Они располагались лицом к входу так, что Иоахим мог рассмотреть обоих.

Судья, Шульц, был пожилой, но крепкий для своих лет мужчина. Его угрюмое лицо, выдавали в нём строгость и чувство меры во всём. Тонкие седые брови почти срослись над морщинистой переносицей, длинный орлиный нос торчал словно клюв, а глубокие носогубные складки на худом лице, выражали какое-то недовольство. Глаза, с небольшим прищуром, смотрели остро и беспощадно. Сотни раз он прожигал этим взглядом убийц, воров и преступников; всех тех, кто пожелал переступить закон. От такого взгляда тяжело было что-то скрыть.

Это же почувствовал и Леманн. Попав под пристальный взгляд судьи, он сразу вспомнил чуть ли не все свои грехи, в которых ему захотелось моментально покаяться, но его спас начальник.

Генрих Штольц встал сразу, как Леманн зашёл и, протянув ему свою руку, предложил присаживаться на любой свободный стул. В отличие от судьи, Штольц выглядел весьма мягкосердечным, если только не считать его грандиозного роста, из-за которого он всё время наклонялся, чтобы не зацепить низко висящую люстру.

Похлопав инспектора по плечу, он снова сел на своё место.

– Выпьете? – предложил он Леманну, указав жестом руки на столик, уставленный бутылками с вином.

– Да что вы, – отказался Иоахим, бросив многозначительный взгляд на красивые напольные часы, стрелки которых показывали без четверти восемь утра. – Я и молоко-то не пью так рано. Давайте лучше перейдём сразу к делу.

– Ах! Ну что же, люблю деловых людей,– заметил Штольц, и, потянувшись к портсигару, вытащил из него длинную самокрутку из табачных листьев. Прикурив от свечи и выпустив облако синего дыма, он спросил:– Ваш помощник доложил вам о причине вашего вызова сюда?

– Доложил,– ответил инспектор.– Но весьма поверхностно.

– Тогда, я расскажу вам сейчас подробней, зачем же мы так спешно вас сюда вызвали, – сказал Штольц. И посмотрев на судью, уточнил у него, – Вы позволите?

– Ну, разумеется, – ответил судья, сверкнув глазами. – И немедленно!

– Ровно сутки назад у нашего достопочтимого судьи, ушёл на учёбу в университет и до сих пор из него не вернулся его единственный сын, Бруно. Юноше девятнадцать лет. Он высокий блондин, с голубыми глазами. До университета он, кстати, так и не дошёл. По крайней мере, никто его в тот день там не видел. Это подтвердили люди, которых я вечером туда посылал. Так же, мы проверили пару адресов его самых близких друзей. У них он тоже не появлялся. Мои жандармы оббегали и облазили весь город, включая самые неблагоприятные районы, но никаких следов молодого человека они не нашли. Похоже, что он просто взял и исчез.

– Я в мистику не верю, – сказал Леманн, выслушав внимательно своего начальника.

– И я тоже, – сказал Штольц. – Именно поэтому, поручаю поиски Бруно фон Шульца вам. Все остальные дела, пока подождут, ведь вся их срочность заключается в поимке убийц и воров, а здесь исчезновение человека, который мог попасть в беду и нуждается, может быть прямо сейчас, в нашей немедленной помощи. Так что начинайте поиски прямо отсюда. И прошу вас, Леманн, найдите этого юношу,– завершил свою речь больше просьбой, чем приказом, начальник полиции.

Леманн посмотрел на судью, и ему показалось, что тот глядит на него как на фокусника, который сейчас вместо кролика, вытащит из своей шляпы его сына.

– Мне необходимо поговорить со всеми, кто служит в этом доме, – сказал Иоахим, с трудом выдерживая взгляд судьи.

Ульрих фон Шульц тут же потянулся к звонку, висящему у камина. В комнату моментально вошёл, всё тот же заспанный дворецкий.

– Вальтер, немедленно соберите всех слуг в передней, – распорядился судья, – и прикажите им отвечать на все вопросы, которые задаст этот господин.

Дворецкий без энтузиазма поклонился и медленно вышел.

– Благодарю, вас, герр Шульц, – вставая, сказал Леманн. – А теперь, разрешите откланяться. Мне нужно приступать к своим обязанностям.

– Да, да, – подстегнул его, начальник полиции, – приступайте, и немедленно!

