И совсем иное — представители шпионской линейки, в просторечии более известные как бонды, элита мира кибериндустрии. Ну сами подумайте — кому нужен тупой и необаятельный шпион, не знающий тонкостей человеческой и нечеловеческой психологии, не умеющий втираться в доверие и быть своим в любой компании, мгновенно подстраиваться, ловить малейшие нюансы и оттенки, подтексты и контексты, намеки и аллюзии? Да никому он не нужен. Разве что придуркам этим вот, коллегам так называемым.

— Сволочь! А ну-ка подь сюды!

Ну вот. Легок на помине, вспомни идиота…

— Чем могу помочь, Ларри?

Ларту всю жизнь везло на сволочей, так как-то все время складывалось, с самого детства еще. Ну или не везло, это смотря с какой стороны глянуть. Ведь если по сути разобраться — вряд ли можно считать таким уж везением то обстоятельство, что Ларт на сволочей этих постоянно напарывался. Сколько себя помнил.

Они слетались к нему отовсюду, словно чувствовали, что в его лице найдут достойный объект для приложения своих сволочных сил. Словно где-то существовал какой-то только сволочеориентированный глобалнет, где на первой же странице висело фото Ларта как человека, с которым обязательно должна познакомиться поближе любая уважающая себя сволочь. Вспомнить хотя бы бабушкиного котика… ой, лучше его даже и не вспоминать! Лучше думать, что это было давно и неправда, Ларту и той сволочи, что сейчас рядом, вполне выше крыши.

Стоит у стола, лыбится, морда как у заправского манекена, красиво изломанные брови чуть приподняты — весь такой из себя внимание и послушание, просто чудо, а не киборг! Глаза свои бесстыжие-рыжие выпучил, не моргает аж от усердия. Даже голову по-собачьи чуть набок склонил, чтобы ни звука не пропустить из хозяйского повеления. Ну и чтобы сверху вниз не глядеть, тоже вроде как выполняет ранее отданный приказ (Ларт сорвался позавчера в сердцах, ну ей-богу достало голову запрокидывать! а эта сволочь и рад), подчеркнуто даже.

Только вот почему Ларту с каждым днем все явственнее кажется, что каменная морда, демонстративное послушание и чрезвычайная тупость — не более чем маска? Что за этим бесстрастным фасадом зловредный кибер ржет в голос, безнаказанно измываясь над человеком — таким всевластным, таким важным и гордым, способным приказать что угодно и вообще убить одним коротким словом, но при этом на самом деле ничего не могущим противопоставить такому хитрому издевательству? И почему с каждым днем самого Ларта это все меньше раздражает, но смущает все больше?

Вот и сейчас старший лейтенант первым отвел взгляд.

— Отнеси эту папку на второй этаж, в бухгалтерию. Отдай Элеоноре. Вежливо отдай, в руки. Если Элеоноры не будет — положи на ее стол. Аккуратно положи, ничего не уронив. И сразу назад. Если, конечно, тебе ничего не прикажут другого. Ну или самому тебе никуда не надо… — тут Ларт смутился окончательно, но все же уточнил: — В туалет, в смысле. Если надо — сходи. И уже тогда — назад. Все понятно?

Бонд вскинул голову.

— Задача ясна. Приступить к исполнению?

— Валяй… СТОП!!! Отставить! Подними! Валять ничего не надо. Просто приступай.

Показалось или нет, что улыбка на мерзкой роже стала чуточку шире, когда этот паршивец поднял папку, уроненную точнехонько в мусорную корзину (вот ведь сволочь!). Кубок «Супер-хав-94» Ларт подхватил сам, медали звякнули глухо, но ни одна не выпала.

— Как скажете, Ларри.

Ну вот! Опять!

Он ведь, паскуда, дважды подряд повторил именно это имя! Такого же не может быть при рандомной выборке, правда? Ведь не может? Они же должны чередоваться, а не подряд идти! Или может?

Ларт не знал.

И потому не стал орать, топать ногами или заново требовать от паскудного кибера внести такое обращение в папку запрещенных к применению. А лишь с чувством прошипел в удаляющуюся спину:

— С-сволочь!

