Он подмигнул Мартисе и поклонился.

Она взяла инициативу:

— Не могли бы мы купить у вас два напитка?

Купец поспешил выполнить их пожелание, раздавив дыню в миске, пока она не стала похожа на розовую кашицу. Он добавил мёд и вино и разлил по деревянным кубкам. Сладкий и освежающий напиток смочил пересохшее горло.

Когда Гарн повёл Мартису обратно в хаос рынка, она мельком заметила алые одеяния. Толпа расступилась ровно настолько, что она увидела Шилхару, стоящего у прилавка, где продавались яркие шелка, стопки ковров и арбалеты. Поглощённый разговором с двумя купцами, он её не заметил. Курманы, судя по одежде и позе. Черноволосые и более низкорослые, чем прибрежные народы, они носили свободные штаны, жилеты и остроносые башмаки, типичные для горных кочевников. Стоя слишком далеко, чтобы подслушать их разговор, она наблюдала, как они разговаривают с Шилхарой на смеси театральных жестов и резких восклицаний.

Она потеряла их из виду, когда Гарн потащил её через толпу к другому прилавку, где были выставлены глиняные кувшины и стеклянные фляги разных размеров. Как только они вошли в палатку, великан отпустил её и сделал знак продавцу. Мартиса стояла рядом и зачарованно наблюдала, как Гарн торгуется, обмениваясь с купцом жестами, ворчанием и короткими звуками.

Прикосновение к плечу заставило её подпрыгнуть. Она резко обернулась, едва не задев человека, стоявшего так близко от неё.

— Мартиса! Какая встреча.

Если бы земля разверзлась у её ног, она бы охотно прыгнула в пропасть. Улыбающийся ей мужчина был потрясающе красив, настолько, что женщины и мужчины останавливались обернуться на него. Густые светлые волосы касались мускулистых плеч. Глаза в ореоле густых ресниц были ярче вод горного озера, но светлее дождевой лужи. Скульптурное лицо без единого изъяна, словно создавшие его божества выбрали один момент, дабы благословить человека совершенной красотой.

Восемь лет назад он был сбывшейся мечтой, удивительным даром для наивной девушки, чьё положение и внешность лишали её возможности познать такие вещи, как любовь и дружба с мужчиной. Но грёзы померкли перед реальностью. С тех пор она стала старше, мудрее, и обнаружила тщеславного, пустого человека за потрясающей оболочкой.

— Здравствуй, Балиан.

Её холодное приветствие превратилось в писк, когда он поднял её и заключил в восторженные объятия. Всё ещё шатаясь от столь неожиданного проявления чувств, она снова взвизгнула, когда Гарн чуть не сломал обе руки Балиану, вырывая её у него.

Взволнованный внезапным нападением Балиан едва не выругался, но тут же побледнел, увидев спасителя Мартисы.

— Ах, прости. Я не знал, что ты здесь со своим мужчиной.

Её так и искушало не разубеждать его. Столкнувшись с очевидной защитной позой Гарна и предупреждающим взглядом, Балиан перебросится с ней парой фраз и растворится в толпе. Красавчик — да. Храбрец — отнюдь нет.

И всё же любопытство взяло верх над разумностью. Мужчина, который познакомил её с чувственными удовольствиями плоти и изливал в уши ложь о вере и обожании, не слишком высоко взлетел за все эти годы. Когда-то Балиан служил конюхом в Ашере, но он лелеял огромные надежды, как отправится в путешествие и разбогатеет. Его одежда, такая же поношенная, как и у неё, доказывала, что он не преуспел в своём начинании.

— Гарн — мой друг. — Она коснулась руки великана. — Всё в порядке. Я его знаю.

Гарн колебался, но медленно отступил на достаточное расстояние, чтобы дать ей поговорить без посторонних ушей, но всё же успеть броситься на помощь в случае необходимости.

Балиан настороженно смотрел на Гарна, готовясь пуститься наутёк, если великан внезапно повернётся к нему. Поняв, что тот не обращает на него ни малейшего внимания, Балиан одарил Мартису игривой улыбкой.

— Ты совсем не изменилась, Мартиса. Всё ещё служишь Ашеру?

— Да, но на лето меня отправили в другой дом.

Он заглянул ей через плечо и огляделся с притворным любопытством.

— Ни мужа, ни детей, цепляющихся за юбки? А, погоди. Тебе ведь нельзя выходить замуж.

