— Ай! Какие грубияны!

— Да, нечего им тут делать! Не уважают никого!

— Тише вы, их наглость не от пустого места взялась.

— Уходите прочь из деревни! Вон!

Голоса не на секару не стекали. “Вот мусор.” — белые брови хмуро сдвинулись. Их возня начинала раздражать…

— Эй, второй лонк. Вы в порядке? — неожиданно на руку, с силой державшую поводья, легла светлая ладошка Мориарти и успокаивающе потерлась. Он слегка развернулся корпусом и попытался рассмотреть за маской преобладающее во мне настроение. Тут же отвернулся от него. Хотел было выдернуть кисть, но его цепкий захват не дал. Пришлось оставить, а то от резких движений мы рискуем слететь с седла.

— Не обращайте на них внимания, мой лонк. Они этого не стоят. — миролюбиво протянули впереди. На это я хотел было промолчать, зачем тратить слова впустую? Но вдруг что-то заставило выдавить фразу:

— От пустых домов больше пользы, чем от этих мразей.

— Не гневайтесь. Они редко видят подобным нам. Возможно, они просто…

— Шо за шум!? — нагнетающую обстановку, вскрики да охи, разрядил громогласный басовитый голос, что вмиг перекрыл Аллароса. На середину грязной дороги, коя была перемешана со снегом, вышел мужественный воин, я бы даже сказал, что он сложен как паладин. Весь в шкурах, заросший, но пару коней на скаку точно остановит. А еще у него были пронзительно серые глаза, заточенные мудростью и опытом. Местные мигом уступили ему дорогу, а нашему отряду пришлось остановиться.

— Ух, батька, прогони ты этих упырей! Верно! Пусть проваливают! Никакой от них вежливостью не пахнет! — наперебой затараторили на уши старосте мужики с бабами, яро махая руками.

— Это глава этой деревни? — звонко спросил подъехавший к нам лисий дух.

— Хах, варвар. — одновременно отозвались первый и третий брат, никак не отделяя этого человечишку от общей массы.

— Зачем же так громко-то оскорблять? — удрученно покачал головой Мор, кинув обвинительный на них взгляд. Не одобряя такого поведения, я ощутимо ущипнул его за талию, приказав молчать. И конечно же, кто бы там подчинился!

Ойкнув, Ал развернулся ко мне и, пока староста пытался представиться командиру, недовольно прошипел: — Мы ведем себя некультурно! Как можно тогда надеется на их гостеприимство?

— Разве этот недалекий сброд знает слово “культурность”? — иронично отозвался я, поведя бровью. Мор положительно закивал. “О, Ллос, какой же он до тошноты болтливый!” — из горла вышел тяжелый выдох. — Парень, будь добр, заткнись! И смотри, как взрослые договариваются.

— Ты имел в виду, как они грызутся? — поведя рукой в сторону Зеврана и варвара, с сарказмом спросил юноша. На ту пору моих напарников, сидящих верхом, обступили представители человеческой расы, что недвусмысленно грозились взашей нас выгнать. Братья немногословны, но четки. Вот только верзила им попался до нельзя бестолковым…

— Если до тебя не доходит, то повторюсь в последний раз, варвар. Нам нужен лучший дом из вашей дыры, питье и еда! Разомни свои булки и проводи достопочтенных гостей! Или ты, чернь, общего языка не понимаешь? — прошипел Зевран, смотря надменным взглядом на все, что было под ним.

— Понимаю. — твердо протянул мужик. — Однако, мы не любим гостей, так что позвольте уда…

— Да мне плевать, что вам не нравится! — вспылил старший, яростно сжав поводья. Естественно, он ненавидит неподчинение и не отличается терпимостью. На благополучие всей этой… “деревни”, ему стоило б нам уступить и не выделываться. — Я не ничего и никогда не прошу. Из моих уст все слышат только ПРИКАЗЫ. А их должно выполнять как можно скорее! Не трать наше время.

Боковым зрением я, слушая эту милую беседу, заметил затаившихся за наваленным мусором из бочек и дров мерзких людишек, которые свято верили, что их прогнившие луки смогут отпугнуть недоброжелательных гостей. “Как наивно.” — хмыкнул про себя и слегка нагнулся к ерзающему подле Цинсо.

