Посередине просторного зала, на помосте, который я видела во времени Тесс, грозно высился трон. Каменное сидение, идеально гладкие края, мрамор, весь в красных прожилках. Трон окончательно испортил замок, который я знала, болезненно неправильно оттеняя заднюю часть зала.

— Я проверю, нет ли за ним кого, — Джейд, вверив Кассандру Терезе, зашагал к трону.

Мы с Эриком, не сговариваясь, развернулись к двери лицом в последний момент.

Из проема, выставив на показ белые клыки, на нас глядела Джеральдина. Безымянные улюлюкали, откуда-то из толпы слышались протестующие возгласы: приспешники Джеральдины взяли под охрану Лили и Аарона. Удивляясь себе и стараясь усмирить неизвестно откуда взявшуюся жестокость, я поняла, что мне вовсе не жаль Хранителя Земли. С удовольствием сжав в кармане его камень, я подняла глаза на Колдунью. За спиной послышался шорох, и я мысленно поблагодарила Тесс, которая отошла к задней стене, увлекая за собой Кассандру. Примерно прикинув, как скоро мы разберемся с толпой безымянных, я было открыла рот, чтобы весьма грубо поинтересоваться, когда Джеральдина начнет меня убивать, ведь она наверняка именно это и задумала.

— Не так я хотела встретиться с дочерью.

Я непонимающе пожала плечами, игнорируя вздох Эрика, который обозначал: «так я и думал». Я успела изучить парня за эти недели в одной палатке. Решив ничего не говорить, я ограничилась поднятой бровью. Злость накатывала волнами, напоминая о том, что решимости на битву все меньше и меньше.

— Сесилия. Тебя так зовут, — Джеральдина наклонила голову влево, и я с ужасом узнала себя. Мика постоянно подшучивала над этой моей привычкой. Я помотала головой, чувствуя себя глупо.

— Василиса, — Колдунья попробовала имя на вкус и кисло усмехнулась — недостаточно. Даже приторно, не находишь? К тому же, в твоем родном времени такое имя бы не прижилось.

— Что ты несешь? — сил хватило только на детскую нападку.

— Тебе нужно время. Думаю, я согласна стучаться, прежде чем войти в твою комнату. Надеюсь, когда-нибудь я услышу «мама». В конце концов, ты далась мне с большим трудом, и я хотела бы увидеть, за что так страдала.

Я, как сумасшедшая, зажала уши руками и только качала головой. Потом, не выдержав, не в состоянии противиться, пулей проскочила мимо Джеральдины и понеслась по коридору. Я рассчитывала, даже надеялась, что безымянные меня остановят и завяжется бойня, но они просто отстранились, с усмешкой на лице провожая меня взглядами.

Город благодарно принял меня в свои объятия, смыкая клинки воюющих над головой. Я виляла между кострами, тут и там возникшими между армиями, без нужды пригибая голову — меня удивительным образом ни разу не задело. Рыцари в латах осторожно огибали бегущую девушку, даже не обращая на меня внимания.

Казалось, прошел час; я понятия не имела, где нахожусь и как теперь добраться до замка, где остались ребята, но мысль, что Астровод достаточно далеко, успокаивала. Я раз за разом отмахивалась от навязчивых картин, в которых Хранителям не удавалось обойти Джеральдину. Презирая саму себя, я все же трусливо сбегала, оставив все происходящее на друзей.

В конце концов, я сделала достаточно. Я, черт их дери, нашла камни Воды и Земли, закинула нас к Астроводу, провела сюда. Злость, которая притихла, пока я петляла по улочкам, снова подняла хищную голову. Голосок в голове вкрадчиво заявил:

Кто эти люди, которые мнят себя твоими друзьями? Что они сделали и почему всегда отдуваешься за них ты?

Я яростно кивнула, соглашаясь с мыслью. Вспомнился дождь, горячими струями льющий на спину, крыша с вмятинами, в которых скапливалась вода. Абсолютная пустота везде: впереди, под ногами, за спиной и внутри. Гулкое эхо и отчаянная мысль — а может, к черту бы это все? В конце концов, это единственный выбор, который никто не предугадал и не сделал за меня.

Но момент упущен. Я так долго держалась, что просто глупо сделать это сейчас. Тоскливое и горькое ощущение пустоты вытеснило злость. Мне ничего не оставалось, как поддаться.

