В дверь постучали. “Вспомнишь солнышко, вот и лучик”.

— Входите. — сонно выдала я, открывая один глаз.

На пороге показался директор, с огромным букетом пышных пионов, и красным конвертом в руках. “О-о, моя премия прилетела!” Мгновенно открыв оба глаза и сев ровнее, уставилась на вошедшего мужчину и весело поинтересовалась:

— Вам понравилось, Николай Владиславович? Как я блистала! Ах, и не думала, что я такая красавица! Спасибо вам огромное!

Директор остановился в паре шагов, улыбаясь на мои восклицания:

— Это было… эх, даже слов не найду, насколько прекрасно, милая Мориарти!

Радостно хихикнула в ответ.

— Вот, я знаю, ты это любишь. — протянул мне букет пионов. Уже от одного их вида, падаю в блаженстве, что уж говорить о запахе. Однако…

– *Хлоп* Эй! Шалунья! — вскрикнул он, оставшись только с цветами в руках. Я же вспорхнув с кресла, пролетела мимо него, после развернулась и довольно заурчала, открывая нетерпеливо конверт.

— А-а-а-а! Пятьдесят тысяч! — завопила я на весь театр. — Невероятно! Это точно мне?

— Тебе, тебе. Заслужила! Еще и благодарственное письмо в вуз напишу, чтоб облегчить твой новый семестр. Есть у меня там парочка хороших связей…

От ликования не сдержалась и сиганула к нему, обвив шею и чуть не сбив букет из его рук:

— Спасибо вам! — взволнованно прошептала мужчине в ухо. Вот, кто бы знал, что в эту самую минуту я буду бесконечно счастлива. Моя зарплата, как стажера летом, была от силы пятнадцать тысяч. А тут такая премия, букет в придачу да хороший отзыв от театра в университет! “Боже, как я его сейчас обожаю!”

— Слезь, не то задушишь. Кто ж тебе потом роли подбирать будет? У режиссера ума-то не хватит. — конечно же директор и не думал отпускать мой тоненький стан. Такой момент! Еще сама прыгнула в объятия! Но вдруг раздался вой его телефона. Черт, как не вовремя. Он неохотно отпустил меня и раздраженно вынул из кармана штанов сотовый.

— Да, дорогая? Решаю вопросы по работе. Что? Ждешь на выходе. Хорошо, скоро буду.

Отключившись, печально посмотрел на меня, я лишь плечами пожала, мол бывает.

— Что ж, мне пора, цветик. До дома аккуратно добирайся, бери ток пионы, нечего весь этот гербарий тащить.

Понимающе кивнула и пошла собираться. Директор проводил меня до выхода из театра, где я увидела, как к нему подошла жена. Та приветливо махнула мне и увела своего мужа к машине. Мне же приходилось ездить на трамвае. Кстати о птичках, надо сразу деньги собрать, чтоб потом не вошкаться перед кондукторшей. Открыв сумку, принялась рыться среди многочисленного хлама, однако вот прошло пару секунд, еще пара, а кошелька все не было. Проверила все кармашки. Ну вот, приехали, забыла в гримерке!

Не став долго думать, ломанулась обратно в здание. Все актеры и большинство персонала уже разбежались по домам, осталась лишь парочка групп, которые приводили в порядок зал и сцену, убирая декорации.

Благополучно миновав коридоры и добравшись до актерских комнат, пришлось по пути у охранника попросить ключи, зашла внутрь. Несколько минут лихорадочного поиска гребанного кошелька среди всех этих букетов и вот, я наконец-то держу заветную вещицу в руках!

— Фух, чуть не поседела из-за тебя! — укорительно сказала ему. Надеюсь, ему совестно хоть капельку.

Добраться до выхода, тоже стало препятствием. Ибо коридор загородили работники с десятками декораций, которые нужно было унести на склад. Пришлось идти через сцену, а там из другого коридора и на улицу. Одернув пиджак, двинулась по назначенному маршруту.

— Держи крепче!

— Опускай, опускай!

— Эй, вы наверху! Прекратите в глаза светить своими прожекторами! — кричали люди то тут то там. Да, а я и не видела еще, как сцену-то готовят иль разбирают. Все летает, спускается, поднимается. Мимо пробежало пара человек, пришли уборщицы, подметать ковровые полы в зале. Шумно, однако…

Остановившись и, во все глаза разглядывая “изнанку” театра, не услышала, как мне кто-то сверху прокричал:

— …

— В сторону! Живо! — уже с другой стороны.

