— Вуаля, — улыбнулся он и, надев перстень на палец, свернул пергамент в свиток. — Сургуч, правда, не настоящий, но остальное — вполне достоверно.

После этого он достал из кармана небольшой баллончик, брызнул на свиток со всех сторон, потом поднёс к губам, закрыл глаза и что-то прошептал.

— После того, как его прочитает колдун, он вспыхнет и сгорит.

— Но как он узнает, что его читает именно маг?

— Это называется заклятье третьих рук. Оно применялось магами, чтоб напакостить друг другу. Заклятие реагирует только на руки, обладающие особым магнетизмом, достаточным для совершения волшебства. Пройдя через третьи, заговорённый свиток вспыхивает. Старый трюк, но работает безотказно.

— Блестяще, — пробормотал Хок. — Пойдём, посмотрим, что делается в зале пентаграммы?

Мы вышли в коридор и оказались перед обычной пластиковой дверью, на которой была непритязательная табличка «Лаборатория № 5». Открыв её, я оказалась в полутёмном высоком зале, в центре которого на полу сверкала белая пентаграмма. Подойдя ближе, я увидела внутри пентаграммы небольшой алтарь, покрытый чёрной тканью. На нём стояли разноцветные свечи, старинный кубок с родниковой водой, и лежали два ножа с белой и чёрной рукоятками.

Джулиан присел, придирчиво рассматривая пентаграмму, по сторонам которой так же стояли незажжённые свечи.

— Ищите ошибки? — подошёл к нему Дакоста в чёрной, расшитой серебром мантии.

— Напротив, любуюсь. Очень сложная пентаграмма, но выполнена безукоризненно.

— Вон в том углу пульт управления. В базу заложены все известные науке варианты пентаграмм. Просто выбираете нужную, и она появляется на полу. Можно изобразить и другую, если это необходимо.

— Значит, это не мел?

— Это специально приготовленный химический состав. Он не влияет на качество пентаграммы.

— Хорошо, — Джулиан приподнялся и протянул Дакосте свиток.

Тот развернул его и подошёл к столу, чтоб прочесть при свете свечи.

— Кто это? — спросил он. — На звездолёте нет человека с таким именем.

— На звездолёте нет человека с именем Елизарий или Вергилия, верно?

— Это магические имена. Кстати, старпом, вас ведь тоже зовут другим именем? Ваше имя Рауль, а не Родольфо?

— Только для очень близких друзей, — пояснил Хок.

— Понятно, — вздохнул мальтиец. — А печать чья?

— Моя, — Джулиан поднял руку и пошевелил пальцами, на одном из которых чёрным маслянистым блеском сверкнула старинная печатка.

— Я вижу, все извлекли из сундуков старые реликвии, — пробормотал мальтиец. — А я чувствую себя полным идиотом. Начнём. Вергилия, всё готово?

Бетти подошла к нему и передала тот самый фолиант, что он взял из своего кабинета. Он приблизился к алтарю, обращённому к центру пентаграммы и, уложив книгу на него, раскрыл на нужной странице.

— Теперь отойдите и постарайтесь не шуметь, — буднично произнёс он, словно, просил не отвлекать его от перевязки порезанного пальца.

Мы отошли подальше от пентаграммы и встали в полумраке у стены. В углу я увидела небольшой подковообразный пульт, встроенный в деревянный корпус, в виде готического собора. Рядом стоял тёмный буфет в том же стиле и несколько резных сундуков, которые, видимо, предназначались для хранения колдовской утвари.

Мне уже приходилось быть свидетельницей магических ритуалов. Мой друг, один из членов той самой киотской спецгруппы, волей случая обрёл необычайную магическую силу. Я каждый раз любовалась им, когда он подходил к своему алтарю. Теперь я с интересом наблюдала за Елизаром Дакостой. Может быть, он понимал, что его просто проверяют, но, похоже, этот экзамен его совершенно не тревожил.

Оказавшись в пентаграмме, он чувствовал себя уверенно и спокойно. Было видно, что это для него привычная и любимая работа.

