Об Армане не было никаких известий. После того, как Ронан ударил по его грузам, он вернулся в Болгарию. И теперь, всего через несколько коротких часов, я сам отправлюсь туда. Потому что я больше не могу прожить ни дня без ответов. Без правды.

В дверях появляется Магда, ставя на стол мой ужин. За последний месяц она тоже не сказала мне ни слова. Но так даже лучше.

Я ничего не жду от нее сегодня вечером, поэтому удивляюсь, когда она пытается снова.

— Ей плохо, Алешка, — говорит она мне. — Я беспокоюсь за нее.

— У тебя только одна задача, Магда, — отвечаю я. — Сохрани ей жизнь и здоровье.

Она открывает рот, чтобы возразить, но я обрываю ее.

— Я занят.

Поэтому она уходит.

Оставляет меня наедине с моими страданиями. Моим коньяком. И моими планами.

Завтра Арман умрет от моих рук.

А я получу ответы.

Почему он прислал ей эти фотографии. Чего они надеялись достичь.

Франко стучит по моему столу и прерывает мои мысли. Когда я поднимаю глаза, Николай стоит рядом с ним.

— Чего ты хочешь?

— Мне звонил Франко, — говорит он. — И я здесь, чтобы сопровождать тебя в Болгарию.

— Нет.

— Если ты не позволишь мне поехать с тобой, я поеду сам. В любом случае, я еду.

— Это не санкционировано Виктором, — говорю я ему.

— Мне все равно, — отвечает он. — Позволь мне искупить свою вину, Лешка. Ты не сможешь сделать это в одиночку. Тебе ведь это известно.

— Я глухой. Но я без труда вырву сердце из груди здорового мужчины. В этом могу тебя заверить.

— Да, — отвечает он. — Но сначала ты должен пройти мимо охранников.

— Алексей, — вмешивается Франко. — Пожалуйста. Будь разумным. Идти на дело в одиночку — значит подписать себе смертный приговор.

Впервые в жизни мне все равно.

Но я думаю о своем нерождённом сыне наверху. И мне страшно представить, что он растет без отца. Это единственная причина, по которой я киваю в знак одобрения.

— Я не хочу, чтобы Талия была в этом доме, пока меня не будет, — говорю я Франко. — Только не с Магдой. Тебе нужно будет отвезти ее в резиденцию Виктора, где за ней будут присматривать.

Когда он бросает на меня любопытный взгляд, я допиваю остатки коньяка в своем бокале.

— Я хочу видеть ее каждую минуту каждодневно. Чтобы обеспечить безопасность моего сына, конечно.

Печаль вернулась.

Стала душить меня. Она душит меня.

Я скучаю по нему. Я все еще чувствую его руки на своей коже. Его дыхание на своих губах. Его вкус. Это преследует меня.

Я нуждаюсь в нем. Но его больше нет рядом со мной.

— Мисс Талия?

Я моргаю, а когда поднимаю глаза, Магда нависает надо мной. Грустная улыбка на ее лице.

— Вам нужно спуститься вниз, — говорит она мне.

— Зачем?

— Алексей уехал на несколько дней, и он хотел бы, чтобы вы остались там, где, как он считает, вы будете в большей безопасности.

Ее слова кажутся ложью.

Потому что Алексею уже все равно.

Он погубил меня. Как и обещал.

У меня больше нет желания спорить. У меня есть только энергия, чтобы принимать каждый день таким, какой он есть. Каждый час. И каждую секунду.

Моя рука покоится на животе в защитном жесте, когда Магда ведет меня вниз.

Дом пуст. Одинок. Он мне кажется теперь не убежищем, а тюрьмой, которой и является.

— Почему он просто не отпустит меня? — спрашиваю я Магду. — Позволит мне вернуться в Бостон.

Она, кажется, удивлена моими словами, а потом опечалена.

— Вы женаты, — отвечает она. — У вас будет общий ребенок. Все наладится. Вы должны дать ему время.

— Не говори так. — Я останавливаюсь на лестнице. — Не лги мне, Магда. Ты не можешь продолжать пытаться обнадеживать меня, когда знаешь…

Мой голос становится слишком эмоциональным, чтобы говорить, и Магда притягивает меня к себе, чтобы обнять. Слезы текут по моим щекам, и она изо всех сил пытается утешить меня.