— Рыжий, на восемь часонов. — парнишка едва заметно повел головой и посмотрел прямо в их сторону. Будто говоря шавке “апорт”, я дозволительно кивнул на его немой вопрос — “Можно?” — Они твои.

Впереди недовольно зашипел Мориарти, полностью не поддерживая наши методы. — Тебе ли нас судить, парень? — ухмыльнулся ему в ухо. Спина человека окоченела, волосы заметно встали дыбом. Он понял, что я имел в виду. Цинсо всем раскололся, еще вися на дереве, про все их похождения, как и про убийство двух детишек. — Скажи, какого это было, впервые забирать жизнь у невинных, а? — мои слова мурчали, замораживая, когда как руки медленно двигались по его животу, рисуя узоры. Мор нервно сглотнул, попытался отодвинуться, но не смог.

— Это задорное ощущение, волнующее все тело. Этот привкус крови на губах.

— П-прекрати… — тихо взмолился Ал, тормозя мои ладони своими. Цинсо в то же время уже слез с коня и тенью помчался за деревья. Ему оставалось только ждать сигнала от командира.

— И не подумаю.

— Я, я их не убивал. Не убивал! Это все злой рок! — заметался в моих объятьях молодой господин. Невольно потерся о грудь.

— И все же причастен к этому. Да не волнуйся так, я и не думаю осуждать. Shaller, ты сделал верный выбор. Эти выродки не стоят даже мизинца божественного духа! Я бы за него и сотню в жертву принес.

— Вы неумолимо жестоки… — горестно выплюнул Мор, опуская подбородок. — Дети же — символ счастья.

— Ошибаешься. Это инструмент к уничтожению вашей никчемной расы! *Хлоп.* А? Куда это ты?

— Прекращать беспредел. — взбешенно рыкнул Мориарти, слетев с ящера, что с интересом и капающей слюной проводил его взглядом. Направился в самую гущу событий. Мне оставалось лишь закатить к небу глаза и пустить все на самотек.

***

Спокойная многолунная ночь. Ветер едва качает верхушки сосен. Их корявые тени, будто крадутся по крышам небольших домишек, норовя украсть мирно спящих детей из кроватки… Слабо потрескивает в очаге огонь. Вокруг него от трудного путешествия отдыхают несколько путников. Двое развалились на лавках, третий неспешно расхаживает по небольшой комнатушке и незаметно следит за хлопочущей на кухне хозяйкой. Четвертый греет руки у очага, а пятый ушел, сославшись на непереносимость большого количества людей. Его никто не посмел остановить.

Дождавшись пока руки накалятся от жара, что исходил из очага, Мориарти облегченно выдохнул. Его наконец перестало вновь лихорадить. Увы, но успокаивать разъяренную толпу, то еще занятие… Ему пришлось самолично добиться разговора со старостой т/т и убедить его пойти на мировую. Не то нетерпеливые дяденьки могут, именно МОГУТ, сравнять его деревню с землей! Самого его повесить на дереве и на глазах посадить на кол всю его родню, друзей и всех остальных, за кого он в ответе. А после дать ему сдохнуть от голода и угрызений совести. Картина от повышенного красноречия вырисовывалась довольно скверной. Особенно если посмотреть на раздражительные движения скрытых под капюшонами лонков. Главе пришлось уступить свой дом для гостей и отправить жену, угождать им. Когда как сам стал успокаивать разбушевавшийся народ. На словах — делов-то! Но вот самому Алларосу это стоило появившейся температурой и ознобом. Он никогда не отличался слабым здоровьем, но стрессовые скачки, шипения в голове и ранение его сильно выбили из колеи.

— Молодой господин, вот выпей. — ему передали небольшую миску с мутной жидкостью, по запаху напоминающую средство для мытья посуды. Приняв лекарство, Ал, закрыв нос, наскоро осушил его. Отставил. — Тебя укрыть пледом?

Отрицательно покачал головой и, махнув рукой, отослал его: — Нет. Иди отдыхай. Мне уже лучше.

Кивнув, дух ушел восвояси. Стоило ему скрыться за ширмой, разделяющей одну общую комнату на несколько индивидуальных, как Мориарти подскочил на ноги и метнулся в сторону кухни! Вынырнул прямо из-под руки готовящей вечеряти жены старосты:

— Уважаемая, а давайте я вам помогу! — в конце концов они нагло им навязались. Некрасиво как-то даже не предложить помощь в таком пустяке!