— Я вам завтрак приготовила, идёмте! — она улыбнулась мне своей милой, даже где-то детской улыбкой и у меня сжалось сердце. Как же можно было ненавидеть и изводить такое милое создание, тем более готовящееся стать матерью.

— Идём! — в ответ я ей тоже улыбнулась и послушно последовала за ней. — У! Как вкусно пахнет! — одобрила я запах доносившийся со стола.

— Приятного аппетита! — пожелала она мне и собралась уходить.

— Даша, не уходи, пожалуйста! — в ответ она непонимающе посмотрела на меня. — Присядь! — предложила я ей, она послушно села. — Скажи мне, только честно: сильно тебе от меня досталось!

— Нет, ну что вы… — начала юлить она.

— Даш, я честно попросила, — вновь повторила я. Она замолчала, видимо боялась моей дальнейшей реакции. — Ну же, Даша, не молчи!

— Вы хотели насильно сделать мне аборт, — призналась она.

— О, Господи! — я закрыла лицо руками. — Кто же мне помешал?

— Ваш муж, Артём! Он вас тогда даже ударил, а вы поклялись отомстить ему, — объяснила она.

— И отомстила? — спросила я, но ответа уже боялась.

— Вы его в тюрьму на два года засадили! Обвинили его в мошенничестве! Теперь он у вас на фирме простой шофёр!

— Но два года ещё не прошло! — я окинула взглядом её живот. Чушь какая-то! Она же не слониха, чтобы годами ходить беременной!

— Ваш брат, Михаил Викторович, добился условного срока! — объяснила она.

— Понятно! Чем дальше в лес, тем злее партизаны! — заключила я. — Даша, я хочу сказать тебе, чтобы ты меня не боялась. Потому что я сейчас совсем другой человек и вреда тебе не причиню!

— Знаете, когда я тогда в гостиной в обморок упала, а вы стали мне помогать, мне даже показалось, что вы не Маргарита! — вот так да, сказала, так сказала. Родные родители ничего не заметили, а она заметила. Вот это поворот! — И если бы не внешнее сходство с ней, то я подумала бы, что вы совсем другой человек!

Да уж, не чего говорить, раскусила она меня на второй же день моего пребывания в этом доме. Интересно, она говорила кому-нибудь об этом? Но спрашивать её я не стала, дабы не наводить на лишние размышления. В ответ на эту фразу я просто улыбнулась. В общем-то, на этом наш с ней разговор и закончился, поскольку на кухню пришла старая горничная, которую как потом выяснилось, зовут Антонина Степановна.

— Что Вам нужно от девочки?! — даже не разобравшись, в чём дело, начала своё наступление она. Но не успела я открыть рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание, заговорила Даша.

— Всё в порядке, Антонина Степановна, мы просто разговаривали, — объяснила ситуацию Даша.

— Уверена?

— Да, всё в порядке, — после того, как Даша заверила, что я ей вреда не причиню, женщина вышла.

— Ну, ладно, Маргарита Викторовна, мне пора, — она осторожно встала и направилась на улицу.

— Даша, — остановила я её, она вернулась, — мне нужна фотография дочки.

— А я чем могу помочь? — явно не поняла она.

— Понимаешь, родители явно не хотят, чтобы я её искала. Но я хочу всё исправить и вернуть девочку домой. Только внешность я не помню, к тому же с фотографией её проще искать будет. — Объяснила я ей положение вещей.

— Но вы же уничтожили все фотографии, перед тем как Таню увезти. — Да, видимо об этом все в курсе, даже до прислуги дошла информация об этом. Или же, им всем велено так говорить, чтобы помешать Маргарите, найти дочь. Замкнутый круг, честное слово. И из этого круга мне предстоит найти выход.

— Вряд ли все, — засомневалась я, — в жизни не поверю, что любящие бабушка с дедушкой не припрятали где-нибудь у себя несколько снимков девочки.

— Но, я,… - начала было сомневаться она.

— Мне нужна только одна фотография, чтобы найти девочку! Клянусь, я не причиню ей вреда! — я не знала, поверит она мне или нет, но мне во, чтобы — то ни стало, нужно было обрести союзника в её лице. Потому что больше мне не на кого было рассчитывать в этом вопросе. Она сама будущая мама и должна понять, что мать хочет всё исправить и вернуть дочь. Хотя, зная Маргариту, она вряд ли в это поверит.

