Жить и гореть А я выжимаю с себя все, что можно. Вгрызаюсь в жизнь, собакой на цепи Смотрю, кто помоложе, и мне тошно: Живут с прохладцей – им до двадцати. Боюсь, что я сгорю неосторожно. Лучше ведь так, но тлеть я не могу. Ржаветь по жизни – это невозможно. Я в жизни ртуть, куда-то все бегу. Как можно молодым быть осторожным? Смотрю, уже старик – ему до тридцати. Продуманный, просчитанный, ничтожный, Коптит, тревожится про то, что впереди. Налить пока по полной мне не сложно. Как раньше, жалко, не нарежешься в дугу. Подводит организм, от этого тревожно, Но негодяев отхлестать еще смогу. И обсуждают вес мой – скинуть нужно! А вы попробуйте со мной вперегонки. Пока дойдете вы туда, куда вам должно, Я прошустрю до целей напрямки. Пускай хихикают: мол, вы пенсионеры. Я фору дам, чтоб не обидеть молодых. Я должен, я обязан быть примером, Жить и гореть, не вырабатывая дым. Ручеек Небеса подарили ручей. Он бежал, превращался в поток. И казалось, водой с ключей Напоить всю пустыню мог. Сжали камни его берега, С гор красиво вниз водопад. Там почтение, в нем блага, Ручеек которым был рад. Разлился по долине поток. Вот черпнуть из него б на то, Чтобы жаждущим дать глоток Да полить усыхавший цветок. Разошелся ручей в берегах. Сетей нет на нем, рыбака. Ему б впору назваться река, Только вдруг впереди перекат. Здесь окончен карьерный рост, Тут ручей в один миг иссяк. Пускай был он совсем не прост, Просто делалось что-то не так. А ведь мог не уйти в песок, Плеск волны услыхали б моря, Но судьба, чтоб усох поток. Видно, пройдено им все зря. Вот таких ручейков бежит По широкой стране у нас… Им удачу, шанс дала жизнь… Нет, в карман. И на все плевать! Вот казалось: не мой ручей, Пусть волна перемен грядет. Только мне что от тех речей? Рвут псы цепь – караван идет. Надежда В промозглый, недобрый вечер Не грел ни халат, ни камин. И нигде не горели свечи, Казалось, ты в жизни один. Неуютность в быту душила, Гремел, угрожая, гром. И в дом темнота спешила, Обходя фонари кругом. В секундах тянулось время, В душе словно кошки скребли. Обуза, тяжелое бремя На плечи мои легли. Безысходностью плакали окна, Будто бы рядом беда. И вдруг закуток с телефоном Испуганно звуки издал. С трубы баритон чей-то вежлив «Алло» разливал, как тепло. – Прошу, позовите Надежду. Он ошибся, видать, номерком. А уставший, охрипший голос Недобро рявкнул в ответ: – Нет в этом доме Надежды! Ее не было здесь и нет! И как-то вдруг жутко стало За истекшие все те года, Что прожиты без надежды. А как дальше жить тогда? Богатый, успешный, нищий — Любой, проживая свой век, Ни прошлым, ни настоящим, А надеждами жив человек. Визит
В глубинку России Бог опускается. Есть с ним и свита, как полагается. Вот все плетут о богатствах Сибири И говорят, что нет круче их в мире. Тишина и болота, клюква, морошка. Был и доклад: «Жизнь там хорошая». «Проверю я сам, чтобы не усомниться. Сам-то с деревни и хочу убедиться». Из-под ладошки взгляды уставились На камыши, кусты, там, где старица. У старичков бородки всклокочены. Окна по избам крестом заколочены. Еще воробьи в погоне за крошками. По темноте – блик лучины окошками. И колея по селу – вся заросшая… Тропинка цела – дорога на прошлое. В сопровождении обласканной свиты Он увидел глубинку слезою умытой. Как живут-то они? И сам удивился: Неужто на землю греха опустился? Недра, леса, все богатства природы. На века бы хватило их для народа. Но видно, грехи – их зовут воровство — В фаворе здесь. Да еще плутовство. И верят, и терпят, помощь для всех. Так вот отчего здесь утерян успех! Здесь сами рулят, куда хотят, сани. Хотеть лучше жить должны они сами. Но все же пора визит завершать. Бог окинул глазами глухие места, Головою качал, свет нимба померк, Рукою махнул и поднялся наверх. Афганский хаос Говорилось клише много раз, Что нельзя победить народ. И Афган смог опять для нас Подтвердить это в этот год. Ни к чему наша помощь им. Им свобода от нас важней. Наш мир для них – черный дым, И народ с этих гор не халдей. Хлеб-соль приносили в дом, Все равно был Союз им враг. Есть сила, и денег битком, Только снят полосатый флаг. Этот нищий, но гордый народ Средь седых от вечности гор Не так, на наш взгляд, живет, Только здесь весь его простор. С афганцев пример бы брать. Кичиться собой средь друзей. Демократам пришлось убегать, Свою мощь выводя поскорей. Мне не друг – убивал талиб. Он лил кровь за ущелья свои. Сорок лет. А все бы смогли Верить в то, что не зря бои? Хаос этот в Афгане создал Тот, кто верил, что он умней И что здесь проживает вандал, А вандала того он сильней. Сорок лет придавало им сил, Что Аллахом страна им дана. Чуждый дух веру их не убил, Что будет свободной она! |
