Встретившись с лицом ехавшего впереди колонны Филиппа, я заволновался. Мой друг был подавлен. И это так бросалось в глаза на фоне восторженных криков, что в груди похолодело. Растолкав зевак, я кинулся к коню Филиппа. Со стороны это выглядело, наверняка, неприлично, но было все равно.

— Что? Что? — орал я, пытаясь перекричать толпу.

— Глеб Всеславович, — сказал Филипп и отвернул голову вправо, так как у молодого храброго старшего сотника стали увлажняться глаза.

Но я не хотел сразу верить и осознавать самое страшное.

— Упокоился, али поранен? — с надеждой спросил я.

— Упокоился, — сказал Филипп и перекрестился.

Я же побрел к себе в горницу. Хотелось бежать, что-нибудь делать, кому-то помочь, даже взять лопату и самому выкопать яму, чтобы похоронить, отдать все свои личные запасы провианта, ну что-нибудь сделать. Но нашего полковника уже похоронили на поляне, где и был бой.

Вечером ко мне пришел Филипп, и я снова открыл бутылку, уже не заботясь о том, что второй день пью. Вот только поминать хорошего человека «вискарем» посчитал пошлым и достал спирт, немного разбавив который, мы, молча, с самым молодым старшим сотником в нашем воинстве выпили. Уже через час в горнице было не протолкнуться. Все сотники как наши, так и князя пришли помянуть великого воина и человека чести. Что не ушел, когда все уходили, после смерти князя Константина, который остался, когда это было опасно, возле малолетнего князя Василько, что умел дружить и пронес дружбу с Войсилом через все невзгоды, потерял жену и ребенка во время первых ее родах и так и не женился больше, посвящая себя долгу службы. И вот этот человек с сотней конных увидел, как большой отряд всадников, возглавляемый рыцарем, заходит в атаку на правый фланг Филиппу, отчаянной сшибкой заставил отступить рыцарей, которые и возглавляли отряд ливов. В этой мясорубке погибли больше двадцати русичей, но они героически выполнили свой долг.

— Будь головой Корней Владимирович, — даже не сказал, а «проскрипел» Филипп. Он корил себя за смерть Глеба Всеславович, с кем за последний год сильно сдружился и почитал как отца.

— Будь головой! — подхватили другие сотники.

Я же не сказал ничего, а встал и поклонился тем, кто мне доверяет. Пока еще я не ощущал, что ответственность возрастает в разы, сейчас только горечь утраты.

Но на войне погибают и это нужно принять. Еще не начались серьезные боевые действия, рыцари только концентрируют свои войска, значит сеча впереди. И каждый воин должен быть готов и свою голову положить и пережить смерть близкого друга.

Наутро я был свеж. И начал бурную деятельность. Лучший способ уйти от проблемы или забыть о плохом — больше работать. Выслушал доклады. Все стандартно. После заслушал Андрея, который все же идет к замаскированному скарбу. Продукты мясные, которые там оставались уже испортились, только было еще и зерно и просо, сало соленое, вот может сохраниться, еще вооружение. С конями вряд ли выйдет — или разбежались, либо их захватили наши враги. Их мы привязывали, ну не могли с собой брать. И звери уже наверняка наелись от пуза, но надежда умирает последней. Как минимум еще три коня фризской породы дам были. А нам такие кони, ох, как нужны.

После решил вывести войска на учения. Мы даже не стреляли друг в друга из стрел без наконечника, так как таковых и не имели, а портить боевой запас нельзя. Отрабатывали связки с генуэзцами, вылазки конницы, прикрытие пехоты и еще некоторые тактики. Получалось в целом неплохо, и было принято решение через день повторить. Многим сидение на месте стало сильно уж надоедать, и начинались учащаться нарушения дисциплины.

Тогда и решили организовывать из конных постоянные патрули, а не время от времени. По четкому графику и конкретному маршруту. Нельзя давать спокойно собирать силы против нас, пусть понервничают, тогда и ошибок натворят. А еще и язык нужен. Составляли отряды так, чтобы как можно больше молодежи обстрелять.

