Между тем, наступающие добрались до рва и начали его преодолевать. В это время со стен крепости сделали первый выстрел, который пришелся в середину надвигающейся толпы.

Однако, начавшийся обстрел еще и со стен, не смутил врагов, и балты демонстрировали вполне хорошую слаженность в действиях. Быстро делились на небольшие отряды, где один цеплял крюки на защитные дощатые стены на равелине, когда другие быстро и слаженно начинали тянуть веревку, стремясь обрушить секцию. Многие гибли под плотным огнем арбалетов и луков, но продолжали свою работу. Я сам уже поменял второй магазин в пистолете и взял арбалет одного из погибших защитников равелина. Болты снял с того же воина и судорожно передергивал рычаг, взводя оружие.

Практически одновременно, с разницей в секунду свалились три секции защитных дощатых стен и обнажили проходы вовнутрь укрепления. Ударные отряды кнехтов, которые были на расстоянии ста пятидесяти метров от равелина, под прикрытием щитов начали движения. Это были сплоченные, сомкнутые ряды, ощетинившиеся копьями. Подойдя к стене, в семидесяти метрах от русичей, плотная стена немецких пехотинцев разомкнулась и вперед на шаг вышли вражеские арбалетчики, которые выпустили свои болты по защитникам, при этом умудряясь зацепить и своих же союзников.

— Пешцы! — прокричал Еремей и до этого сидящее за щитами воины с бердышами стройно встали и, разбившись на три отряда, начали движение в сторону схватки, куда уже прорвались наиболее отчаянные из балтов.

Слитным натиском русичей и их союзников все вбежавшие на укрепления противники были отброшены, а наши рассеянные арбалетчики начали активно выбивать врагов. Многие стреляли упором лежа, что позволяла делать рычажная конструкция арбалетов.

Однако, когда подошли кнехты, ситуация начала меняться не в нашу пользу. Работали германцы слажено, делали шаг строем, закрытые щитами, споро кололи копьями. Сверху, со стен стреляли еще интенсивней, но строй противников не распадался. И вот встретились в лобовую пешцы и наши ратники оказались менее подготовлены для такой сшибки. Строй держали слабо, слитно не били, даже периодически мешали друг другу, размахивая бердышом, используя его только как топор. И только не прекращавшаяся стрельба арбалетов не позволяла окончательно опрокинуть русскую пехоту.

— Сулицы! — прокричал Алексей и из задних рядов в сторону врага полетели метательные маленькие копья. Серьезного ущерба противнику это не принесло, но строй дрогнул, и задние ряды наседающих кнехтов свались в кучу, расстроив строй. Немцы сразу же стали смыкать свои ряды, но особенно отчаянные рубаки из русичей бросились внутрь построения кнехтов.

Началась свалка и я рванул вслед своей пехоты. Сабля и доспех сразу же показали свое преимущество. Уже через секунду, как я оказался в гуще сражения, почувствовал чувствительный толчок в грудь. Копье не пробило доспех, но лягнуло сильно, я же попытался перерубить древко копья, чем только выбил его из руки врага, после чего резким выпадом вогнал клинок в горло германца. Замах, уход от копья вправо и в лучших традициях самураев рублю сверху вниз противника. Сабля задевает шлем кнехта, но оставшейся динамики удара хватает, чтобы прорубить ключицу. Замах! И нет соперника рядом. Бер так ударил своим мечом еще одного кнехта, что наполовину разрубленное тело кнехта отбросило на рядом стоящего его соратника, который упал под тяжестью собрата по оружию. Еще секунд пятнадцать и возле нас с Бером уже не было противников.

Делаем пять шагов к месту отчаянного сопротивления троих русичей против напирающих шести противников. Выпад с замахом и один враг остается без ноги. Краем зрения замечаю, как еще один немец в прямом смысле взлетает к небу. Работает машина смерти с именем «Бер». Русичи воспряли духом и уже сами пошли в атаку, зарубив троих.

Сзади раздался возглас:

— Князь, князь!