Не дав ни положительного, ни отрицательного ответа, Даша вышла. А я, не зная, чем себя занять, решила немножечко вздремнуть, потому что бессонная ночь настойчиво давала о себе знать. Идя к себе в комнату, я была уверена, что Светка ещё там, но как выяснилось позже, она ушла, бросив перед уходом, что идёт на работу. В принципе, я не сильно расстроилась, поскольку глаза мои уже слипались, и едва я коснулась головой подушки, как тут же провалилась в сон. Сколько я проспала, не знаю, но разбудили меня чьи-то настойчивые руки, ощупывавшие всё моё тело. Открыв глаза, я увидела перед собой пьяного Артёма.

— Ты? — не ожидала я его здесь увидеть.

— А ты кого ожидала здесь увидеть?! — с насмешкой прохрипел он, продолжая, ощупывать моё тело.

— Что ты делаешь? — я резко оттолкнула его от себя.

— Я хочу тебя! — не обращая на меня внимания, он снова приблизился ко мне.

— Артём, ты пьян! — заметила я, вновь оттолкнув его.

— Ну, и что? Тебя это смущает?! — ничего не ответив, я встала с кровати и отошла к окну. — Я спрашиваю, — он резко схватил меня за руку, что даже хрустнуло что-то, и плотно привлёк к себе, — тебя это смущает?!

— Артём, отпусти, мне больно, — я попыталась освободиться от его крепких объятий, но тщетно. И он, вместо того, чтобы отпустить меня, ещё сильнее прижал к себе, да так, что у меня даже дыхание перехватило. Казалось, что он меня сейчас задушит.

— Больно ей! — он ехидно рассмеялся. — А мне, думаешь, не больно было, когда ты из меня посмешище делала! Ты же никогда о других людях не думала! Только о себе, о своей выгоде! Для тебя нет ничего святого! Почему я должен жалеть тебя?!

Артём, пожалуйста, — промямлила я, прекрасно понимая, что он меня не слышит. Или скорее не хочет слышать! — Отпусти, мне больно! — он тут же ослабил хватку, я даже вздохнула с облегчением, но, как выяснилось, свобода моя была не долгой, едва ослабив руки, он швырнул меня на кровать, и, не теряя даром времени, набросился на меня, как изголодавшийся зверь на свою жертву, готовый вот-вот растерзать. Я брыкалась, кричала, отбивалась, но всё было напрасно, муж безжалостно срывал с меня одежду, доставляя при этом сильную боль. — Отпусти, я не хочу! Не надо! — повторяла я плача, но от твёрдо знал своё дело. — Помогите! — как можно громче крикнула я, всё же надеясь, что кто-нибудь услышит. — Помогите! — ещё раз крикнула я, и Артём сильно ударил меня по лицу, пытаясь заставить замолчать. Лицо горело, скула сильно болела, дышать от веса Артёма на мне становилось всё труднее, да это было и, не удивительно учитывая вес и параметры Артёма. — Отпусти, пожалуйста! — я что есть мочи укусила его за руку, он взвыл от боли, и слегка отпустил меня. Я вырвалась от него и побежала к двери. Но выбежать из комнаты мне не удалось, я лишь слегка успела приоткрыть дверь, он в два прыжка настиг меня, повалив на пол. От беспомощности и сильной боли я закричала.

На моё спасение дверь в комнату открылась, кто-то вошёл. Я уже не понимала кто, но мне стало легче. Этот кто-то стащил с меня Артёма и вытолкал за дверь. Почувствовав облегчение, я скрючилась на полу.

— Давай вставай, — шептал мне чей-то голос, осторожно поднимая с пола. — Живая? — подняв глаза, я увидела отца. Ничего не говоря, я бросилась ему на шею. — Всё, всё, успокойся, я с тобой! Он больше не придёт! — папа осторожно усадил меня на кровать. — Всё цело? — он стал осторожными движениями ощупывать моё тело. А я, не желая больше сопротивляться, доверилась его нежным рукам. — Переломов, слава Богу, нет, а вот синяков будет много, — он осторожно дотронулся до моей скулы, я резко отдёрнулась. — Ничего, до свадьбы заживёт! — усмехнулся он, прикладывая к больному месту холодное влажное полотенце. — Давай, ложись, тебе нужно отдохнуть! — он осторожно уложил меня, накрыв одеялом, а сам направился к двери.