Огромные монолитные здания из стекла, как домино, рядами сопровождали улицы Нью-Йорка, отражая утренний оранжевый восход. Я неслась по загруженному авеню, как напуганная лама, иногда останавливаясь и пряча прищуренные глаза за ладонью от разогревающегося солнца, чтобы разглядеть нужный адрес. Прохожие в распахнутых куртках и пальто, попивающие ароматный кофе на ходу, сновали также непредсказуемо, как раздавались пронзительные ревущие сигналы авто, выстроившиеся в длиннющие очереди в сторону центра. Погодка была, к слову, такая же внезапная — жаркое солнце со злыми порывами пронизывающего ветра.

До начала оставалось всего минут пять, и я, окончательно заблудившаяся в пугающих габаритами мерцающих небоскребах, опустила тяжелую, но компактную дорожную сумку на асфальт и набрала номер подруги, переминая телефон замёрзшими пальцами. Прежде, чем мне удалось что-то сформулировать, Клэр затараторила в трубку с удивительной скоростью.

― Мишель, ты рядом?! Он уже здесь, и трое ассистентов вышли в зал. Быстрее, пожалуйста, ― в груди неприятно застучало от волнения: пропусти я хоть секунду, и этого себе ни за что не прощу.

― Я между Мэдисон-авеню и Восточной… Пятьдесят четвертой… Я не вижу…

― Чёрт, Мишель! Пятьдесят пятая, я же говорила! Пять-пять… ― девушка потеряно застонала в телефон. ― Пройди ещё квартал.

Она сбросила звонок, и я, подцепив с асфальта сумку, кинулась перебегать дорогу, пока ещё мигающий сигнал светофора позволял наглой толпе прогуливаться на соседнюю сторону по гудящей клаксонами проезжей части. Неразборчивые лица, цветные куртки и магазинные вывески мелькали у меня в глазах, терялись в мыслях об опоздании, пока я бежала по кварталу в поисках парадного входа, и, наконец, я влетела между раздвижными стеклянными дверьми в просторнейший холл, выстланный чёрным мрамором, едва успев оценить, на какой высоте расположен тридцать четвертый этаж. Швейцар любезно проводил меня до лифта, пока я чуть не растворилась в беспомощной растерянности.

С завидной скоростью я преодолевала этаж за этажом в полном одиночестве, прислушиваясь к едва различимому шуму кабины сквозь своё шумное дыхание: ещё несколько секунд, и двери распахнутся. Но за этот короткий временной срок мне вспомнилась дорога от Сан-Франциско до репетиционного зала в деталях ― от трапа самолёта, невообразимо длинных городских пробок до петляющей пробежки между чужих и завораживающих небоскребов. Стеклянные двери и светлые позолоченные стены на фоне тёмного поблёскивающего пола невольно залегли в мои воспоминания, словно я ещё сознанием пребывала в холле. Лифт завис, и в кабине раздался приятный спокойный звон: тут же раскрылись матовые двери, и я торопливо шагнула в необъятный, наполненный утренним светом репетиционный зал.

― Мисс Грэхэм, вот и вы… Пройдите в раздевалку. Ваша подруга уже позаботилась о билетах, ― голос организатора вывел меня из транса, и зависнув с дороги лишь на недолгое мгновение у входа, я направилась за девушкой, внешность которой даже не успела разглядеть.

Зал был неприличных размеров. За раскрывшимися дверьми лифта простирались метражи гладкого паркета, панорамные окна с видом предположительно на Мэдисон авеню и внушительные шпили соседних зданий. На боковых стенах и той, что осталась позади меня, были расположены слитные зеркала, отражающие друг друга и приведшие меня в состояние мимолётного пугающего головокружения. В одном из таких отражений я обнаружила на себе множество посторонних заинтересованных взглядов: я заставила ждать десятки танцоров, возможно, с разных штатов, которые удосужились прибыть на мастер-класс вовремя. И всё же, я успела к Крэгу Маккарти прямо с рейса ― высокий афроамериканец в свободной и неприметной одежде, но с узнаваемой броской внешностью в кругу танцоров, проводил меня доброй белоснежной улыбкой до дверей раздевалки, а там я уже кинулась потрошить свою сумку в поисках спортивной одежды. Не помню, как лосины и топ с широкой футболкой оказались на мне, но я подоспела к самому началу не без волнения.

