уже четко действовал по правилам, неоднократно обговоренных еще с боярином. Три посыльных уже поспешили по своим направлениям. Один в Унжу предупредить Войсила, двое других поскакали в сторону последний, чтобы срочно эвакуировать людей.

Нападение стало неожиданным для защитников, и только дисциплинированная служба позволила отбить первый напор нападавших. Их было не много — меньше десятка и как только разбойники начали проникать в усадьбу, полудесяток начал отстрел из скоростных самострелов. Когда же шесть человек уже лежали на земле, двое кинулись на защитников усадьбы, оголив мечи. Такое поведение не было похоже на нападение разбойников, которые потеряв многих ватажников, обязательно должны были отступить. Лавр не зря тренировался с Филиппом и был его напарником всегда, когда только можно, тем более, что боярин часто пропускал тренировки. Вот и сейчас он без лишней суеты парировал удар сверху, отвел его и отсек руку, отчего его и залило кровью. Второго свалил арбалетный болт ратника.

За стенами усадьбы еще были звуки борьбы, и побег на заранее приготовленную заимку не имел альтернативы.

Лавр натянул на Божану кольчугу, которую специально готовили для беременной женщины и, взяв «тревожный чемоданчик», первым вышел на крыльцо. Со всех сторон их двоих сразу же окружили еще восемь ратников, которые успели прийти в усадьбу из избы рядом с боярским домом. Таким образом они и шли к телеге. На телегу сели трое, не считая возницы. По правую руку, спиной к охраняемой женщине сел Лавр, с другой — его соратник, третий прикрывал спереди. Божана же ужалась на самое дно телеги. Четверо оставшихся ратников похожим образом уместились на вторые сани, где поместились дети. Божана сопротивлялась тому обстоятельству, что дочь находилась отдельно, маленькую Ульяну Божана требовала с криком, но Лавр действовал как автомат.

— Идем, — скомандовал Лавр и один из охранников быстро и сноровисто открыл ворота и сразу же поймал стрелу.

От того, что охранник получил смертельную стрелу в спину, никто даже не поморщился, все охранники были предельно серьезны. Ворота открыты и телеги, каждая запряженная тройкой коней резко рванула из усадьбы.

Божана слышала, но не могла видеть, как стреляют арбалеты, вновь быстро заряжаются и стреляют. Если бы это были простые арбалеты, то охранники смогли сделать не больше одного выстрела, но это были арбалеты, собранные самим Корнеем из его же материалов.

Божана не видела, что на второй телеге уже сменился возница, так как прежнего скосила стрела, ранен был и Лавр, но то была левая рука, в которую попала бронебойная стрела и зашла не глубоко в кожу, сила удара отзывалась болью, и работать левой рукой не представлялось возможным. Их ждали, первая разведка «нахрапом» усадьбу не взяла. И расчет на внезапность и глубокую ночь мог бы оправдать разбойников, которых было намного больше за усадьбой, чем проникших на подворье.

— Никифор, борони боярину, — крикнул Лавр и на скоку выпрыгнул из телеги, а Никифор накрыл лежащую Божану еще одной кольчугой, а сверху шкурой медведя.

Застройка у стен усадьбы все больше напоминала город. И это сыграло свою роль — единственная дорога была перекрыта двумя телегами, за которыми с луками стояли не меньше десятка человек и еще пятеро с копьями бежали к ним на помощь.

Лавр готовился дать последний бой — он должен был, обязан защитить. Быстро стянув щит, прикрепленный к телеге, молодой мужчина через боль, сжав зубы до скрежета, пошел навстречу своей смерти. Стрелы втыкались в щит, болью отозвалась правая нога, в которую так же впилась стрела. И Лавр в какой-то момент понял, что не успеет даже подойти к преграде, как его убьют. Именно от невозможности повлиять на ситуацию у Лавра начали проступать слезы. Это была горечь бессилия.

Тут Лавр еле уловил метнувшуюся в сторону врагов тень и услышал панику в стройном ряду лучников, послышались четыре выстрела из арбалетов и истошный крик со стороны баррикады. Там шел бой. Лавр отпустил немного щит, чтобы краем глаз увидеть происходящее. Шах — верный пес боярина, постоянный спутник Божаны и детей — как адская гончая вгрызался в лица стрелков. Пес не останавливался на одном разбойнике, и, только укусив одного, сразу же впивался в шею или лицо другому. Уже трое лучников корчились на земле, а у Шаха из бока торчал нож. Пес скулил, но продолжал свою последнюю атаку.

Лавр спохватился и, невзирая на боль в руке и ноге, ринулся в атаку. Он рубил и колол, готов был, как уже лежавший в крови пес, вгрызаться в глотку разбойникам и враги побежали. Из пятнадцати человек нападавших на усадьбу осталось семь, и они дрогнули, а вдогонку в свои спины получили еще четверо болтов, трое из которых забрали свою жатву. Воин же поднял на руки Шаха и понес умирающего пса к телеге.

В дальнейшем путь уже не был столь опасным, но и Лавр, находящийся в предобморочном состоянии от потери крови и другие охранники видели горящие дома и слышали звуки боя. Это было масштабное нападение, казалось, что и тысяча, может и две тысячи разбойников напали на поместье. Но они удалялись на заимку и уже в лесу начали встречаться организованные колонны людей, которые шли под немногочисленной охраной местных жителей. Тренировки, которые так не нравились всем поселенцам, что сильно подкашивало отношение к боярину, не прошли мимо. «Теперь-то поймут для чего учения!» — подумал Лавр и, окончательно теряя равновесие, пал в беспамятство.

Интермедия 6

Дарена, главного кузнеца поместья, тяготили обязательства, которые не были связаны с его работой. Мужчина только при работе с металлом отдыхал душой, полностью отдаваясь процессам святодейства. Однако, в последнее время Дарен все больше занимался другими делами. Он руководил всеми кузнецами, лично проверял каждого работника на качество изделий, договаривался насчет поставок угля, руды. Даже торговать приходилось самому или посылать детей. И никак не мог кузнец найти того человека, которому можно было поручить все то, что делает он, как это советовал боярин. Ответственность перед качеством продукции не позволяла перепоручать что-либо. И получалось, что уже две недели Дарен не одевал свой фартук и не брал молот, а все бегал по мастерским. Страшно сказать: уже шестнадцать человек работает в кузнечных мастерских.

Но, что Дарена действительно разозлило — это назначение его сотником сотни ремесленников. Он уважал боярина, который был поцелован Богом, другим обоснованием наличия стольких талантов у молодого парня кузнец не мог объяснить. И мастер не мог отказать боярину в «его играх», пообещал, что исполнит все, что положено.