Мысли стали резкими, они широкими и грубыми мазками ложились на чистый холст. Я не успевала додумать одну, как мозг ярким уколом боли пронзала другая, также обрываясь на полуслове. Движения тоже превратились в бесцельные трепыхания, тело больше меня не слушалось, ноги несли куда-то на окраины города. Я почувствовала, как веки опухают от подступивших слез. Руки задрожали, легкие судорожно сжимались, отказываясь принимать воздух, и я села на землю, позволив себе заплакать.

Ужасно глупо! Ужасно мелочно, просто тошно от самой себя. Тошно от всего, и от этой мысли тоже. Я, мать его, Хранительница Воды, но сижу на поле боя и реву, как какая-нибудь героиня сопливого романа. Это уже слишком. Почему я карабкалась, даже почти одолела вершину, как сорвалась и оказалась на ряду с теми, кто ничего не значит, с теми, кого много.

Наверно, эта мысль заставила меня снова подняться. Когда я выпрямилась, то в ужасе обхватила себя руками — вернулась лихорадка, меня всю трясло, мышцы непроизвольно сокращались, делая задачу устоять на ногах непосильной.

Я похлопала себя по щекам, с отвращением чувствуя под пальцами влагу, в ярости ударяя все сильнее и звонче. Вот так, я снова ненавижу себя, но, по крайней мере, уже не жалею бедную Василису.

Пожалуй, нужно все же вернуться. Было подло бросать тех, кто всегда был рядом, подло оставлять Кассандру наедине с неизвестностью. В конце концов, то, что сказала Джеральдина, было ожидаемо. Просто обязано было произойти что-то, что перевернуло бы все с ног на голову и разбередило старые шрамы.

Не в состоянии смириться с новостями, я просто грубо скомкала их и засунула куда подальше. В конце концов, мое желание прикончить Колдунью не пошатнулось от внезапных вестей — уже хорошо.

Я постепенно прибавляла ходу, под конец пулей пролетая между людьми. Вдруг в голове всплыла легенда об Обители, и я поняла, что костры, которые все множились — не что иное, как Огонь. Нам нужно поторопиться и остановить битву, пока мы вместе с жителями не сгорели дотла. Только как это прекратить?

Решив разбираться с проблемами по мере их поступления, я на всех парах ворвалась в замок, пробежала уже знакомый путь и замерла в дверном проеме.

Джеральдина оттеснила ребят к дальней стене, теперь стоя посередине тронного зала. Безымянных она распустила, но я подозревала, что они где-то неподалеку, ждут команды. Значит, придется сделать все быстро, чтобы она не успела позвать. Я тихо вздохнула, припоминая горстку заклинаний, которые успела узнать. Не так много и страшно, но, может, они станут помощнее от сил, что добавит камень Воды. Вспомнив про теплый камень, я с улыбкой взяла его в руку и подняла взгляд на Эрика.

Парень откуда-то выудил кинжал, но почему-то медлил, до побелевших костяшек сжимая его в руке. Он в ужасе глядел на наступающую Джеральдину, но не защищался. Тереза и Касс потерялись где-то за троном, и я отчаянно надеялась, что Джеральдина не заметила их. Еще раз вздохнув, мысленно взывая к камню, я окликнула Колдунью.

Безымянная развернулась и мгновенно вышла из боевой стойки, увидев, кто перед ней. Похоже, она не собиралась биться с дочерью; где-то на спине пробежал противный холодок.

Ты хочешь убить беззащитную мать.

Ничего, как только она увидит, что я не изменила своих намерений, мне мало не покажется. Я выудила страх из общей мешанины мыслей, дала ему знатного пинка и удовлетворенно проследила, как чувство скрылось на закромах сознания. Теперь ничто не должно меня отвлекать.

— Давай, убей меня! — я сморщилась от собственной глупости. Кто знает, может, это моя последняя фраза в жизни; могла бы придумать что-то оригинальное.

Джеральдина приподняла бровь и выпрямилась, пряча за спину нож. Я против воли проследила, как по острию, задержавшись на кончике, пробежало пятно света от свечей в люстре. Колдунья испытывала мое терпение, она, очевидно, почувствовала мои муки. Решив доказать и ей, и себе, что не отступлю, я сложила руки, не выдержала и закрыла глаза, чтобы не видеть лицо матери.