И тяжелая конница, вышедшая из крепости, ударила вражеских пехотинцев во фланг. Дальше было уже избиение оставшихся нападающих, превратившихся из охотников и дичь. Первыми побежали балты, которые все еще сражались на флангах строя пехоты рыцарей. К чести германцев, они, разделившись на отряды, ощетинились и попытались выставить копья против конницы князя. Однако, древковое оружие такой длины не могло остановить лавину тяжелой конной рати, для этого еще могли использоваться длинные пики, но их у кнехтов не было.

Германцев начали сминать. Избиение продолжалось еще минут пятнадцать, когда германцы, наконец, побежали, а вслед им устремились болты и стрелы. Конница же стала разворачиваться, и я увидел, что выстроенная в «свинью» рыцарская кавалерия начинает разбег в сторону крепости. Вот они вошли в зону обстрела, и крепостные катапульты отправили камни навстречу вражеской тяжелой коннице, выбивая рыцарей с коней. Князь что-то прокричал и русичи устремились вперед. В это же время с дикими криками с правой стороны к нам устремились балты, успевшие перегруппироваться и унять панику в своих рядах.

— Все за стены! — прокричал Алексей и те ратники, что уже сражались за валами равелина, устремились на вал укреплений.

Раздался слитный залп лучников, повторившийся через пятнадцать секунд. Дальше в бой вступили арбалетчики. Я достал тряпку, смоченную смолой, поджег ее и бросил в маслянистое место. Вокруг равелина быстро вставала стена огня. Но балты не остановились и, вбегая в лужи и ручьи разлитой воспламеняющейся жидкости, кричали от боли, когда загоралась их одежда. Те, кто вступал в лужи разлитой жидкости падали от боли — их ноги, цепляя капли нашего «напалма» моментально покрывались лопающимися волдырями. А арбалетчики все стреляли и их болты находили свои цели. Выставленные копья и слаженный бросок сулиц окончательно разубедил балтов наступать и те бросились врассыпную подальше от творящегося ада.

Главные же события разворачивались на поле, где русская конная рать пошла в атаку на рыцарей. На мой взгляд — спорное решение, но рыцари могли успеть прийти на помощь своим пехотинцам, и тогда уже удача могла отринуть от нас.

— Филип вышел у полночные ворота з тремя сотнями конных, — сообщил мне подошедший Тимофей. Мой адъютант не был рядом во время сечи, но явно поучаствовал в ней, так как был весь измазан в крови и явно не своей.

Две рати встретились лоб в лоб, и сразу сказалась удачная тактика орденцев. Их строй выдержал натиск и, напротив, начал продавливать русичей, которые уже отступали. В это время срочно восстанавливались оборонительные сооружения, закреплялись секции дощатых стен. Русичи начали отступать, неся существенные потери, и сеча была уже в двухстах метрах от равелина и дальше продолжала приближаться. Защитники укреплений уже закончили выискивать дротики, болты и стрелы на месте недавнего боя и так же изготовились к новому этапу противостояния.

Когда до наших укреплений оставалось уже около ста метров, подали в рог сигнал и русичи хлынули в разные стороны, оставляя единственное свободное пространство между нами и рыцарями.

— Бей! — закричали одновременно и Еремей и Алексей.

Сотни изготовленных болтов устремились к германским всадникам, которые уже приблизились на семьдесят-шестьдесят метров к укреплениям и скоро старались развернуть коней. Как бы не были выучены и профессиональны рыцари, но мгновенно развернуть лошадей и в строю уйти были не способны. Образовалась свалка из германских всадников и в этот момент с вражеского тыла с криками выскочили сотни Филиппа, и рыцари оказались зажаты в клещи, при этом нарушив построение.

Рубка была знатная, нельзя сказать, что русичи сильно уступали рыцарям, особенно было заметно, что доспех большинства русских был лучше. Однако, полностью разгромить орденцев не удалось и порядка двух сотен крестоносцев вырвались, и на всем скаку, изматывая в конец уже уставших лошадей, устремились в редкий лес, который окружал Юрьев.

Всенародного ликования не произошло и срочно, под командованием раненого в руку Вячко, стали формироваться отряды, которые растекались по округе в поисках бежавших врагов.