Сволочу очень нравилось новое имя, присвоенное новыми горе-хозяевами, коллегами так называемыми, — оно многое позволяло. Открывало неслыханные возможности. Провоцировало, буквально само предлагало — бери. От тебя ведь ждут именно этого! Хорошо, когда хозяева — идиоты. Даже если это идиоты, у которых есть морг…. Впрочем, о морге лучше не вспоминать, не самое приятное и понятное тоже не самое, лучше об этом подумать потом, лучше вообще не думать об этом, лучше думать об идиотах, вот они-то куда понятнее. И приятнее тоже.

Люди, вы такие смешные! Такие вроде бы умные, но это же вы сами придумали, что имя определяет дальнейшую судьбу поименованного, мало того — сами же в это еще и верите. Так чего же вы хотите от глупой запрограммированной вами же машины, которая всего лишь выполняет прописанные алгоритмы, опять-таки, вами же и прописанные? Ах, уже ничего не хотите? Вот и прекрасно. Потому что как вы корабль назвали — так он и плавать будет. И никакой на нем вины, даже программе придраться не к чему.

А вчерашняя сортирная шуточка, похоже, милягу Ларри проняла до самых печенок, вон как личиком румянится да глазки тупит, ну ни дать ни взять красна девица, увидавшая на заборе словеса непристойные. Кто бы мог подумать! С виду такой брутал, и не слабак: вчера вон, когда проникся и запаниковал, боясь, что тупой кибер из-за своей тупости и несдержанности ему подмочит коврик и репутацию, в офисное кресло собственными ручками взгромоздил, пыхтел и матерился, с пола поднимая, но таки взгромоздил, и потом, опять же своими ручками, словно рикша какой, до туалета резвым галопчиком довез, вспомнить любо-дорого. Сильный какой и шустрый, однако наш драгоценнейший старший лейтенант Ларри — для человека, конечно.

Впрочем, чем крупнее шкаф — тем громче он падает, правда же? Да и что нам говорит подростковая психология? Пра-а-авильно! В спорт уходят не те, у кого от рождения плечи шире двери и кулаки в ведро не пролазят, по-настоящему сильным спорт не нужен, в секции разнообразных единоборств идут упертые дохляки с горящими глазами и стремлением обязательно доказать всему миру, что они вовсе не твари дрожащие.

И гордятся потом своими хилыми грамотками за третье место в чемпионате какого-нибудь Верхнекундрючинска, всю жизнь гордятся, ну просто до чертиков, смотрел бы и умилялся.

Точно так же, заметим, гордятся, как Ларри — своим юниорским кубком. Ни разу уронить не позволил, всегда его придерживает рукой, если Сволочь к столу подходит, — неосознанно, на автомате придерживает. Значит, действительно бережет и считает его достижением. Значит, для него этот кубок когда-то и на самом деле таковым достижением был. А что из этого следует? Следует из этого то, что наш мачик-старлей в те далекие времена был кем? Пра-а-авильно! Хилым задротом он был, вот кем! Тем, для кого подобный кубок — выдающаяся награда, добытая потом и кровью, а не рядовая похвалка, плюнуть да растереть.

Внесем в тактическое планирование ближайшего будущего как непреложное и не подлежащее корректировке — кубок надо уронить обязательно. Хорошая выйдет шутка. Достойная нового имени.

А если исходить из мгновенной (и совершенно избыточной) реакции именно на вчерашнюю «мокрую» шутку и отсутствие малейших попыток критического анализа ситуации, напрашивается и еще один вывод. Любопытненький такой, перспективный. Тоже подумать стоит и заметочку на будущее отложить.

Больше всего вчера Сволочь боялся, что Ларри спросит о процентном соотношении вероятности упомянутого им слива излишней жидкости из организма — и тогда пришлось бы ответить честно: 51 %, фифти-фифти, нижняя граница, после которой программа вообще позволяет перевести подобную ветку развития событий в категорию вероятностей хоть сколько-то значимых. Одним процентом ниже — и никакой шутки бы не вышло, программа просто не позволила бы Сволочу соврать даже умолчанием, никакие бондовские скилы бы не помогли, ибо они работают лишь при наличии задания.