Может, я оказалась слишком слаба для этой работы: высокая ответственность за результат рука об руку шли с пересудами за кулисами. Последнее всегда мало интересовало меня, но не имея возможности спросить у Брэндона напрямую, я была на грани того, чтобы согласиться с любой непроверенной информацией. И в моменты бессилия верила в эти кошмары без всякого сна: что если я не имела никакого весомого места в его жизни, а только слепо позволяла собой играть? Что если главная девушка в его окружении ― Изабель ― как и говорили её подруги, позаботилась о возвращении Брэндона… Какую тогда роль во всей этой истории имеет режиссёр? Кто пустил сплетни, зачем и есть ли в этом хоть какая-то доля правды… И единственное, что уберегало меня от пренебрежения чувствами ― я помнила, каким Брэндон был на самом деле, придя со мной попрощаться. Больше всех вместе взятых артистов труппы я была готова поверить одному ему, запутавшемуся в собственных непоследовательных поступках. Если бы это только было так…

Разрешая себе ещё немного поплакать, я спустила воду и завернулась в халат. Время неумолимо стремилось всё ближе к полуночи, но вмещая в каждое действие порцию новых мыслей, я теряла всё больше минут перед отходом ко сну. Возможно, мне не удалось бы выйти из-за закрытых дверей и к часу, если не звонок с ресепшена. Слегка вздрогнув от неожиданного звука, эхом разлетевшегося по мраморной комнате, я с недоверием подняла телефонную трубку, висевшую у запотевшего зеркала.

― Мисс Грэхем, добрый вечер. Могу ли я вас побеспокоить в столь поздний час? ― краем уха я уловила пререкающиеся мужские голоса на фоне приветствия девушки.

― Добрый вечер… Я ещё не сплю, так что… Наверное, да, ― прислушиваясь к шуму на том конце провода, недолгие пару секунд я пыталась понять, с какой целью может звонить персонал в ночное время. Неужели меня снова нашли репортёры… Руки похолодели, а пальцы моментально сомкнулись от негодования едва я дождалась объяснений администратора. Судя по звукам, она направлялась в отдаленное от криков помещение.

― Скажите, вам знаком Брэндон Форд? ― от прозвучавшего шёпотом имени меня неслабо передёрнуло.

― Если вам предлагают деньги за информацию, шлите этих папарацци к чёртовой бабушке! ― я упёрлась свободной рукой в холодную раковину, выдавливая из себя как можно более угрожающий рык, но голос слегка дрогнул. Во всём этом злом и коварном мире меня умудрились достать мокрую из ванной в полночь!

― Нет, никаких репортёров. Но мужчина на ресепшене назвал ваше имя и номер, в котором вы проживаете… Он не совсем трезв, требует вас увидеть и угрожает разнести холл… Представился как Брэндон Форд. Но если вы не знакомы или по каким-либо причинам не желаете видеться, я просто вызову полицию…

― Нет, стойте! ― чувствуя, как потяжелели от волнения ноги, я снова навалилась на мраморную тумбу раковины и попыталась размеренно выдохнуть сквозь задрожавшую грудь. Брэндон в моём отеле… ― Вы не могли бы проводить его до моего номера?

― Хорошо.

Неужели узнал адрес у Крэга, ведь больше никто не был осведомлён… Я торопливо потянулась к зеркалу и протёрла ладонью капли воды: там, напротив была совершенно незнакомая девушка, обезумевшая искренним счастьем от визита мужчины, что обходился с ней не лучшим образом. Внутри что-то невыразимо ликовало, наслаждалось несколькими минутами перед внезапной встречей с блондином, от чего усталые заплаканные глаза засветились нелепой надеждой на продолжение нашего рабочего романа. Зачем же ещё Брэндону врываться сюда? И от навестивших меня фантазий, я испытала словно лёгкую неприязнь к себе самой. Ведь он уже честно предупреждал, что не готов к отношениям. Надеяться на это было абсурдно, но я упорно пренебрегала его заявлением в угоду собственных чувств. Может, также поступал и он всё время нарушая дистанцию?

И вот, позаботившись об одежде и зачесав мокрые волосы, я нетерпеливо принялась ждать, с тревогой рассматривая на чайном столике подаренную им восковую свечу.

― Мисс Грэхем, ― послышался осторожный стук. Я тут же вскочила с кровати.

За открытой дверью оказался седой невозмутимый швейцар, с трудом удерживающий светловолосого буйного мужчину за плечи. Тихий, приглушенно освещенный коридор со спящими на этаже гостями был словно осквернен пьяным бредом, доносившимся из его горького рта.

