Светало. На улицах стало довольно многолюдно и шумно. Все куда-то спешили. Утренний церковный звон возвестил ревностным католикам о начале службы.

Инспектор дошёл до рыночной площади и стал внимательным взором её осматривать, но его обоняние нашло булочную намного быстрее глаз. Нырнув в проход между торговыми рядами, он упёрся в ту самую кулинарную лавку. Обойдя очередь возмущающихся такой наглости жителей, он зашёл внутрь. Здесь было довольно тесно и жарко, лотки с только что испечённым хлебом и всевозможными булочными изделиями заполоняли почти всё помещение.

В центре стоял громадный дядька в сером халате, который, по всей видимости, и являлся хозяином лавки, и раздавал заказы. Здесь, инспектору всё было ясно. Этот человек вряд ли мог видеть кого–то из проходящих мимо его ларька людей.

Купив пару сдобных булок, и не задерживая больше очередь, он вышел обратно на улицу. Опять осмотревшись, он увидел несколько открытых лавок, расположенных под навесами, и шедших вдоль всей площади, до самого её конца.

Вздохнув, и откусив парящую на холодном воздухе сдобу, инспектор направился вдоль этих рядов. Одну за другой, он проверял открытые лавки, спрашивая у их продавцов о юноше, подробное описание которого давал им всем, пока не дошёл до капеллы Богоматери.

К великому сожалению инспектора, ни кто не видел и не знал Бруно Шульца. Сразу за капеллой он остановился, не зная идти ли дальше до университета, или покрутиться ещё здесь, в центре.

И тут он почувствовал, что кто-то тянет его за полы пальто. Посмотрев вниз, он увидел одного из тех попрошаек, которые всегда снуют возле церквей и торговых площадей. Выдернув из его грязных рук пальто, он внимательно посмотрел на этого человека. Тот сидел на корточках, изображая больного, и протягивал для подаяния свою трясущуюся руку.

Инспектор наклонился к нему, подобрав полы пальто и протянул, одну из купленных, но ещё не съеденных булок. Тот хоть и взял её, но был этим подаянием не очень доволен. Скорей всего попрошайке хотелось получить хоть немного денег, чтобы купить спиртного.

– А что приятель, ты, наверное, каждый день сидишь здесь? – задал ему вопрос Леманн.

– Сижу, сижу, господин, – кивая закутанной в грязные платки головой, ответил нищий.

– Ну, тогда может быть, ты видел, проходящего тут вчера мимо тебя, примерно в это же время, юношу? Он был хорошо одет, высок, статен; светловолосый и немного худой. Возможно даже, что он каждый день проходил здесь.

– Таких здесь много ходит в университет, – ответил нищий, отворачиваясь и пряча поданную булку под рваную одежду.

Инспектор полез в карман пальто и вытащил оттуда несколько монет.

– Может тогда стоить спросит у твоих знакомых? – сказал он, перебирая пальцами деньги, и смотря на сидящих неподалёку, таких же нищих.

– Нет, нет, – остановил его попрошайка, увидев монеты.– Уж они-то точно ничего не видели.

– А ты? – вновь обратился к нему инспектор.

– Я думаю, что вы имеете в виду молодого человека по имени Бруно, – ответил нищий.

– Так ты его знаешь? – встрепенулся Леманн.

– Знаю, – ответил тот, – ни так хорошо, как вас, конечно, но знаю.

– И ты знаешь, кто я? – удивился Иоахим.

– Инспектор Леманн, – ответил нищий. – А юноша, которого вы ищете, сын судьи города.

– Так ты его видел вчера?

– И вчера, и позавчера и все те дни, когда он проходил мимо нас на учёбу,– ответил попрошайка.

– Значит вчера, он, как всегда прошёл мимо вас и направился в сторону университета?

– Да, прошёл, только долго отбивался от одного уродца, пытавшегося что-то у него выпросить. Мы этого человека видели впервые и приняли за своего конкурента. Он крутился и жеманничал возле молодого человека, пока тот не свернул за угол. Там они оба и исчезли. А когда наша братия решила проучить этого непонятно откуда взявшегося уродца, и, собравшись толпой, пошла следом за ними, за этим домом уже никого не оказалось.

– Точно никого уже не было? – уточнил Леманн, вцепившись в плечо попрошайки.– Ведь за домами квартал просматривается очень далеко, куда же они могли деться?

