Философский, серьезно? У Коннора в университете философы были особой кастой – вечно немытые и нечесаные юноши, которые ни с кем не общались, в тусовках не участвовали. Если случалось заговорить с кем-то из них, то любой самый банальный вопрос сводился к неразрешимой проблеме вселенского масштаба. Было очевидно, что жизнь они проведут в пыли библиотек, плодя тома никому не нужного претенциозного бреда. Если и попадались среди них девушки, то они были неотличимы от юношей по запущенному виду. Катя, мягко говоря, на такую не похожа. Ей бы подошел факультет искусств или филологии. К тому же, сколько ей лет? Больше тридцати? Невозможно. От силы бы он дал 23–24, и то только потому, что она очень уверенно себя ведет, а по виду сейчас – не накрашенная и в спортивной одежде – вообще подросток.

На выходе из ресторана он. Он!! Не решается пригласить ее на ужин. Не понимает в качестве кого он здесь: просто парень, с которым разболталась в спортзале? Девяносто процентов женщин уже неоднократно бы дали понять свою заинтересованность в дальнейших отношениях, но от нее он ничего такого не увидел. Никаких намеков. «Просто такой общительный человек, наверное, – решает он, прощается и оставляет их разведывать новые трассы. – Совсем я одичал, – думает он, возвращаясь в отель, – наверное, люди так себя и ведут. Завязывают новые знакомства, чтобы пообщаться, не интересуются твоим статусом, относятся просто как к ЧЕЛОВЕКУ! Простые ребята. Черт! Цветы на столах! Представляю, как это выглядело в их глазах. Позор какой-то. Дебилы! Уволю всех! Ну, это надо до такого додуматься!»

Вечером Катя со здоровым румянцем на лице входит в зал, первые, кого они видит – ее вчерашние «подружки». Она в красивом платье, которое смотрится весьма скромно по сравнению с их нарядами, левое запястье перетянуто эластичным бинтом.

– Ой, смотри-ка, и ты ещё пока не в президентском! – Встречают они ее.

– Девочки, нет такой задачи. – Катя улыбается, уверенная, что их знакомство с Коннором не закончено.

– Пойдем, выпьем лучше, и признай, что это недостижимо. Но ты, сучка, хороша, конечно, это надо додуматься! Пойти в спортзал! Мы взяли на вооружение, спасибо, подсказала.

Выпить Катя вообще не против, и они направляются к бару. Девушки наперебой расспрашивают, какой он в общении, о чем с ним вообще говорить. У нее теперь есть его номер телефона, серьезно? Поделишься? Раз у тебя им пользоваться задачи нет?

– Извините, что прерываю, – вдруг возникает один из охраны Коннора. – Мистер Филсби приглашает вас за свой стол, когда вам будет удобно.

Катя секунду смотрит на него, оборачивается к ошарашенным девушкам с победным видом:

– Представьте, что я вам показываю средний палец. Представили? И не пейте много, выпивка, говорят, здесь не очень. Спасибо за приглашение! – Улыбается она Коннору, который не торопясь, встает, отодвигая ей стул.

– Тебе спасибо за сегодняшний день! Давно я себе не позволял бросить запланированные полгода назад встречи.

– Надеюсь, мировая экономика не рухнула, пока тебя не было. Представь, чуть руку не сломала! – Демонстрирует она забинтованное запястье. – Хорошо, защита внутри в перчатках стоит, поэтому только потянула. Так летела – ужас! Тебе кажется это смешным? – Она с обидой смотрит на него.

– Что? Я улыбаюсь, да? – Одергивает он себя. – Извини, пожалуйста. Мне очень жаль твою руку, просто ты так забавно это рассказываешь.

– Лааадно. – Сразу же перестает она обижаться, глядя, как официант наливает ей шампанское в бокал. – Мне еще воды без газа. Нет, больше ничего. О, Даня на сцене. Такой талантливый мальчик! Как считаешь?

– Наверное. – Соглашается он. – Поет хорошо и шоу красивое. Я не очень разбираюсь в современной музыке, если честно. Известный он в России?

– Да из каждого утюга. Надо было тебе у него автограф брать. Станет звездой мирового масштаба, будешь локти кусать.

Он опять смеется.

– Теперь ты расскажи что-нибудь. – Просит она.

– Что, например?

