Не бойся сказки, бойся лжи

В медиа-компании “Global International Television” произошла смена руководства. Штаб-квартира компании находилась в Нью-Йорке, но филиалы были разбросаны по всему миру, от Нигерии до России. Филиалами руководили крупные специалисты в медиа-бизнесе из разных концов мира. Такой способ управления позволял смотреть на мировые события с разных сторон и подавать информацию в совершенно ином формате, без националистических намеков и однобоких комментариев.

Так, только что открывшийся московский филиал “GIT” должен был возглавлять американец. Но он, проработав полгода, решил, что его превратное отношение к России мешает ему освещать события, бурным потоком изливающиеся на компанию. Американец подал в отставку. На его место прислали араба Надира — Сулеймана — Абдель Рашида Аль — Амина, красавчика и выходца из знатного рода. Молодой человек пять лет назад закончил учебу в Англии, и целых четыре года стажировался в телевизионной компании своего отца — шейха.

Телекомпания “Arabia, Salaam” специализировалась на образовательных и общественных программах. Канал был замечательным, обширным полем для самовыражения арабских деятелей культуры и науки. И во главе всего этого информационного пространства стоял еще молодой, умный человек из благородного семейства, хорошо образованный и творческий.

Надир, неординарная личность, сумел показать себя еще и как демократичный руководитель. Вскоре совет директоров GIT назначил Надира руководителем русского отделения компании. В истории с назначением не обошлось без влияния его отца, но в остальном ему никто не собирался помогать. Наоборот, перед ним отрывалась широкая, но тернистая дорога, на которой он стоял в полном одиночестве среди незнакомых людей и порядков.

— Никаких скандалов с учредителями, сын, никаких кардинальных решений. Не впутывайся в грязные истории. Выжидай! Россия научит тебя многому, — наставлял Надира отец. — Тебе нужно продержаться года три, не больше. Все когда-нибудь попадали в такую школу.…

В какую именно отец не пояснил, лишь похлопал Надира по плечу и пожелал счастливого пути.

На первую пресс — конференцию Надир едва не опоздал из-за страшного снегопада. Лишь благодаря находчивости и рвению пожилого шофера, прикрепленному к Надиру, его личному помощнику Хасану и услужливым сотрудникам пресс-службы “GIT” он успел дать свое первое большое интервью десятку русских журналистов. Перед ними Надир предстал одетым с безупречным вкусом молодым человеком. На тонком смуглом лице горели зеленые глаза, — привет от бабки француженки, — и в нужные моменты играла белозубая улыбка, признак открытости.

Надир рассказал, что компания будет активно заниматься просветительскими программами, будет внедрять цифровой формат и будет предельно корректно, но правдиво освещать мировые события.

Кроме морозов и снегопадов, Надиру запомнились широкие улицы и бесконечный поток машин. Ему непременно хотелось быть своим в холодном городе. Каждое утро, отправляясь в офис, Надир вглядывался в громады московских кварталов, но не находил в них родной, восточной изящности. И скучал…

— Послушай, Хасан, чем русские занимаются длинными зимними вечерами? — вздыхал Надир, томясь от скуки в номере “ Президент — Отеля”. — Я не нахожу себе места в этой огромной стране. Зима же для меня наказание за грехи…

— Жара и пески ни чуть не лучше снега и морозов, смотри на все веселее, Надир! — отвечал ему Хасан, трогая холеными пальцами струны любимой гитары. — В России зимой необычно, согласен. Но у русских и в это время есть чем заняться, они посещают клубы, театры, у них все, как в Англии, только размах больше…

Подолгу Надир стоял у окна и смотрел, как предновогодняя российская столица светилась огнями гирлянд, похожая на все мировые столицы. Скука совсем одолела Надира. В России для отпрыска арабских аристократов, приверженцев строгого ислама, было все удивительно и почти все запретно.

— А как тебе русские женщины, Надир? Они красивы, правда? — решился однажды спросить Хасан. — Ты не хочешь присмотреть себе одну из тех, кто мелькает у тебя перед глазами?