– Не знаю? – пожал плечами нищий. – Только никого там уже не было. Лишь из-под арки дома на другой стороне улицы, выехала большая чёрная повозка, и, свернув в сторону Старого моста, быстро умчалась. Вы уж не обессудьте, но если этот урод посмеет появиться в нашем квартале вновь, мы его точно побьём. Не нужны нам здесь залётные конкуренты.

Но инспектор его уже не слушал. Бросив пару монет в банку попрошайки, Леманн выпрямился, и направился на соседнюю улицу. Пройдя за капеллу, он оказался совершенно один. Людей вокруг не было вообще. «Да, тихий райончик»,– мелькнуло у него в голове.

Вдруг его внимание привлёк странный прохожий, вышедший из мясной лавки, стоящей немного в стороне от площади, и примыкающей к большому дому. Этот человек был очень похож на карлика из шапито, чем сразу и привлёк внимание инспектора.

Выйдя из лавки с мешком, прихрамывая, но передвигаясь при этом довольно быстро, он направился куда-то во дворы. Инспектор проследил за ним любопытным взглядом и на подсознательном уровне, отправился следом. Свернув за пару домов, он увидел, как этот человек подошёл к ожидавшей его повозке. Закинув в неё свою ношу, карлик отвязал лошадь, взобрался ловко на козлы и помчался в сторону западных кварталов.

Вот тут-то Леманн и пожалел о том, что отпустил полицейскую двуколку.

Так он и простоял, просто опустив руки и смотря вслед удаляющейся повозке, пока та не исчезла за первым же поворотом между домами.

Абелард Вагнер тихонько приоткрыл дверь спальни своей жены и в образовавшуюся щель просунул голову. Несмотря на уже начинающийся день, в комнате было ещё довольно темно. Да и плотные шторы на больших окнах, которые были полностью задёрнуты, не позволили бы проникнуть через них даже полуденному яркому солнцу.

– Заходи, я не сплю,– раздался из глубины спальни слабый женский голос.

Герр Вагнер вошёл в комнату и чуть ли не на ощупь, приблизился к огромной кровати с балдахином. Интерьер спальни был почти скрыт темнотой, хотя кое-какие предметы мебели всё-таки в ней просматривались.

Вагнер сел на стул, стоящий подле кровати, и откинул тонкий занавес балдахина. На широком ложе, в окружении вышитых подушек, под толстым пуховым одеялом, лежала пожилая женщина. Нет, не старая, но уже давно переступившая порог среднего возраста. Лица её практически не было видно.

– Спасибо, что заглянул,– поблагодарила она Вагнера. – Надеюсь, ты пришёл один?

– Ну конечно один, – ответил Абелард, – а с кем же ещё?

– Я думала, что ты снова привёл этого доктора, Адольфа Менгера. Прошу тебя, не пускай его больше ко мне. Он мучает меня своими кровопусканиями, после которых я чувствую себя ещё хуже.

– Больше, ты его не увидишь, обещаю, – сказал Абелард, склонившись над женщиной. – Сегодня к тебе придёт другой человек. Он тоже доктор, поселившийся в нашем городе совсем недавно. Надеюсь, что его помощь окажется куда действенней, чем лечение Менгера.

– Прошу, не мучь меня и себя докторами, – резко взмолилась женщина. – Поверь, мне уже ни кто не поможет. Лучше я умру спокойно, от естественного течения своего недуга, чем от ужасных пыток, которым меня может подвергнуть очередной врач.

– Я слишком люблю тебя, чтобы позволить себе и тебе опустить руки, и не предпринимать каких либо попыток для твоего излечения, – возразил Вагнер. – Так что извини, но я всё же позволю этому доктору осмотреть тебя. По крайней мере, я смогу составить о нём, как о лекаре, своё собственное мнение.

– Как хоть его имя?– поинтересовалась женщина, поняв, что спорить с мужем бесполезно.

– Его фамилия Штанц,– ответил ей Вагнер, – доктор Хенрик Штанц.

– Странное имя,– проговорила, тяжело вздыхая, женщина. – Он еврей? И когда ты его приведёшь?

– На еврея он вроде не похож. А вообще, кто знает! – пожал он плечами. – Я жду его в ближайший час,– сообщил ей, муж, взглянув на карманные часы, но из-за мрака в комнате, он не смог рассмотреть на них даже стрелок, и убрал часы обратно.