— Это Абиб Бабрам, — шепнул Надир Агате, когда они присели в удобнейшие кресла-ракушки, в каждом из которых лежала груда мягчайших думок из розового, золотого и голубого шелка. — В Египте он главный по медиа-бизнесу…

Слуга, одетый в длинную белую рубаху, принес господам хрустальный графин, наполненный густо-золотистым напитком. Разлил его по высоким хрустальным бокалам с золотыми ободками. Надир не скрывал того, что Агата интересовала его больше, нежели потная персона Бабрама. Он слушал его гортанную речь вполуха, кивал, а сам то и дело бросал влюбленный взгляд на свою спутницу. Она по-прежнему была для него желанна.

Агата чувствовала себя неловко, словно попала в иной мир, и думала не без основания, что, если мир иной все же существовал, то не под могильной плитой, а тут, на земле, и существовал он только благодаря деньгам и таким людям как Надир. Она не притронулась ни к янтарному винограду, огромные гроздья которого развалились по роскошному блюду, ни к спелой дыне, ни к крупным гранатам, их зерна, словно драгоценные камни матово блестели в свете закатного солнца. Золотой напиток оказался медовым шербетом с нежным дынным ароматом. Попробовав его, Агата осторожно откинулась на спинку кресла, думая о том, как же все-таки хорошо окунуться в этот, иной мир.

После беседы с шейхом Бабрам сошел с яхты, любезно предоставив ее к услугам шейха и его подруги. Надир, наконец-то, перестал строить из себя гордого магната и вновь стал живым, жадным до женского внимания парнем.

— Представь себе, с какими глупцами мне приходиться общаться! — воскликнул он, после того, как залпом выпил весь шербет. — Я создан для любви, для тебя, в конце концов, но не для перебирания никчемных слов! Нет! — он решительно замотал головой.

— Ты еще очень молод, Надир, — безмятежно отозвалась Агата, несколько утомленная жарой, она раскинула руки по прохладным шелковым думкам. — Ты молод, избалован и неопытен, поэтому ты так говоришь…

— Нет, я знаю себя, во мне сохранился дух свободолюбивого бедуина, — пустился в размышления молодой человек. — Мне хочется жить в бедном шатре, водить караваны по пустыне, а не сидеть в душном офисе и слушать бредни о рекламе и политкорректности…

Надир скрылся за стеклянной дверью, ведущей в просторную каюту-гостиную, где стояла удобная мебель для отдыха целой праздной компании. Затем он вышел на палубу уже в белых штанах и эластичной майке, — стройный смуглый юноша.

Глядя на него, Агата сравнивала себя с ним, и понимала, как мало они подходят друг другу; она, можно сказать, умудренная опытом двадцатисемилетняя женщина, продающая женские товары, и на этом зарабатывающая деньги на более или менее обеспеченную жизнь. Вчера она танцевала на столе, обжималась с едва знакомыми мужчинами, потому что изрядно выпила. Жизнь успела ее потрепать.

Он, милый мальчик, почти принц, образованный, перспективный, но не знающий себе цену. К ней в постель он попал случайно, легкомысленно, и теперь наверняка мечтал снова оказаться в ней…

— Надир, я должна признаться в том, что не рассчитывала на встречу с тобой после той ночи, — заговорила Агата осторожно, чтобы до него дошло, к чему она ведет. — Об арабских шейхах я никогда не мечтала, не такая я, звезд с неба не хватаю…

Надир, доселе стоявший в стороне от нее, подошел к ней и непонимающе уставился на нее.

— Ты это говоришь, чтобы унизить себя? Чтобы я думал о тебе нехорошо? — спросил он уязвлено. — У нас наследные принцы любят простых женщин, — добавил он и присел в кресло напротив нее. — Да, моя семья богата, но никакие деньги не смогут нас разлучить! Если только мы решим жить вместе…

— Не спеши. Мы можем встречаться время от времени, необязательно сразу жить вместе, — решила остудить его пыл Агата. — Не хочу связывать тебя. Да и сама не готова к таким отношениям…

— Я окутаю тебя заботой и вниманием, вот увидишь, тебе не захочется со мной расставаться, — пообещал Надир уверенно. — Я не согласен видеться «время от времени». Наши отношения должны привести нас к чему-то хорошему и правильному, а не быть развлечением между делом…