Мартиса смотрела на него, не сводя глаз. Балиан всегда знал, как ужалить.

— А ты, Балиан? Ты оставил Ашер, чтобы разбогатеть.

Он покраснел под её насмешливым взглядом, который, как она знала, пришёлся бы по вкусу Шилхаре.

«Что я когда-то находила в этом слабом, высокомерном павлине?»

— Неужели мир оказался недобрым?

Светлые черты лица стали уродливыми.

— Поласковее, чем с тобой. Я всё ещё свободный человек. — Он выдержал паузу, одарив её тем же презрительным взглядом, которым она одарила его. — Иногда я не понимаю, зачем вообще разделил с тобой ложе.

В своё время такие слова могли её ранить. Теперь она не чувствовала ничего, кроме лёгкого раздражения от его бахвальства.

— Ты переспал со мной, потому что «у меня тело красивее, чем у самой дорогой гурии и голос, который заставил тебя кончить». По крайней мере, кажется, это были твои слова. Ты хвастался перед друзьями в пьяном угаре. В то время ты еле ворочал языком.

Её резкий ответ и отсутствие реакции лишили его дара речи. Вскоре он пришёл в себя и сделал предположение, которое превратило его оскорбление в ложь.

— Ты всегда скрывала свои лучшие качества. — Он ухмыльнулся, глядя на её длинные юбки и многослойную тунику, как будто видел тело под ними. — И никогда не находила во мне недостатка. Пойдём со мной. У меня комната неподалёку и вино, контрабандой вывезенное из Карансета. Можем возобновить старую дружбу.

Мартиса представила себе эту сцену. Дешёвый кабак возле причала, где комнаты разделены тонкими, точно пергамент, стенами и кишат крысами. Сначала он возьмёт её быстро, как всегда предпочитал. У стены или на кишащем вшами тюфяке, перепачканном следами его прошлых совокуплений. Губы Мартисы скривились от отвращения, и ей захотелось глотнуть огня Пелеты, дабы избавиться от внезапного кислого привкуса во рту.

— Нет, спасибо, — отрезала она и ушла.

Возмущённое рычание за спиной заставило её улыбнуться.

— Такая женщина, как ты, не должна быть такой разборчивой, Мартиса.

Она снова повернулась к нему.

— Такой мужчина, как ты, не должен целиться так высоко, Балиан.

— Сука! — рявкнул он достаточно громко, чтоб Гарн услышал.

Тот рванул вперёд, едва не сбив Мартису с ног в своём рвении добраться до обидчика. Её бывший любовник взвизгнул от страха и скрылся в кишащем море людей. Мартиса схватила великана за тунику, прежде чем тот последовал за своей добычей.

— Отпусти его, Гарн. — Он уставился на неё. Его молчаливый гнев был очевиден. Она взяла друга за руку и крепко сжала. — Такие слова причиняют боль, только когда слетают с уст хоть что-то значащего для тебя человека.

Он сделал ей знак. Мартиса уловила суть вопроса и покачала головой.

— Когда-то он был очень важен для меня. Больше — нет. — Она снова сжала его ладонь. — Пойдём. Разве нам не нужно закупить припасов? Не хочу, чтобы твой хозяин подвесил меня над углями за то, что я отвлекаю тебя от дел.

Балиан исчез из её мыслей, когда она последовала за Гарном по рынку и стала наблюдать, как он договаривается с купцами о ценах и количестве товара, лишь качая головой, кивая или приподнимая бровь. К тому времени, как они добрались до общей площади, где намеривались встретиться с Шилхарой и перекусить, Гарн купил мешки с мукой, кувшины с оливками и мёдом, бочонок солёной рыбы, две маленькие бочки вина, пару коз и новые ножницы — всё будет погружено в телегу к концу дня. Он даже сбил цену на шерсть и моток ниток, которые она выбрала.

Под общей площадью имелась в виду кормчая под открытым небом. Столы и скамейки устилали травянистую зону, не защищённую от солнца. По периметру выстроились прилавки, где продавались всевозможные яства, эль и вино, а многие купцы и пивовары расхаживали между столиками и продавали свои товары посетителям.

Дразнящие ароматы жареной баранины и свинины, смешанные с дрожжевым запахом хлеба, дразнили ноздри Мартисы. Её желудок заурчал, и ему вторил желудок Гарна.