― Вы… Уверены? ― осмотрев меня с ног до головы, швейцар вдруг перевёл взгляд на бормочущего гостя, не скрывая недовольство за алкогольное амбре. Я была рада Брэндону в любом неприглядном виде, и поэтому уверенно закивала, протягивая к нему руки, чтобы увести за порог. ― Давайте помогу. Спрячем этого бедолагу быстрее…

Мужчина провёл Брэндона до кровати, затем торопливо удалился, оставляя нас наедине. У меня не было ни предупреждений, ни объяснений, ни времени морально подготовиться к этой встрече, но меня охватило самозабвенное наслаждение при виде блондина в своей комнате. Наконец, я смогла расслышать, что он бормочет.

― Мне нужно тебе рассказать, ― несмотря на потрёпанный многоговорящий вид, Брэндон звучал довольно обеспокоенно и более менее разборчиво, усердно пытаясь сосредоточиться на моём лице.

Осторожно присев рядом на краешек кровати, я с большим интересом заглянула в его полные сумбурных догадок глаза. Он был и напуган чем-то, и уже непривычно насмешлив, и серьёзен одновременно, не утаивая эмоции за расслабляющим опьянением. С какой бы целью Брэндон не пришёл, он чувствовал необходимость оказаться рядом, и осознание этого неоспоримого факта с каждым мгновением неминуемо приближало меня к потери контроля.

― Случилось что-то серьёзное? ― стараясь отмести худшие сценарии новостей, что вот-вот на меня обрушатся, я не сводила глаз с его бледного утомлённого лица. Но вместо ответа, Брэндон вдруг начал безумно быстро развивающийся рассказ, за мыслью которого я едва успевала следить.

― Мы поступали в академию, и Изабель напоила Джастина перед смотрами, чтобы заполучить моё место. Я тогда не прошёл, думал, она с тех пор бесится. Шантажировала меня тем, что знает, кто команду подставил. Кто толкнул с лестницы приятеля. Я не мог понять, что ей нужно… Но Жак, наш с Изабель хореограф, сказал, что она встречается с тем самым парнем, который стал мне заменой… Она хотела спровоцировать и избавиться от меня, чтобы всего лишь его протащить. И растрепала всем о чувствах ко мне, чтобы обеспечить себе алиби, потому что Крэг догадался. Вот и всё объяснение…

Похоже, не одной мне оно было так необходимо… Выслушав торопливый взволнованный лепет, я вычленила поначалу лишь то, что Изабель не имеет к Брэндону никаких искренних чувств, ощущая, как выплаканные за вечер глаза снова наполняются горячими слезами. Только на этот раз от невыразимого облегчения.

Затем обдумала тщательнее доверенный мне бурный рассказ, пока блондин пристально рассматривал моё домашнее облачение и стекающие по щекам слёзы.

― Значит, вы с Изабель давно знакомы… Ты не рассказывал. А команда… Наверное, та, в которой ты выступал. И кто же её подставил, столкнул парня? ― наивно не замечая, похоже, лежавшего на поверхности ответа, я увидела, как губы Брэндона дрогнули и раскрылись в оторопелой растерянности. Мужчина сначала было опустил в миг потемневший взгляд, затем решительно стал всматриваться в моё недоумевающее лицо. Нет, не может этого быть…

― Я.

Не до конца понимая, что блондин только что сознался мне в преступлении, я не сразу подавила в себе желание подарить ему успокаивающие объятия, слегка подавшись вперёд. Припухшие глаза стало щипать от сухости. Я растёрла по лицу иссякшие дорожки слёз, и пытливо осмотрела смутившегося мужчину.

― Боже, скажи мне, что ты сожалеешь об этом, ― моё дыхание участилось от ужаса, стоило представить, где бы сейчас находился блондин вместо Бродвейской сцены, будь его окружение и полицейские чуточку бдительнее. И в эту же секунду уже не могла спокойно мириться с мыслью, что этот человек и есть любовь всей моей жизни…

― Это было глупо. Я держал на друга обиду за то, что он поставил мимолетное знакомство выше меня… ― Брэндон потеряно пожал плечами, будто пытаясь стряхнуть с них надоевший груз ответственности. Прежде я видела в нём мелкого пакостника в теле взрослого мужчины, но всё же честного, не способного на такие грязные поступки. А сейчас… ― Я просто не понимал, что месть — совершенно бесполезная штука. Если бы я мог вернуть время назад, то повёл бы себя иначе. Но это никак меня не оправдывает… И теперь ты об этом знаешь.