На борту яхты было все для комфортного отдыха. Когда африканская ночь накрыла бархатным полотном город, причал и море, Надир предложил Агате перейти в каюту для гостей. И она, входя в шикарные апартаменты, невольно подумала, что на яхте, наверняка, имеется спальня с большой кроватью. Интуиция ее не подвела, после легкого ужина, Надир потянул ее в другую комнату — в спальню с зеркальным потолком, ветвистой люстрой из горного хрусталя и ожидаемо большой кроватью. Паркетный пол был почти полностью застелен пушистыми коврами…

После того, как Надир удовлетворился интимной близостью с ней, он откинулся на груду подушек, затянутых в наволочки из тончайших кружев, и, утопив голову в их мягкости, мечтательно улыбнулся собственному отражению в зеркальном потолке. Рядом с ним, уткнувшись лицом в безжалостно смятую подушку, слегка прикрытая шелковой простыней, лежала Агата. Темные волосы разметались у нее по спине, через простыню проступали очертания ее бедер.

— Ты спишь? — Надир повернулся к ней, обнял за плечи и прижался к ней всем своим жарким телом.

— Нет, я просто думаю… — отозвалась Агата и глубоко вздохнула.

— О чем ты думаешь? — спросил Надир с легким беспокойством в голосе. Он боялся, что она хочет ускользнуть от него.

— Знаешь… — с придыханием прошептала она, — я никогда не думала раньше о том, что я могу быть ответственна за мужчину. Мне не попадались такие чуткие и милые люди, как ты…

— Это хорошо или плохо? — насторожился Надир.

— Если бы я знала! — снова вздохнула Агата, — я не знаю, милый…

— Ничего. Поймешь потом, может быть… — Надир был озадачен, сбит с толку.

""" """ """

В заснеженную Москву Агата с Надиром прилетели вместе. В Шереметьево 2 их встретили сразу две машины — служебный джип Агаты и черная Audi класса А, за рулем которой сидел Хасан. Надир сразу отдал предпочтение джипу Агаты, чем сначала удивил, а потом разозлил своего верного слугу.

— Надир, нам нужно поговорить! Ты сбежал из гостеприимного дома дяди Али, как вор, не попрощался даже с дедом, не посмотрел в глаза невесте! — Хасан вышел из машины и решительно направился к влюбленной парочке. Он специально изъяснялся по-русски, чтобы спутница Надира знала, о чем идет речь и какую бурю она подняла в семье Надира — Постой, говорю! От меня не сбежишь…

— Что тебе, Хасан? — небрежно обернулся Надир, замедляя шаг, но не выпуская руку Агаты из своей руки. Он ни на минуту не хотел расставаться со своей возлюбленной. — Поговорим, когда я этого захочу! Я свободный человек и делаю что хочу. Отстань…

— Тебе мало того, что ты оскорбил деда, дядю и невесту? Хочешь ослушаться еще и отца, попасть под гнев короля? Твой отец, он прислал меня, моим голосом с тобой говорит он!

— У тебя есть невеста?! — Агата остановилась, пораженно посмотрела на Надира, на Хасана, и поняла, что пожилой араб не шутит, а молодой не собирается оспаривать его слова. — Почему ты мне ничего не сказал?

— Потому что он струсил, решил играть на двух гитарах сразу! — выпалил Хасан и, подойдя ближе, ткнул в опешившую Агату пальцем. — Виновата в этом ты, женщина! Надир никогда не вел себя так гадко, как после вашей с ним встречи. Будь неладен тот вечер!

— Говори то, что велел тебе мой отец и уходи! — захлебнулся досадой Надир и крепче сжал руку Агаты, которую она пыталась отнять. — Ну, давай, продолжай, раз начал!

— Отец велел возвращаться тебе домой и напрямую объясниться с ним по поводу размолвки с дядей, необходимо уладить дело самым благоприятным образом, — заговорил Хасан по-арабски — Тот обещал отомстить тебе за слезы Фатимы. Неизвестно, каким ножом он тебя прирежет…

— С отцом я свяжусь сам. Мне не нужны посредники, — прервал его Надир заносчиво. — С тобой я разберусь отдельно. Ступай! — приказал он, потянув Агату к машине.