— Ась? — непонимающе спросила я, оборачиваясь.

Внезапно, перед моими глазами возникла огромная декорация пейзажа с тяжелыми мешками по краям!!!

Время в одно мгновенье замедлилось. И я смогла рассмотреть ее стремительный полет от верха кулис до меня!

Не было спасательных секунд на то, чтоб броситься в бок, даже вниз не вариант. Декорация маятником неслась слишком уж низко! Все люди далеко, не успеют. Единственное, что я могла сделать, это скрестить руки перед лицом, дабы хоть как то сохранить голову.

Вдох…

*ХЛОБЫСТЬ!*

*Хруст ломающегося дерева и грохот обрушившихся декораций.*

— Мориарти!!! — раздалось где-то на окраине сознания… а дальше… пустота.

***

Холодно… и… очень больно.

*Протяжное завывание ветра.*

*Скрип тяжелых веток*

Легкие ожог морозный воздух. Вдруг подступил приступ кашля, вернувший потухшее сознание обратно.

— Кха-кха-кха…! — боль сдавила трахею, казалось будто внутренности сейчас выплюну, настолько было херово. — Кха-кха…

Руки и ноги ужом извивались в чем-то густом и холодном. Лицо мокрое и скорченное от приступов.

“Плохо, как же мне плохо! Мама, мама!? Помоги мне!”

— Кха-кха!

Помучившись какое-то время, заметила, что кашель стал спадать, дыхание выровнялось, однако тело знатно потряхивало от… мороза? Что?

С трудом открыла мокрые глаза и приподняла голову, сдавленно охнув. Все кружилось. “У меня явно сотрясение…” Кое-как среди прыгающей картинки различила тускло-белые хлопья снега. Было очень темно. Ночь и лес.

Не понимая, что происходит, медленно попыталась сесть. Тошнило… Пару приступов смогла подавить, но вот следующую…

– *Блевок!* Бе-е-е… — поспешно вышел мой ужин, махнув на прощание платочком. Фух, благо сил хватило вбок кинуться! А то на себя изволила б.

Отползя на четвереньках от блевотины подальше, остановилась. Одежда была жутко мокрая и не приспособленная к такой температуре! Меня знобило.

— Г-где эт-то я-я???

Вдох, выдох. *Кха-кха-кха!* Черт, опять! Грудь сдавило, кашель раздирал горло.

“Акха-акха-акха! Тц-тц-тц-тц…”

— Эт-то пт-тица б-была? — передохнув, спросила я, не знамо у кого.

Страшно, непонятно, холодно… Как бы ангину не получить иль чего еще похуже.

***

Наверняка, мои губы были синие, как ежевика, пальцев на руках больше не чувствовала не только из-за холода, но и из-за боли в голове, перебивавшей порой все остальное. Зубы, не останавливаясь, в такт отбивали чечетку.

На нос упала снежинка, большая такая, после другая обожгла щеку.

— Не может такого быть. Я скорей всего сильно ударилась головой, когда упала от декорации, отчего так сильно чувствую холод. На дворе-то сейчас сентябрь, причем, ранний! Снега просто быть не может, да еще так много…

Поток снежинкопаданья усилился, это четко говорило — что приближается буран. Глюки, не глюки, а делать что-то надо. Ибо боли реальные, щипай не щипай, из сна не выбраться. Огляделась. Кругом страшный черный лес. местами завывали звери и кричали птицы. Пел ветер. Подняла голову, чтобы взглянуть на небо и застыла в неверии…

Вьюга только начиналась, поэтому небосклон еще не до конца залепили грозные тучи, что дало мне просто ахнуть от увиденного:

Лицо осветило тремя разными огнями!

— Т-три лун-ны? Невоз-змож-жно! Кха-кха… — бессильно рухнула в снег.

Придя в себя, и вновь поднявшись, снова взглянула вверх. Не блеф, лун реально ТРИ. Одна, как сыр, яркая, другая красная, как наливное яблоко, третья голубым сверкает… а звезд, очешуеть как много! Созвездия были чужие, хоть ты тресни!

Поколебавшись и собрав всю волю в кулак, пошатываясь, поднялась. В глазах снова плескались какие-то волны. Закрыла на их мгновение, чтоб прошло. Досчитала до двадцати и открыла. Полегчало. Поплелась вперед, еле еле волоча окоченевшие ноги, по щиколотку утопая в сугробах, благо кроссовки надела, однако летняя обувь тут не сильно спасала.