– Да без разницы. – Она машет рукой. – Ты можешь хоть биржевые сводки зачитывать, все равно заслушаешься. С таким голосом.

– С каким таким?

– Нууу, таким, не знаю, вкрадчивым, что ли. Я в правильном значении употребляю? Есть же такое слово «вкрадчивый»? В общем, если с бизнесом вдруг не сложится, в секс по телефону тебя точно возьмут.

– Что? – Его брови ползут вверх. – Куда возьмут? – Уж сколько он слышал комплиментов в жизни, и правдивых, и льстивых, но такое впервые.

– Извини, я не то что-то ляпнула. – Она закрывает рот рукой.

– Кхм, да ничего, только теперь я стесняюсь говорить. – Признается он, сам прислушиваясь к своему голосу как бы со стороны.

Они оба хохочут.

– Нееет, не стесняйся, пожалуйста! Ну, правда, у англичан такая манера говорить, не в обиду будет сказано.

– Какая? – Уточняет он с интересом.

– Во-первых, орать. – Он кивает, усмехаясь. – Я не могу, у меня голова сразу болит от них. А потом такая интонация все время вверх, и такие завывания, – она очень похоже изображает эту интонацию, – и голоса все становятся гнусавыми, мяукающими. У тебя почему-то такого нет. Я не очень разбираюсь в акцентах, это, наверное, какой-то акцент. Северный, нет? Ты вообще откуда?

– Добрый вечер! – Подошедший Антон смотрит на Катю с таким выражением лица, мол, молодец, не растерялась. Его взгляд насколько оценивающе проходится по ней, по ее нарядному платью, что ей становится неприятно, но она не показывает смущения, а, наоборот, вызывающе пялится на него в ответ. – Я вам не помешаю? – Звучит это так, будто они делают что-то неприличное. Он усаживается за стол. – Чем занимались сегодня? В горах были? Здорово! Надо мне тоже время обязательно найти.

Вот про него как раз Кате рассказали, что этот любит шлюшек и пачками их приглашает, у него шале такое грандиозное недалеко, и все девки мечтают там побывать, и такие вечеринки, что аж Альпы шатаются. Любит парень погулять, а, в принципе, почему нет? Он молодой совсем – немного за тридцать, не женатый, бабок полно – имеет право развлекаться, как хочет. Но до чего же неприятный, как человек!

Антон после такого небольшого вступления переходит сразу к делам, сегодня даже не попросив Катю из-за стола, ну надо же. Постепенно к ним присоединяются еще люди, все хотят что-то обсудить с Коннором. «Хотел бы нормально поужинать, мог бы пригласить в другое место. Нет, надо совместить с бизнесом, конечно же». – Катя откровенно злится, что на неё никто не обращает внимания, ей скучно. В какой-то момент она просто уходит, но никто даже не замечает этого. Она, правда, устала: перелет, долгая дорога и танцы до упаду в предыдущий день, бессонная ночь, много, очень много секса, спортзал, целый день на горе. В номере она, едва успев снять платье, просто падает на кровать поперек, не расстилая, засыпая еще в воздухе. Звонки на стационарный телефон на тумбочке и настойчивый стук в дверь она слышит сквозь сон, но решает не просыпаться. Внезапно с резким треском дверь в номер распахивается настежь. Катя испуганно садится в кровати, нашаривая рукой выключатель. Вошедший высоченный мужчина осматривает комнату, хотя тут и осматривать особо нечего – стандартный номер, и невозмутимо интересуется:

– Вы почему не отвечаете?

– Вы что, вышибли дверь? – Обалдело спрашивает Катя, одной рукой прикрывая грудь, другой безуспешно пытаясь натянуть на себя одеяло, которое, конечно же, насмерть заправлено горничной под матрас. Из одежды на ней одни стринги и бинт на запястье.

Ее гость, как ни в чем не бывало, помогает вытащить одеяло, и она, наконец, заворачивается в него.

– Вы не открывали. – Спокойно говорит он. – Волноваться заставили.

– Что происходит? – Все еще спросонья не может сообразить она. – Кого волноваться? – Путает она все английские слова.

– Как-то некрасиво, ушли не попрощавшись.

– И вы так ненавязчиво решили узнать, чем я занимаюсь. – Наконец, доходит до нее. Этого чувака она точно видела рядом с Коннором, не заметить его было невозможно. Эх и здоровущий! – Можете под кроватью посмотреть, если хотите.