Иоахим вышел из комнаты и направился в переднюю. Там его уже ждала небольшая толпа поднятых из своих постелей слуг. Все они выглядели недовольными и помятыми. Кто-то зевал, кто-то, облокотившись на стену, стоя, дремал. Всего их собралось, пять человек, включая женщину, которая, по всей видимости, была кухаркой.

Леманн, осмотрел внимательно каждого, и начал свой допрос.

– Прошу меня извинить, – сказал он, – но всех вас подняли по весьма веской причине. Я, инспектор полиции, Леманн. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Все вы знаете об исчезновении сына вашего хозяина, и мне очень нужно знать, кто из вас видел его последним.

– Я, как кухонный работник, вообще редко вижу господ, – первой заговорила женщина.– В основном я общаюсь с хозяйкой. Она же утверждает ежедневное меню. Меня могли бы и не беспокоить, ведь мне необходимо идти готовить хозяевам завтрак.

– Хорошо, – сказал Леманн, – тогда с вас и начнём. Значит, вы вообще никогда не видели сына ваших господ?

– Почему? Вчера и видела, – ответила женщина, делая шаг вперёд.

– Когда и где? – спросил инспектор.

– Утром, когда месила тесто, – пояснила кухарка. – Я стояла у окон своей кухни, когда молодой хозяин выходил из двора на улицу. Проводив его взглядом до собора, за которым он свернул на дорожку, ведущую к ратуше, я продолжила спокойно заниматься своими делами.

– Во сколько это было? – задал новый вопрос, Леманн, оглядывая внимательно всех слуг.

– Это было ровно в девять часов утра,– ответил за замешкавшуюся женщину, другой слуга.

– А вы-ы..?

– Я работаю во дворе,– быстро ответил слуга.– Занимаюсь уходом за домом и усадьбой. Вчера была холодная ночь, и я встал пораньше, чтобы протопить гостиную. Хозяйку мучает ревматизм, и она не переносит сырости и холода в доме.

– Кто ещё видел Бруно Шульца? – спросил инспектор.

– Я, – отозвался ещё один слуга. – Я видел его уже в городе, когда шёл в хлебную лавку.

– В какую именно лавку?

– В ту, что за церковью, возле входа на рыночную площадь, – пояснил слуга. – Я каждое утро беру там свежий хлеб и булочки к завтраку. Их очень любит Герр судья.

– В какой момент это было?

– Я заходил в лавку, а молодой человек шёл мимо капеллы Богоматери.

– Он был один?

– Да, кажется один.

– А всегда ли молодой фон Шульц ходил до учебного заведения пешком? – продолжал сыпать вопросами, инспектор.

– Почти всегда,– ответил кто-то из прислуги.

– А кто-нибудь из вас знает; всегда ли он ходил через площадь? Ведь от этого дома до университета много и других путей.

Теперь все слуги смолчали. Похоже на этот вопрос, точного ответа никто не знал. Леманн ещё раз окинул оценивающим взглядом присутствующих, и, поняв, что больше ни чего нового от них не узнает, всех отпустил.

Словно Тесей ухвативший кончик от нити Ариадны, он теперь знал, куда двигаться дальше. Взглянув на свои карманные часы, он понял, что самое время для прогулки до рыночной площади. Там же, можно было впоследствии и перекусить.

Выйдя на улицу, он решил не садиться в полицейскую двуколку, а пройтись через город пешком. Вытащив из внутреннего кармана блокнот и карандаш, Леманн начал чертить на нём схему города. На ней он провёл линию, от дома судьи до ратуши, того места где в последний раз видели исчезнувшего юношу.

– А что делать мне? – спросил, высунувшись из двуколки, его заместитель Брюмер.

– Отправляйся в участок и жди моего возвращения,– ответил ему инспектор. – Если до двенадцати часов дня я туда не приеду, езжай прямо к дому доктора Штанца. Знаешь где это?

– Ну конечно!

– Отлично. Будешь ждать меня там. Нам давно нужно познакомиться с этим доктором. Несмотря на все указания начальника, я не собираюсь забывать и о других своих делах. На мне ещё висит убийство семьи Хорьх, а доктор был последним, кто снимал у них жильё. Нужно, наконец, с ним пообщаться.

Брюмер согласно кивнул головой и, окликнув кучера, помчался в участок.