— Ты предлагаешь мне завести любовницу? — Надир кисло улыбнулся в ответ. — Забыл, что у меня есть невеста? Все те женщины, которые мелькают передо мной, они или замужем или смотрят на меня как выгодного партнера. Нет, Хасан, не стоит начинать то, чего я не смогу правильно закончить…

На работе тоже все было странным для его понимания, вроде бы он и был главой компании, занимал шикарный кабинет и имел двух секретарш, но никаких важных вопросов не решал. Это раздражало и даже злило его. Целыми днями Надир наблюдал за тем, как, по факту, его подчиненные по всем вопросам и со всеми делами обращались к некому господину Богдановичу, а ему, Надиру, вежливо улыбались.

Этот господин занимал должность финансового директора, но властные полномочия имел безграничные, словно у него было что-то такое, чего пока не приобрел Надир. Хасан говорил, что сила Богдановича заключалась в его деньгах, дескать, деньги в России превыше чинов и происхождения. Надир был богат, однако деньги для него были результатом многолетнего труда деда и отца, которые благодаря своим заслугам, вышли из среды, кочевавших бедуинов в высшие сферы арабского общества.

Сам Надир уже не помнил ни жалких шатров в пустыни, ни дальних переходов верхом на верблюдах, его бабка была француженкой, и воспитание он получил отменное. Только по рассказам деда он знал, что тот попал во дворец короля в качестве охранника, дослужился до министра и стал шейхом бедуинского племени. Деньги и власть достались Аль — Аминам нелегко, а значит, гордиться их наличием было бы нечестно.

— Ты говоришь так, потому что отец и дед прикрывают тебя в этом мире, — говорил ему Хасан, когда слышал от него такие рассуждения. — Вот призовет Аллах сначала деда, потом отца, и ты поймешь, как тяжел путь к богатству. Богатство дар, им нужно и можно гордиться!

В один прекрасный день Надир потерял терпение, зашел в кабинет Богдановича, чтобы прояснить ситуацию со своими правами.

— О, шейх Надир! — крупный лысый человек встал из-за стола навстречу молодому человеку. — Входите, рад вас видеть! Не смел вас беспокоить рутиной…

— Господин Богданович… — Немного ошалев от радушного приема, Надир в нерешительности встал посреди кабинета и уставился на Богдановича удивленными глазами. — Возможно я помешал вам, — заговорил он на английском, — но я хотел бы узнать каковы мои обязанности в этом офисе?

Богданович распростер свои широкие объятия для иностранца:

— Мой друг, неужели для вас нет развлечения лучше, чем сидеть в офисе?! Сходите, посмотрите наши музеи, отведайте русскую кухню. Да мало ли развлечений в Москве?

Они сели в удобные кресла. Богданович открыл золотую коробку, вынул толстую кубинскую сигару и протянул Надиру. Тот вежливо отказался:

— Я не курю, благодарю. — И вернулся к прерванному разговору, — меня послали в Россию работать, а не развлекаться.

— Я понимаю, — его собеседник с наслаждением вдохнул аромат сигары, поднеся ее к своим большим ноздрям. — Замечу, что в России наступают каникулы, Новый год и Рождество здесь отмечают на широкую ногу, поэтому нам с вами придется немного отдохнуть…

— Если все так, как вы говорите, то могу я на время каникул уехать домой?

— Как вам будет угодно, Надир, — добродушно ответил Богданович, отщипывая специальными щипчиками кончик сигары. — Только сначала я отведу вас на имиджевую выставку-аукцион. Отказ не принимается…

— Что за выставка? — насторожился Надир, не ожидая от Богдановича ничего хорошего. Отведет куда-нибудь, не отмоешься потом от газетных помоев. — Могу я сначала узнать подробности, потом давать согласие на посещение?

— Разумеется. Благотворительное мероприятие в узком кругу, вырученные деньги пойдут в помощь детям-сиротам, — ответил Богданович без всякого намека на хитрость. — Ничего противоречащего вашим принципам. Помочь детишкам святое дело, говорю вам, имиджевое событие…