Подхватив щепоть какого-то порошка, скорее всего освящённую соль, он бросил её в кубок с водой, потом провёл рукой над алтарем и произнёс на распев несколько фраз на незнакомом мне гортанном языке. Чёрные свечи на полу загорелись, а пентаграмма вспыхнула ослепительно белым светом. Положив руку на разворот книги, Дакоста, изредка бросая взгляд на страницу, начал странное витиеватое заклинание. Его сильный, хорошо поставленный голос звучал властно и уверенно. Пламя свечей тянулось ввысь, а в центре пентаграммы вдруг появилось голубоватое свечение, которое начало закручиваться в кокон, похожий на смерч. От свечения, казалось, подул сильный ветер, который развевал чёрную мантию и длинные густые кудри мага, но пламя свечей оставалось неподвижным.

Дакоста тем временем продолжал произносить заклинание, и его голос звучал всё более звучно и странно. Он преобразился, стал выше и его черты приобрели необычную резкость и ясность. Лицо осветилось изнутри серебристым светом, и огромные прозрачные глаза излучали яркое и притягательное свечение. Белый, как алебастр, лоб сиял в окружении мечущихся на ветру чёрных блестящих кудрей. Он вскинул вверх правую руку и его изящные длинные пальцы выпрямились. Левая рука, по-прежнему, лежала на развороте книги. Он пристально смотрел на сияющий перед ним кокон энергии, продолжая свой призывный и повелительный речитатив.

А в центре кокона тем временем образовалась странная тень, которая быстро меняла свои очертания, всё более и более напоминая всадника на коне. Кокон расширялся. Нижняя часть неясной фигуры вспыхнула ярким пламенем, зато верхняя заклубилась чернотой ночи. Наконец я увидела бьющегося в оболочке кокона чёрного всадника на великолепном огненном коне. Конь пританцовывал на месте, вставал на дыбы и косил алыми глазами, пытаясь вырваться из оболочки.

Дакоста возвысил голос и резко смолк. Оболочка распалась, рассыпавшись на тысячу голубых искр, растаявших, не долетев до пола. Мальтиец вышел из-за алтаря, бестрепетно приблизился к всаднику, протянул ему свиток и произнёс несколько повелительных слов на том же гортанном языке, а потом резко выбросил вперёд руку, указав направление. Всадник подхватил свиток, прижал его к груди и склонил голову. После этого он поднял коня на дыбы, развернул его и помчался туда, куда указал ему маг, но при попытке пересечь границу пентаграммы исчез.

Дакоста вернулся за алтарь и снова заговорил, но теперь его голос звучал спокойнее. Напоследок, он взял кубок и вылил из него воду на пол. Пентаграмма снова померкла, свечи на полу погасли.

— Он в городе, — проговорил Дакоста, снимая мантию так же буднично, как, наверно, снимал халат после приёма пациентов. — Он бросит свиток на порог храма и исчезнет. Вы довольны?

— Более чем… — проговорила я, снова взглянув на алтарь, а потом — на Джулиана.

— Я думаю, что он вполне может обеспечить магическую защиту, как звездолёта, так и людей на нём, — задумчиво кивнул тот. — Тем более что мы, в общих чертах, знаем, какого рода магия нам противостоит.

— Вы ведь проверяли меня, верно? — спросил Дакоста, взглянув на него.

— Я хотел убедиться, что на вас в данной ситуации можно положиться, — пожал плечами Джулиан. — Потому что обеспечение магической поддержки — это не компетенция командира. Напротив, для выполнения её миссии ей необходима эта поддержка. Я должен быть убеждён, что она у неё есть.

— А если б я не смог её обеспечить?

Джулиан покачал головой.

— Тогда пришлось бы признать, что этот великолепный корабль обречён служить погребальной ладьёй… Я уже давно понял, что на вас можно рассчитывать в этом деле. Нам, действительно, нужен был этот фантом. И этот ритуал подтвердил, что я в вас не ошибся.

— Откуда мы знаем, что фантом добрался до города? — проговорил Хок, подходя к ним. — Демонстрация была впечатляющей, но достигла ли она цели?

— Похоже, я не заслужил ваши симпатии, старпом, — повернулся к нему Дакоста.

— Он не любит колдунов, — пояснил Джулиан.

— И бунтовщиков на корабле, — добавил Хок. — Я по-прежнему наблюдаю за вами, доктор.

С этими словами он развернулся и вышел из зала. Дакоста взглянул на меня.

— Мне нужна магическая защита для экипажа при выходе со звездолёта, — произнесла я. — Что же до результатов ритуала, посмотрим, как отреагирует на это Белый жрец. Если у вас получилось, он уже не сможет избрать другого противника.