― Приветствую всех вас на моём мастер классе, ― мужчина улыбался лучезарно и хитровато, словно посмеиваясь над своим колоритным акцентом. Или над тем, что он представляет публике авторский урок. ― Я рад, что вы выбрали провести свой уикенд со мной…

Обойдя несколько рядов хохочущих, глядя на наставника, танцоров, я остановилась рядом с Клэр, которая слегка повела довольным взглядом в мою сторону.

― Сегодня здесь собралась действительно большая группа… Начнём с разминки, немного раскачаемся, затем поработаем с вашими импровизаторскими способностями. Не удивляйтесь, если будете сталкиваться друг с другом в таком огроменном зале — во-первых, это и есть моя цель, во-вторых, я до сих пор удивлён тому, сколько вас здесь… ― Крэг ходил из стороны в сторону, иногда заглядывая между рядов выстроившихся перед ним молодых парней и девушек, словно пытаясь запомнить каждого присутствующего. ― На всякий случай, предупрежу, что всё, что я сегодня покажу будет не про технику… Вы же знакомы с моим творчеством, не просто же так припёрлись на самый дорогой мастер-класс в Америке…

Каждая его фраза вызывала во мне смешок и поражала всё больше, потому что основатель десятка танцевальных постановок, четыре из которых я посетила лично в Сан-Франциско, ряда по истине удивительных сюжетных хореографий, цепляющих за живое без слов, разговаривал как обычный афроамериканец с улиц гетто. Прежде он им и был, и не пытался казаться кем-то другим, но человек этот сумел показать свой богатейший внутренний мир и незаурядное видение при помощи движений тела, и повёл за собой целую армию уличных танцоров на театральную публику. Его молчаливые символичные сюжеты, воплощённые в танцах, были яснее, чем любые эмоциональные реплики, и, без преувеличения, я могла себя назвать фанаткой его творчества.

― Начнём сейчас же, ― одна из его помощниц проследовала к звуковой аппаратуре и нажала на плей. Четыре стройные спортивные фигуры наставников в миг синхронно раскачались под музыку, а ученики быстро подхватили заданный ритм, не задавая лишних вопросов. Ожидать приходилось чего угодно, ведь я действительно была знакома с его непредсказуемым видением…

Едва я отдышалась после импровизированной пробежки до зала, как она привела меня на силовую утреннюю тренировку. Разминаясь под популярные, громыхающие в груди, треки, часто звучащие в клубах, я пыталась с каждым движением всё больше привести себя в чувства, резче забивая их в память мышц, но это напротив вводило меня во всё большее осознание: всего каких-то несколько часов назад я встречала рассвет в самолёте, а сейчас же нахожусь среди сильнейших танцоров перед своим кумиром. Билеты на этот мастер класс я приобрела ещё за полгода, как только стартовала продажа на организаторском сайте. Занятия в хореографической студии с несколькими группами моих учеников пришлось отложить заблаговременно, ведь в Сан-Франциско я привезу новые материалы, на которые меня вдохновит один из лучших в своём деле; Клэр любезно приютила меня на время путешествия в Нью-Йорк в своей небольшой квартирке на Пятнадцатой авеню; а моя едва совершеннолетняя сестрица осталась под присмотром красок, холста, домашней библиотеки и моей лучшей подруги, которая обещалась переночевать пятницу и выходные вместе с Молли, несмотря на её протесты, ведь кто-то должен поливать фикус. Буквально вся моя жизнь и каждая её мелочь подстроилась под эту поездку, даже время рейса, и я предчувствовала на субатомном уровне, что вернусь в Сан-Франциско совершено обновлённым и неузнаваемым человеком. Мне было необходимо попасть на это мероприятие, вдохнуть в себя незнакомый Нью-Йоркский воздух и свежие идеи.

― Неплохая работа. Приступим, как по мне, к самой важной части, ― не заметив, как пролетела короткая, но бодрая разминка, которая была сделана явно для приличия, я очнулась от размышлений при виде весёленького Крэга, вальяжно разгуливающего среди танцоров. Его развязное настроение можно было назвать заразным. ― Сейчас я хочу, чтобы вы выбрали себе в пару незнакомого человека, чтобы мы смогли поставить эксперимент над вашей танцевальной коммуникацией.