— Мне так жаль, что это произошло, — говорит она мне. — Я не знаю, как это исправить. — Я не реагирую. — Я пыталась. И я не могу до него достучаться. Франко пытался. Вы пытались. Он так зол. Так измотан. Он никогда не умел доверять.

— Магда, — прерывает ее голос Франко. — Мне очень жаль, но сейчас мы должны идти.

— А как насчет тебя? — спрашиваю я ее. — Разве ты не идешь?

— Нет. — Она отчаянно трясет головой. — Франко вернется, и мы будем содержать дом в порядке, как всегда. Но с Виктором вы будете в безопасности. Его семья позаботится о вас. Это самое безопасное место для вас, когда Алексея нет в стране.

Я киваю, и она в последний раз обнимает меня, прежде чем вывести на улицу.

Нас ждет колонна машин. Три разных внедорожника.

Либо для моей защиты, либо для того, чтобы я не сбежала.

Я бы солгала, если бы сказала, что эта мысль не приходила мне в голову в течение последних двух месяцев. Я хочу бежать. Я хочу забыть, что когда-либо знала его. Что чувствовала его прикосновения.

Потому что я не смогу всю жизнь терпеть эту боль.

Я просто не смогу.

Франко берет меня за руку и ведет к внедорожнику, стоящему посередине. Как только я пристегнута и в безопасности, он забирается на водительское сиденье.

Все три машины выезжают с подъездной дорожки, оставляя огни дома позади. Я не могу не оглядываться на него с предчувствием тревоги.

Мне кажется, что я никогда не вернусь уже, и я не знаю, почему это меня так пугает.

Едем в молчании. И поскольку я знаю, что дорога длинная, я устраиваюсь на сиденье и занимаюсь разбиранием потока мыслей, проносящихся в моей голове.

Я хочу знать, где Алексей. Или что он делает. И с кем он.

Последняя мысль причиняет больше всего боли.

Я понятия не имею, чем он занимался все это время. Мне хотелось бы верить, что он никогда не предаст меня таким образом, но, с другой стороны, я хотела верить во многие вещи, которые просто не были правдой.

— Ты переживаешь об Алексее? — Голос Франко прорывается сквозь тишину, удивляя меня.

— Да, — отвечаю я без колебаний.

— Он тоже заботится о тебе, — отвечает Франко. — Но тебе стоит понять, что людям легче верить в худшее о других. Легче поверить в такое, чем слепо доверять.

— Я даже не знаю, что случилось, — говорю я ему. — Я не знаю, как это исправить.

— Скоро он получит ответы, — говорит Франко. — Он вернется и…

Он жмет на тормоза, и его голос резко обрывается.

Я смотрю вверх как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку цвета, взрывающуюся в ночном небе, в то время как земля вибрирует под нами. У меня звенит в ушах, и время, кажется, замедляется, когда машина останавливается.

Я смутно осознаю, что Франко кричит мне что-то, но его слова искажены. Только когда он протягивает руку и выталкивает меня из машины, я понимаю его.

— Беги.

Двухсекундная задержка кажется вечностью, когда я в замешательстве вылезаю из машины. Я делаю то, что он говорит, даже когда оглядываюсь через плечо и ищу его.

Но он не выходит из машины. Он едет задним ходом, врезаясь в внедорожник позади него. А затем в следующую ужасающую секунду они оба исчезают.

Еще одна вспышка огненно-оранжевого цвета, еще одна вибрация. Кусок металла врезается мне в ногу, и от его силы я падаю на колени.

Я застываю в ужасе, оглядываясь на массу металлических останков машин, выстроившихся вдоль дороги. Не более чем огненный шар пламени.

— Франко? — кричу я. — Франко?

Но его нет.

Потому что от машины не осталось ничего, кроме осколков.

И ужасающее осознание того, что только что произошло, захлестывает меня, когда я задыхаюсь. Он продолжал ехать. Чтобы спасти меня. Чтобы меня не задело взрывом.

Страх и горе переполняют меня, когда я оглядываю шоссе. Я одна. И у меня идет кровь из ноги. Я в шоке. Но единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это на том, что кто-то пытался нас убить. Всех нас.