Уже к вечеру, после следующего дня, данная тактика принесла первые плоды. Были разгромлены два отряда латгалов. Скарб их был так же неплохой. Допрос эстом из воинов Мейлиса одного из пленников показал, что эти отряды были посланы вождями латгалов для вооружения и оснащения отрядов. И наши соратники кусали локти, когда выяснилось, что большая часть обоза отстала от колонны и шла следом. Получается, что взяли только треть обоза латгалов. Но и это было успехом, так как тринадцать подвоз с продуктами и три с копьями и щитами — тоже отлично, так как с одной стороны усиливало наши шансы к выживанию, с другой же значительно ослабляло противника.

Вообще на месте рыцарей, я бы не стал сразу нападать на город, а блокировал его. Месяц-два и при таком большом количестве людей начнутся проблемы с едой. Есть, конечно, опасение, что новгородцы или владимирцы придут на помощь, но рыцари не могли не знать о конфликте Юрия с новгородской республикой, к которому, может, и свою руку приложили. А смоленские ростиславовичи скорее заняты вопросами с Полоцком, да и потрепаны на Калке были изрядно. Поэтому, стратегия выжженной земли по отношению к нам могла сработать.

— Лепо ратились, — вещал князь Вячко на совещании, собранному как раз по поводу дозоров. — Тяперича ведаем аб силе ворога. Токмо у зиму тяжко буде, коли не пойдут на нас, також эсты можливо до жонак пойдут.

— Треба самим пачать, — задумчиво сказал я.

— Якоже то самим то? Тут у детинце добро ратиться, — высказал свои опасения Вячко, но вождь эстов улыбнулся.

— Князь, друг мой, вон добре молвит, — почесывая куцую бороду, сказал Мейлис. — Токмо якоже то сладить?

— Як татарва — бьете — и бежит, а там вся астатняя рать и з сторон конные в рогатины берут, — высказал я рыбий скелет плана.

Началось обсуждение. Сложность состояла в том, что вокруг было много лесов и правильной фланговой атаки не получиться. Да и бить малые отряды — полумеры, а разведанных же больших отрядов не было. Следовательно, нужна разведка. Решение было принято и отряды дозорных были усилены и с новыми задачами отправились по округе.

Прошло еще два дня и дозор, составленный из эстов и отправленный в сторону Кукеноса, сообщил о большом войске из рыцарей, которые выдвигаются в сторону Юрьева и находятся в дневном переходе. С согласия Вячко, я поставил задачу Андрею взять проводников из эстов, что и обнаружили крестоносцев, и отслеживать передвижения этих ревнителей католицизма. Когда те подойдут в полудневный переход к Юрьеву, сообщить, но оставаться рядом с воинством захватчиков.

Еще через несколько дней, первого августа 1224 года от рождества Христова или 6732 года от сотворения мира, прибыл посыльный от Андрея. Сообщение было коротким, но емким. В десяти часах перехода находится войско крестоносцев, к которому стекаются отряды ливов и латгалов.

Объявили сбор войска. Конными были большинство и в передовой отряд, который и станет загонщиком, отрядили две сотни булгар и к ним еще сотню под общим руководством Филиппа. Они должны будут заманить рыцарей к вагенбургу, выстроенному в двух часах перехода от рыцарей. За массивными досками конструкции располагались генуэзцы, стрелки из воинской школы, пехота с алебардами и большими рогатинами, которые лежали рядом с ратниками и могли быть использованы в любой момент боя. По флангам на удалении располагались конные отряды из эстов, ратников Василько и Вячко. В крепости, в городе, оставалось сто пятьдесят ратников для исключения неожиданности.

Все было готово к сражению. И самым главным было не увязнуть в многочасовом бое. Тот же вагенбург придется бросить, но пощипать рыцарей на подходе просто необходимо, так как полная уверенность в своей непобедимости и высокий боевой дух — это не то, что мы ждем от рыцарей. Нужно подготавливать их к мысли, что сдача в плен — реальный финал их прогулки по чужим землям.

Глава 10. Загонная охота

Я смотрел в бинокль, взобравшись на доски вагенбурга и сокрушался, что никак не удосужился довести до ума пушку. Две пушки решили бы исход сражения на раз. Но имеем то, что имеем. А имеем и так много всего — пять гранат, винтовка и пистолет — такая имба, что сомнений в локальной победе у меня не было. А еще у Вячко была неполная артель, которая сооружала вполне неплохие баллисты и катапульты. Вот три катапульты и находились внутри вагенбурга после пристрелки. На метров триста пятьдесят они кидали каменные ядра навесом. И мы находились в более выгодном положении, так как конкретно знали места, выход на которые противника лишит их немало воинов — баллисты уже были заряжены.